Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман

За полвека, прошедших с тех пор, как Светлана Аллилуева стала невозвращенцем, о ней говорено и переговорено, перемыты все косточки – за то, что бросила детей, Родину, отреклась от отца и уехала в стан недругов советского государства! Кем только её ни называли в советской и постсоветской прессе: психопаткой, неврастеничкой, сексуально-распущенной женщиной необузданных страстей, даже в какой-то мере авантюристкой…

Не берусь никому быть судьёй. Ей – тем более.

Но в это же время тихо и незаметно развивался похожий сценарий, и на заокеанском побережье в том же статусе – гражданина США – обосновался Сергей Хрущёв, сын преемника Сталина на посту лидера партии. Младший сын того самого Хрущёва, который в 1959 году заявил вице-президенту США Ричарду Никсону во время осмотра им американской выставки в Сокольниках: «Мы вам покажем кузькину мать», а американским журналистам, сопровождавшим Никсона, не найдя нужных слов, пригрозил: «Мы вас закопаем», подразумевая тезис Маркса, что «социализм является могильщиком капитализма». С этой, стало быть, целью – гробокопателя, с лопатой в руках – Сергей Хрущёв принял американское гражданство.

Он родился в 1935 году, на девять лет моложе Светланы. В детские и студенческие годы они не встречались. И друзьями не могли быть не только потому, что из разных поколений. Светлана дружила со сверстниками: Светой Молотовой, Марфой Пешковой, Серго Берией и Степаном Микояном. Она жила в мире литературы и искусства, дружила с Фаиной Раневской, Татьяной Тэсс, Сергеем Герасимовым, влюблялась в Алексея Каплера, Андрея Синявского, Давида Самойлова…

А Сергей Хрущёв был технарём. Но его жизнь начиная с 1966 года развивалась по схожему сюжету, как будто они были сводными братом и сестрой. Сергей Хрущёв тяжело переживал опалу отца. Узнав из передач «Голоса Америки» и Би-Би-Си об издании «Двадцати писем», он также загорелся желанием опубликоваться на Западе.

Пожертвовала бы Светлана детьми (Кате было шестнадцать лет, когда она приняла решение «перейти Рубикон») и рванула бы в неизвестность, в эмиграцию, понимая, что нескоро, может и никогда, не увидит детей, если бы не рукопись «Двадцать писем к другу», которая жгла ей душу? Вряд ли. Рукопись стала путеводителем. Она хотела увидеть её напечатанной со своим именем на обложке. Ею руководило авторское тщеславие – первые рассказы она сочинила, будучи школьницей, и завидовала литераторам, с которыми работала и дружила. Опубликовав в США вторую книгу воспоминаний, она с гордостью говорила о себе, радуясь исполнившейся мечте: «Я – писательница, не домохозяйка», – и пыталась заинтересовать издателей сборником рассказов…

Но когда в Индии Светлана держала в руках рукопись «Писем» и разрывалась в сомнениях: стать невозвращенцем и опубликовать «Письма» или вернуться в СССР, к детям, и похоронить мечту о литературной славе, Сергей Хрущёв только начинал работу над отцовскими мемуарами.

Его мечта также осуществилась. В 1970 году подготовленные Сергеем воспоминания Никиты Хрущёва были изданы в США и переведены на 16 языков. В России они были опубликованы лишь в 1999 году.

На исходе двадцатого века переехав в США на постоянное место жительства, Сергей Хрущёв вспоминал о событиях тридцатилетней давности: «К тому времени я втянулся в прежде незнакомый мне труд, увлёкся им, считал работу над мемуарами своим делом. Я постоянно думал о них, приставал к отцу с предложениями и советами. Мне мерещились красиво изданные тома. (Курсив мой. – Р.Г.) Так что ко всякому вмешательству в мою новую “епархию” я бы отнёсся ревниво, как к вторжению непрошеного гостя. Потому-то индифферентность сестры <Рады Аджубей> меня устраивала»[106].

Его епархией стали воспоминания отца, которого он убедил разговориться перед магнитофоном, опального пенсионера союзного значения, ученика, соратника и хулителя Сталина. Когда Би-Би-Си зачитывало главы из книги Светланы Аллилуевой, Сергей слушал их вместе с отцом и грезил томами его мемуаров. Он занялся не своим делом, ведь не был гуманитарием, окончил школу с золотой медалью, затем, в 1958 году, – Московский Энергетический Институт, факультет электровакуумной техники и специального приборостроения, работал в космической отрасли, участвовал в разработке проектов крылатых и баллистических ракет, защитил докторскую диссертацию. Его жизнь изменилась после октябрьского 1964 года пленума ЦК КПСС, освободившего «по состоянию здоровья» Никиту Сергеевича от партийных и государственных должностей.

В августе 1966 года Сергей Хрущёв начал делать первые магнитофонные записи. Их надо было ещё расшифровывать, распечатывать, редактировать… Дело продвигалось медленно. Осенью 1967-го Би-Би-Си зачитывало выдержки из «Двадцати писем». Это его подстегнуло. Сергей привлёк к работе помощницу, сотрудницу конструкторского бюро, приспособил к магнитофону наушники, печатную машинку, и дело ускорилось.

…Никита Сергеевич благоволил к Светлане, справедливо считая, что благодаря её матери ему выпал счастливый билет, его заметил «отец народов» и вытащил из толпы. Хрущёв был потрясён, услышав, что Светлана стала невозвращенцем. «Несколько дней не верил этому, пока не получил неопровержимых подтверждений, – наговорил он на магнитофон. – Её книги я целиком не читал. Западное радио передавало выдержки из неё, которые были ему выгодны. Может быть, такие места и не характерны для всей книги, но то, что было передано, мне показалось по меньшей мере странным. Как советский человек, выросший в наших условиях, да ещё дочь Сталина, мог написать такое?»

Затем он произнёс фразу, которую с оговоркой можно отнести и к его сыну, будущему гражданину страны победившего капитализма: «Осуждая Светлану за то, что она приняла неразумное решение, я осуждаю и тех, кто не подал ей руку, чтобы помочь ей найти правильное решение, и своими глупыми шагами толкнул её на неверный поступок».

В 1991 году Сергея Хрущёва пригласили в США, в Институт международных исследований университета Брауна, для чтения лекций по истории холодной войны. Он воспользовался приглашением и стал невозвращенцем. Как Светлана Аллилуева. Но времена изменились. Российского гражданства его никто не лишал, и никто не заставлял его принимать американское гражданство. Он мог спокойно жить и работать в США, оставаясь гражданином России. Или жить в России и наезжать в США, когда ему вздумается. Он добровольно сделал свой выбор в 1999 году.

Дочь Сталина при вступлении в гражданство США вслед за секретарём суда повторила «Клятву верности» Соединённым Штатам Америки: «Настоящим я клятвенно заверяю, что я абсолютно и полностью отрекаюсь от верности и преданности любому иностранному монарху, властителю, государству или суверенной власти, подданным или гражданином которого я являлся до этого дня (курсив мой. – Р.Г.); что я буду поддерживать и защищать Конституцию и законы Соединённых Штатов Америки от всех врагов, внешних и внутренних; что я буду верой и правдой служить Соединённым Штатам; что я возьму в руки оружие и буду сражаться на стороне Соединённых Штатов, когда я