Александр Нилин - Стрельцов. Человек без локтей

А той весной всех болельщиков Стрельцова больше устроило бы, чтобы он сам забил гол. И как всегда, в забитом голе — жизнь есть жизнь — увидели бы символику. И скорее бы поверили, что чудо возвращения полностью состоялось.

Но забитого Эдиком гола ждать пришлось крайне долго, если оперировать беспощадным футбольным временем, — целый круг чемпионата. Абстрагируясь от календаря розыгрыша, по которому только и живет футболист, можно заметить с недоумением: что значат каких-то четыре месяца — продолжительность первой половины чемпионата — в сопоставлении со временем отсутствия Стрельцова? Но, пожалуй, нетерпеливым любителям футбола легче было бы ждать еще год, чем видеть на поле Эдика, не способного поразить ворота.

Обращаясь к этому тревожному времени в своих мемуарах, Стрельцов не захотел рассказывать о сомнениях либо неуверенности (хотя сам же говорил мне, правда, в года уже послефутбольные, что пока в очередном сезоне не забьет гол, нужной уверенности в себе не чувствует). Эдик уверял, что стоило ему увидеть поле — увидеть в его понимании — как он сразу понял, что все будет хорошо, пусть не сию минуту, но будет обязательно. Раз он видит поле. Я записал его слова: «На футбольном поле я себя ощущал как дома. Запиши — не бойся, что скажут: Стрельцов хвастается. Я в своей жизни очень многого (и очень, наверное, важного) не замечал, мимо проходил, не понимал или усваивал с опозданием (чаще всего непоправимым) то, что все остальные знали с самого начала.

Но в футболе у меня будто глаза на затылке прорезывались. На поляне я всегда все видел: кто где находится, о чем сейчас задумался. Мне пас дают, а я уже успел посмотреть — и решить даже, кому сейчас сам отдам мяч…»

Он говорил, что к своим партнерам по «Торпедо» в первом круге шестьдесят пятого года по существу только присматривался. Но во второй половине сезона уже точно знал, от кого чего можно ожидать… И нападение торпедовское при нем стало другим — молодые форварды играли под ним с охотой и доверием.

…Я старался не слышать того скептически-критического, что иногда говорилось о нем в ту весну на трибунах, в кулуарах футбольных, просто на улицах. Что-то в новых действиях его вызывало досаду и у людей очень к нему расположенных. Он, если придираться, проигрывал и во внутрикомандном сравнении — замечательно играл Воронин, забивал важные голы молодой Щербаков, как всегда, вне подозрений о возможном закате был Валентин Иванов. Вместе с тем даже незабивающий Стрельцов для торпедовского куража значил многое…

Стрельцов говорил потом, что в том составе «Торпедо», когда только вошел, стал играть иначе, чем прежде. Хуже, лучше — он еще не понимал. Но и перестраиваться ему не пришлось. Все необходимые футболу изменения середины шестидесятых произошли внутри Эдуарда сами собой.

Казалось, что он слишком много играет в пас — в этой излишней доброжелательности к партнерам некоторые склонны были видеть неуверенность, нежелание взять игру на себя, чем славен был Стрельцов в молодости. Кому-то он казался нерешительным, но меня, например, удивляло его спокойствие. Я видел в нем взрослого, несколько стесняющегося перед детьми своей жажды футбола, вынужденности отодвинуть этих детей с их игрушками в сторону.

Наверное, все объяснялось прозаичнее и проще. Он не мог еще похвастаться настоящей выносливостью — к нужным физическим кондициям он в течение всего первого круга только подходил.

Но я говорю о впечатлении, которое он производил…

То, что оба главных приза советского футбола уехали из столицы СССР, позволяло в следующем сезоне ожидать от задетого самолюбия ведущих московских команд решительных контрдействий.

На повторение успеха тбилисцев никто, конечно, не рассчитывал. Как все и предполагали, Грузия праздновала ожидаемую почти тридцать лет победу в футболе со всей положенной широтой. И сами футболисты-чемпионы готовились к новому турниру с известной обреченностью. Испытав неиспытанное, они теперь никаким призовым местам в турнире не могли бы радоваться, как в момент торжества. А на работу, обязательную для борьбы за сохранение высшего титула, в связи с праздниками времени не оставалось. И оскорбленный в лучших чувствах Качалин подал в отставку.

Кубок, отнятый Масловым у москвичей в первый же год его тренерства в Киеве, должен был бы напугать столичный футбол грядущим наступлением с Украины. Но Кубок — не первенство. И неизвестно еще было, насколько приживется «Дед» в республике, где начальство мнит себя величайшими футбольными знатоками. Мало кто верил, что Виктор Александрович незамедлительно решится на реорганизацию, затрагивающую игроков-любимцев публики и командиров.

Вид у футбольной Москвы в канун сезона шестьдесят пятого был весьма внушителен.

Трудно было предположить, что «Динамо» и «Спартак» переживут еще год без призового места. При таких-то игроках — у «Динамо»: Яшин, Численко, Мудрик, Аничкин, Маслов, Гусаров, Авруцкий, Вшивцев, Парёв, а у «Спартака»: Маслаченко, Логофет, Корнеев, Крутиков, Севидов, Хусаинов, Фалин, Амбарцумян…

Пономарев все-таки ушел в мае из «Динамо». Но туда перебрался поработавший и в Киеве, и в Москве с ЦСКА Вячеслав Соловьев.

Валентин Николаев поступил на службу старшим тренером ЦСКА в середине сезона. В армейском клубе продолжали верить, что вернуть послевоенные позиции они смогут только с тем тренером, кто прошел школу аркадьевской (Борис Андреевич теперь тренировал «Локомотив») «команды лейтенантов». Соловьева сменил партнер Боброва и Федотова, правый в прошлом инсайд Николаев. И стали при Валентине Александровиче третьими. И сохранили состав во главе с Федотовым, Шестернёвым, Борисом Казаковым.

И все же «Торпедо», вернувшему себе Стрельцова, можно было отдать предпочтение перед остальной Москвой в первом круге, пусть и не на все сто процентов оправдывал пока надежды Эдик…

После нулевой ничьей с ЦСКА — Стрельцов не играл в этом матче — удалась серия из шести побед. Начиналась она с победы над одноклубниками из Кутаиси, тоже одержанной без Эдуарда, — два мяча забил Иванов, два — Щербаков и пятый Соловьев. И дальше — в Одессе у СКА, в Донецке у «Шахтера». И очень важную игру у киевлян вырвали — единственный гол забил Владимир Щербаков.

Без Стрельцова сумели выиграть у «Спартака» и со Стрельцовым у московского «Динамо».

Чуть, однако, не подпортили радужную картину тбилисцы, вдруг в Москве вспомнившие про победный характер, — спас Валерий Воронин, забивший со штрафного в обвод стенки за шесть минут до конца игры.

…Четвертого июля 1965 года произошло событие, которого в Москве как раз столько и ждали, сколько отсутствовал в футболе Эдуард. Ждали, как только услышали про Пеле. И с той поры мечтали о возможности увидеть бразильца своими глазами — мечта, прямо скажем, для большинства советских людей несбыточная.