Бальзак. Одинокий пасынок Парижа - Виктор Николаевич Сенча
Бальзак. Одинокий пасынок Парижа читать книгу онлайн
«Это не Рабле, не Вольтер, не Гофман; это – Бальзак», – писал при жизни французского романиста журнал «Revue des Deux Mondes». Прошли годы, но ничего не изменилось: бальзаковская проза стала ещё актуальнее. Кто-то называл Бальзака «сокровищем мировой литературы», кто-то – «бесценным кладезем ума»… «Ярчайший метеор»… «Бриллиант словесности»… Всё так. Правда, следует добавить: великий французский писатель – намного больше, шире и грандиознее всех эпитетов, собранных вместе.
О Бальзаке написаны сотни книг и тысячи исследований. И это ещё больше повышает значимость книги, которую Вы, уважаемый читатель, держите в руках. Уникальность новой работы писателя Виктора Сенчи в том, что впервые за последние годы выходит беллетризованное жизнеописание Бальзака, созданное русскоязычным автором. Именно жизнеописание, но отнюдь не изучение творческого наследия романиста. Широта исторического материала, изложенного автором, отражение социальных особенностей, характерных для Франции XIX века, делают повествование ещё более увлекательным и значимым. Именно поэтому биография великого француза в новом изложении, написанная ярким и живым языком, получилась интересной, захватывающей и во многом поучительной.
Новая книга автора позволяет взглянуть на героя не только как на гениального мастера пера, но и как на предприимчивого дельца, кладоискателя, путешественника, любвеобильного дамского угодника и неудачливого политика. А ещё – обычного человека, со своими привычками, слабостями и недостатками, но всё равно гениального. Но как бы ни выглядел Оноре де Бальзак в разных ситуациях, он всегда великолепен!
В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Впрочем, Ганская быстро поменяла первое впечатление о своём визави сразу после того, как тот заговорил. Правильный французский, пылкое красноречие, живость и остроумие собеседника расставило всё по местам: всё-таки перед ней был Оноре де Бальзак собственной персоной. Писатель оказался прекрасным собеседником, и вскоре дама уже активно поддерживала диалог, причём даже смеялась (что для неё было весьма нехарактерно).
И всё же Ганской Бальзак понравился, показавшись «веселым и милым, этаким Наполеоном. Это истинный ребенок. Если вы ему нравитесь, он скажет вам об этом с простодушной прямотой, свойственной детям. Если не нравитесь, он уткнется в книгу»{270}.
Очаровательный акцент собеседницы пленил Бальзака. Он никогда не думал, что слегка неправильная речь из уст привлекательной женщины может быть столь сексапильной. Вскоре Оноре узнал настоящее имя «панночки», а также хитроумную игру, затеянную г-жой Ганской с письмами. Чем больше говорила Эвелина, тем больше влюблялся в неё Оноре. Эта женщина показалась ему чрезвычайно очаровательной!
Бальзак – Лоре Сюрвиль, 12 октября 1833 года:
«Я нашел в ней все, что может польстить безмерному тщеславию животного, именуемого человеком, а ведь поэт, разумеется, наиболее тщеславная его разновидность; но почему я вдруг заговорил о тщеславии, нет, оно тут ни при чем. Я счастлив, бесконечно счастлив, как в мечтах, без всяких задних мыслей. Увы, окаянный муж все пять дней ни на мгновение не оставлял нас. Он переходил от юбки своей жены к моему жилету. К тому же Невшатель – маленький городок, где женщина, а тем более знатная чужестранка не может и шагу ступить незаметно. Я чувствовал себя, как в горниле. Не выношу, когда на моем пути помехи.
Но главное – это то, что нам двадцать семь лет, что мы на удивление хороши собой, что у нас чудесные черные волосы, нежная шелковистая кожа, какая бывает у брюнеток, что наша маленькая ручка создана для любви, что в двадцать семь лет у нас еще совсем юное, наивное сердечко, – словом, мы настоящая госпожа де Линьоль, и мы так неосмотрительны, что можем броситься на шею милому другу при посторонних. Я уж не говорю тебе о колоссальных богатствах. Какое они имеют значение, когда их владелица подлинный шедевр красоты! Я могу сравнить ее только с княгиней Бельджойозо, впрочем, она куда лучше княгини. Томный взор ее одновременно полон дивной неги и сладострастия. Я был просто пьян от любви…»{271}
Пока всё шло как по нотам. Супруг обаятельной Эвелины оказался «почти стариком», в пенсне и «пальто с меховым воротником». Знакомство с известным французским писателем виделось поляку весьма лестным. Однако он постоянно мешался под ногами. Как замечает Цвейг, этот «немногословный, несколько чудаковатый, но благовоспитанный человек… приглашает г-на Бальзака провести в своем обществе и следующий день… и не думает ревновать»{272}. Ганский даже приглашает Бальзака к себе на виллу и совершает с романистом совместные прогулки.
Как подметил Оноре, пан Ганский лет на сто был старше жены; ещё немного, размышлял он, и Эвелина могла бы оказаться «весёлой вдовушкой» с солидным приданым. Богата, умна, очаровательна, тысячи крепостных душ… А если ещё окажется вдовой… Нет, на сей раз он ни за что не упустит подобную партию. Эвелина непременно будет его!
* * *
Потом они встречались ещё. И даже съездили на остров Сен-Пьер на одном из местных озёр. Нет, между ними не случилось ничего предосудительного, хотя произошло нечто более значительное: каждый дал другому клятву верности. А ещё они договорились встретиться вновь – на сей раз в Женеве, на Рождество.
Вообще, с Эвелиной всё оказалось с точностью до наоборот в сравнении с тем, что было с маркизой де Кастри. Ганская оказалась менее кокетливой, но более конкретной. Ей претила никчемная жеманность; дама требовала единственного – надёжности отношений. После того как им удалось остаться один на один, Оноре сорвал один поцелуй… потом и второй… Наконец дама не выдержала.
– Мы так и будем? – спросила, взглянув на Бальзака, Ева.
– ???
– Поцелуи – это всё, на что вы способны, мсье Бальзак? – рассмеялась Ганская.
«Недобрая! – напишет ей потом Оноре. – Разве ты не прочла в моих взглядах, чего я жаждал? О, будь спокойна: я испытал все те желания, какие женщина стремится внушить человеку, которого любит; и если я не сказал тебе, как пламенно я мечтал, чтобы ты пришла ко мне поутру, то только потому, что обстановка у меня была для этого совсем не подходящая. Этот нелепый дом таил столько опасностей. Быть может, в другом месте все было бы возможно. Но зато в Женеве, мой обожаемый ангел, в Женеве я выкажу ради нашей любви столько ума и изобретательности, что их достанет для десяти умнейших людей»{273}.
Неужели Эвелина приняла его за неумелого мальчишку, терзался Оноре по приезде из Невшателя обратно в Безансон. (Там он вновь остановился у Шарля де Бернара.) Местный библиотекарь г-н Вейс, у которого Бальзак позавтракал, позже отметит в своём дневнике: «Господину де Бальзаку тридцать четыре года, он среднего роста, полный, с широким, почти квадратным, белым лицом, черными волосами. В нем есть что-то кокетливое, но хорошего вкуса. Он прекрасно говорит, без претензий и без конца»{274}.
Женева! «Я пересеку Юрские горы, когда они покроются снегом, и буду думать о снежно-белых плечах моей любимой».
Женева! Город, который должен был сделать Бальзака по-настоящему счастливым. Впрочем, почему лишь одного его, ловил себя на мысли влюблённый. Нас! Личная встреча скрепила отношения. Их двое – Он и Она. Пара счастливых людей. И очень скоро они обязательно воссоединяться. Сразу после того, как… Ну да, как только между ними не будет старика Ганского[93].
«Теперь нужно только: работать, работать денно и нощно! – пишет Бальзак. – Я должен завоевать в Женеве четырнадцать дней счастья – вот слова, которые, как мне кажется, выгравированы у меня в мозгу. Они вселяют в меня еще небывалое мужество».
Женева! Город ожидаемого счастья…
* * *
В Париже Бальзака ждали дела. Вместе со славой писатель начинает войну. Настоящее противостояние с кредиторами. А их не счесть. Издатели, книготорговцы, типографские «пауки» – все они требуют одного: денег.
