Юрий Семенов - Комиссар госбезопасности

Все было предельно ясно.

— Сейчас шестнадцать часов пятьдесят минут, — смотря на часы, сказал Баграмян. — Готовьтесь, скоро начнем атаку. Если нам удастся прорвать окружение, а мы обязаны его разорвать, Военный совет и штаб фронта пойдут за нами. Но коли случится худшее, все сложим головы в бою, Родина не забудет нас.

Пригласив Михеева с собой, Тупиков и Баграмян отправились к группе пограничников. Те набивали патронами диски ручных пулеметов, прилаживали за пояса гранаты.

Среди бойцов Михеев увидел два знакомых лица: низенького веснушчатого сержанта и долговязого красноармейца. Он сразу припомнил, где встречался с ними: на передовой за селом Белка, в окопе, когда отражали танковую атаку. Те тоже признали комиссара.

— Опять, значит, вместе, — сказал сержант первое, что пришло на ум.

— Выходит, так, — приветливо согласился Анатолий Николаевич. — Как хоть вас звать, старые знакомые, а то уж и неловко мне.

— Сержант Зайцев! Волгарь.

— Красноармеец Лыков! Ленинградский.

— От границы идем, — добавил сержант. — Все как надо было, а тут говорят: последний решительный бой. А потом что, штыки в землю? И гитлерюг бить не надо?

— Почему же, еще как надо будет лупить. А «последний решительный» говорят в том смысле, что бой пойдет либо на жизнь, либо на смерть. А победить — значит продолжать борьбу.

Вторая группа отряда была готова к бою, и Михеев торопливо вернулся к чекистам. Настала пора выходить на исходный рубеж к пологому склону высоты. Скрытно, перебежками и по-пластунски, укрываясь за деревьями, кустарником, продвигались все дальше бойцы в командирской форме, занимая позицию для атаки.

К холмам выскочили два наших броневика и, стреляя из пулеметов, скрылись за обрывом, над которым торчала деревянная церквушка. И как-то разом чекисты и пограничники бросились в атаку. Пальба заглушила неокрепшее «ура».

Не ожидавшие дерзкого налета, гитлеровцы слишком поздно открыли плотный огонь, успев сразить наступавших в центре цепи.

Загрохотали гранаты… Упал Ништа, но тут же поднялся, и находившиеся рядом чекисты увидели его окровавленную руку. Петр Лукич пробежал еще несколько шагов, остановился, пытаясь одной рукой поставить гранату на боевой взвод, но пошатнулся и упал, придавив телом жиденький кустарник.

Граната Плесцова угодила в бруствер окопа вражеского пулеметчика. Разгоряченный боем, Иван Михайлович едва успел залечь — над ним просвистели осколки. Он выдвинулся вперед и оказался в выгодной позиции, ведя автоматный огонь по фронту гитлеровцев. А когда рядом увидел Плетнева, Кононенко и Грачева, понял: теперь самый подходящий момент захватить вершину высоты, а это — половина успеха.

— Вперед! — крикнул Плетнев.

Яростная ненависть к врагу, с которым сошлись лицом к лицу, утраивала силы чекистов, остановить которых могла только смерть.

Левым флангом они смяли гитлеровцев и, не останавливаясь, расширяя захваченный рубеж, погнали их к реке. Шел бой правее, там пограничники во главе с Рогатиным продолжали атаку.

Около двух километров чекисты преследовали остатки вражеского мотопехотного батальона и уничтожили его. К счастью, основные силы врага еще не успели подойти к Городищу. Перейдя вброд реку Многа между селами Мелехи и Вороньки, наступавшие остановились. В строю недосчитались восемнадцати человек.

Генерал Баграмян послал двоих связных доложить Военному совету: приказ выполнен, продолжаем движение на Сенчу.

…Штаб и Военный совет фронта сразу же покинули Городище. Мост через реку севернее села оказался разбитым, и о проезде машин нечего было думать. Повернули на Вороньки. Но не повезло и там: жиденький дощатый мост завалился, едва успела пройти вторая машина. Остальные пришлось бросить.

На Сенчу потянулся пеший строй. По пути к колонне присоединялись выходящие из окружения красноармейцы и командиры. Дорога пошла трудная, то лесистая, то заболоченная. К тому же наступившая ночь и вовсе притормозила движение. Откалывались от колонны отдельные группы и по нескольку человек, должно быть бойцы одной части, самостоятельно уходили на восток к Сенче.

В роще Шумейково, неподалеку от хутора Дрюковщина Сенчанского района, колонна — человек восемьсот — остановилась. Почти на километр с юга на восток хутор опоясала широкая и глубокая лощина, сплошь заросшая дубняком, орешником, кленом, а по верху ее окаймляла полоса колючего, усыпанного ягодами терновника.

Здесь и решили укрыться на день. Продолжать путь было бессмысленно. К тому же, едва успели занять оборону, разведчики доложили, что все дороги вокруг заняты гитлеровцами, к роще приближаются вражеские танки.

Все понимали: здесь предстоит жестокий бой. Враг плотным кольцом окружил овраг и открыл по нему минометный огонь. Оказавшиеся в западне бойцы и командиры от одного к другому передавали приказ генерал-полковника Кирпоноса:

— К бою!

Глава 30

С раннего утра за селом Дрюковщина бой то затихал, то разгорался с новым ожесточением. Со всех сторон враг обложил и Шумейкову рощу, и огромный, с пологими лесистыми склонами, овраг. Ошалело, будто ища прохода, выскочили в низину легкие гитлеровские танки, паля из пушек и пулеметов. Два танка подожгли сразу, и теперь другие избегали подходить к краю оврага, где лежала плотная цепь окруженных.

Гитлеровцы наверняка знали, кого настигли они, понимали обреченность сотен людей, угодивших в западню, и хотели поскорее покончить со штабом и Военным советом фронта.

Не сумев прорваться с ходу, немцы затаились. Подошли машины с подкреплением. Враг готовил новый удар, сильнее прежнего, чтобы наверняка сбить оборону и потом с легкостью доконать в низине остальных.

На середине склона под лобастым бугром учащенно пульсировал родник. Он до краев заполнил широкую, похожую на таз чашу; бойкой струйкой сбегала по березовому желобку студеная вода, медленно наполняя котелок.

Сюда, к роднику, помогли спуститься раненному в ногу Кирпоносу. Он и без того после аварии на дороге ходил прихрамывая, а тут пуля угодила под левую коленку, и самостоятельно передвигаться командующий не мог.

Полулежа, давая разрезать и снять сапог, Кирпонос попросил воды и горько произнес:

— И опять эта нога… совсем не годится дело. — Он увидел подошедших Тупикова и Михеева с перевязанной головой, приказал, указывая рукой на то место, где сходились два оголенных склона: — Здесь усильте оборону… и западный край рощи держите крепче, он сильно мешает врагу, иначе сбросят.