Фитин - Бондаренко Александр Юльевич

В 1943 году представители определённых кругов в германском руководстве не нашли ничего лучшего, как обратиться за помощью к папе Римскому Пию XII, чтобы он посодействовал в организации переговоров между англо-американцами и гитлеровским рейхом. Но его святейшество понял, что в данном случае он может выступить в качестве пособника Гитлера и его кровавого режима — так сказать, «адвокатом дьявола», и благоразумно отказался.

Однако чем ближе становился крах нацистского режима, чем реальнее казалась победа советского оружия — тем более настойчивыми были попытки заключить сепаратные договорённости, причём, повторим, как с той стороны, так и с другой, но, разумеется, по различным причинам. Если представители гитлеровской Германии прежде всего боялись ответственности за свои злодеяния, то «западников» страшила возможная «советизация» или «большевизация» Германии и Восточной, а то и всей Европы. Можно предположить, что «советизация» Германии не радовала и представителей рейха...

«Наступление советских войск с каждым днём приближало конец войны в Европе. Тем не менее гитлеровское руководство, продолжая наращивать сопротивление, ещё рассчитывало на возможность обострения противоречий в Антигитлеровской коалиции и для достижения своих целей всеми силами пыталось вбить клин между союзниками.

27 января фашистские руководители собрались, чтобы обсудить создавшуюся обстановку. Гитлер обратился к своим ближайшим помощникам со следующим вопросом: “Вы что думаете, англичане преисполнены энтузиазма по поводу русского продвижения?” И далее сообщил о том, что по его приказу западным союзникам “подкинуты” сфабрикованные документы, из которых следует, что вместе с советскими войсками на территорию Германии “вступает 200-тысячная германская армия (из коммунистов и бывших военнопленных. — Ред.), полностью проникнутая идеями коммунизма... Получив это сообщение, западные союзники почувствуют, что их как будто пронзили остриём”. Участники совещания согласились, что вступление советских войск в Центральную и Юго-Восточную Европу противоречит интересам Великобритании, и пришли к единому мнению, что шансы на изменение позиции Запада увеличатся с каждым километром приближения советских солдат к Берлину»[469].

В общем, многие на Западе — как в странах «оси», так и в государствах антигитлеровской коалиции, — надеялись, что всё удастся уладить полюбовно, а потому кто только в этих переговорах не участвовал! Банкиры, дипломаты, сотрудники спецслужб, общественные деятели, военачальники и просто жулики — причём даже на самом-самом высоком уровне...

К примеру, «с марта 1945 года действовал <германский> канал связи с американцами в Цюрихе, где 6 марта Даллес встретился с уполномоченным СС при группе армий “С” в Италии К. Вольфом. Переговоры касались капитуляции германских войск в Северной Италии. Командующий союзными войсками в Италии фельдмаршал Г. Александер через посла Англии в Москве 12 марта информировал советское руководство о прибытии представителей германского командующего А. Кессельринга для обсуждения условий капитуляции. В тот же день министр иностранных дел СССР высказался за участие в этих переговорах. Однако МИД Англии и госдепартамент США отклонили это предложение.

Тогда Советский Союз потребовал прекращения этих переговоров, и союзники стали отрицать дальнейшее наличие контактов с немцами...»[470].

Контакты эти продолжались аж до конца апреля 1945 года.

Кажется, во всей Германии в это время спокойным оставался только сам Адольф Гитлер, хотя советская пресса и прикрепила к нему ярлык «бесноватый фюрер»; ни о каком заключении мира он не думал. Бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг свидетельствует:

«Если Германия проиграет войну, — сказал Гитлер, — немецкий народ докажет свою биологическую неполноценность и потеряет право на существование. Запад вынуждает нас драться до конца. Однако ясно, что победителем будет не Запад, а Восток»[471].

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поведение, достойное римлянина — правда, времён упадка, последующей деградации и развала империи...

Между тем сам Шелленберг, шеф германской внешнеполитической разведки, не только принимал участие в организации сепаратных переговоров, но и убеждал собственного начальника рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в том, что «гибель Германии неминуема» и надо «постараться удержать руль потерпевшего аварию государственного корабля и повести его в мирную гавань, пока он не пошёл ко дну»[472].

Даже при самой буйной фантазии невозможно представить подобный диалог между Павлом Фитиным и Лаврентием Берией — хотя бы в том самом трагическом октябре 1941 года, когда, фактически, они готовились сдавать Москву!

Но так уже была налажена работа нашей разведки, и столько было самых разных людей, которые не желали, чтобы одна война перешла в другую, чтоб нацистские военные преступники могли уйти от ответственности, да и симпатии к Советскому Союзу были тогда весьма велики, что вся информация о тайных переговорах очень быстро становилась достоянием Центра.

«Имевшиеся разведданные о тайных переговорах США с представителями нацистской Германии, которые велись с 1944 г., позволили советскому руководству занять твёрдую позицию и предотвратить заключение сепаратного мира. Добытая советской разведкой информация была использована для оказания давления на союзников по выполнению ранее достигнутых договорённостей о безусловной капитуляции Германии.

Разведывательная информация о настроениях влиятельных политических и военных кругов и руководства спецслужб США и Великобритании постоянно учитывались высшим руководством СССР и командованием при планировании завершающих операций по разгрому Германии»[473].

Разведка получала и обобщала соответствующую информацию, передавала её «наверх» — а там вежливо говорили союзникам, что не надо, мол, шептаться с врагами за спиной своих боевых товарищей. По тем временам подобных предупреждений оказалось вполне достаточно, чтобы никакие сепаратные договоры между Германией (или какими-то определёнными силами, действующими в оной под теми или иными лозунгами) и Соединёнными Штатами и Великобританией заключены не были.

Громадная заслуга в этом принадлежит нашей внешней разведке, Павлу Михайловичу Фитину, а также, признаем, мудрости западных политиков, которые хотя и не любили Россию, и боялись «большевизации» Европы, но прекрасно понимали, что такое Германия, и совсем не желали её очередного «возрождения». В конечном итоге, Германия, расколотая на две половинки в 1945 году, всех в мире вполне устраивала...

* * *

Было бы вполне логично закончить очередную главу Днём Победы и окончанием войны. Но, во-первых, мы не знаем, где и как провёл этот день Павел Фитин, а, во-вторых, война закончилась для действующей армии, но не для действующих сотрудников спецслужб.

«После открытия второго фронта было очень важно знать планы и намерения правительств США и Англии по урегулированию после войны политических вопросов, касавшихся как Германии, так и стран, воевавших на её стороне. Эту задачу пришлось решать нашей разведке, которая справилась с ней довольно успешно»[474].

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А в общем — «Le Roi est mort, vive le Roi!»[475] Перефразируем: война закончена — началась новая война! Но если в первом случае все уже знали, что короля зовут Людовик Шестнадцатый или Анри Четвёртый, то о том, что началась холодная война, не знал пока что никто...

Хотя разведка уже добывала её документы.

Вот информация, которую в апреле 1945 года из 1-го управления НКГБ передали начальнику Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР комиссару госбезопасности 2 ранга Абакумову: