Юрий Грачёв - Звёзды Сибири

Откуда не приходят.

Ещё скитанья год прошёл

В стране земной несчастной,

И странник ближе подошёл

К стране своей прекрасной.

Не дай нам в скорби унывать,

Но дай всегда смиряться,

К Тебе с молитвой прибегать

Перед Тобой склоняться».

Глава 13

«В темнице был, и вы пришли ко Мне»

Матф. 25:36.

Новый год принёс новые скорби. Закрыли общину, отобрали молитвенный дом. Узников отправили далеко, и только родные изредка получали от них письма. Некоторые верующие с семьями уезжали. Другие, занявшись целиком суетой, старались не выделяться от окружающих. На некоторых напал страх, старались не посещать друг друга. Но большинство — бодрствовало. По домам в своих домашних церквах читали Евангелие, молились, не забывая друг друга. Молодёжь горела. Вечерами являлись они то в один дом, то в другой, горячо молились, пели, призывали: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение».

Паша везде успевала. Теперь Библия, которая осталась от Гоши, стала её неразлучным спутником, другом, советником. Каждый свой шаг она согласовывала с Библией. Как иные девушки для того, чтобы быть в порядке, часто заглядывают в зеркало, так Паша часто заглядывала в Библию, чтобы вести себя достойно христианки. Много было искушений, трудностей в эти дни, но силой Господа она всё преодолевала.

— Что-то ты, Паша, стала какая-то задумчивая, — спросила мать, — раньше ты не была такой.

Паша молчала. Друзья, молодёжь, да и все пожилые стали замечать, что Паша стала какая-то иная. Редко можно было видеть её теперь смеющейся. Правда, тихая, кроткая улыбка не сходила с её лица, но в глазах можно было прочесть какую-то грусть, какую-то затаённую думу.

Один раз, придя после посещения семьи одного брата, она сказала матери:

— Мама, я больше не могу! Я уеду!

— Что ты, доченька, куда, зачем?

— Туда, к ним, к заключённым!

— Сейчас я читала письмо, которое прислал брат. У них столько переживаний, я могу быть полезной им там. Я умею шить, прокормлю не только себя, но помогу и им. Там увижу и Гошу. Всем, всем я буду нести только утешение.

— Эх, дочка, сказала мать. Была бы ты юношей. Это легче было бы. А ведь ты девушка. Не ровен час, обидит кто. Лишилась сына, лишусь и тебя. И вы сведёте меня в могилу.

— Зачем ты, мама, так говоришь? Ведь я не одна, я с Иисусом.

Мать долго отговаривала дочь, но, видя её твёрдое решение, сказала: «Да благословит тебя Господь».

Скоро все узнали, что Паша собирается в дорогу. Покидает родной дом, мать, друзей своих ради узников. Молодёжь не сводила с неё глаз. Все они восхищались ею.

— А может быть, кто поедет со мною? — спросила Паша, когда они были все вместе. Все молчали. Никто не отозвался на предложение Паши. Каждый был занят своими делами, никто не хотел пожертвовать личным ради посещения узников. Паша с грустью посмотрела на них, вздохнула и сказала:

— Да, хорошо мы поём:

«Лучшие дни нашей жизни,

Свежие силы весны молодой,

Мы посвятим Иисусу,

В дар для Него дорогой».

Поём, а как до дела, до большой жертвы — нас нет.

Никто не сказал ни слова, все сидели, низко опустив головы. Старики, прощаясь с Пашей, обещали молиться за неё. Одни говорили, что Сам Бог посылает Пашу в это тяжёлое время, другие считали, что она будет в тягость заключённым, что из этого ничего не получится, её просто арестуют и она ни за что пропадёт.

Бодрая, радостная стояла Паша, окружённая молодёжью и немногими пожилыми братьями, которые пришли проводить её.

С тех пор как она решила поехать и стала собираться, тяжёлая дума ушла в сторону. На душе было легко и радостно. Совершенно не беспокоили мысли о том как она устроится, где будет жить. Ведь Иисус с нею. Он лучше, чем кто-либо из людей поможет устроить всё. Ему ничего не трудно. Мать в слезах последний раз обнимала дочь.

— Смотри, Пашенька, береги себя.

Молодёжь не сводила глаз с Паши. Последние объятия... Последние пожелания...

— Пиши, пиши, Пашенька, — раздавались голоса. Она стояла на подножке вагона, сияющая внутренней какой-то небесной радостью.

Тихий, тёплый, летний ветерок шевелил её волнистые светлые волосы. Она вынула белый платочек и помахала им. Поезд тронулся. Молодёжь не выдержала, забыла всякий страх, и громкое пение раздалось на перроне:

— Бог с тобой, доколе свидимся,

На Христа иди взирая,

Всем любовь Его являя,

Бог с тобой, доколе свидимся.

Паша пошла в вагон и села на своё место. Она достала из сумки Библию Гоши, которую взяла с собой, открыла её и прочла: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши на землю, не умрёт, то останется одно, а если умрёт, то принесёт много плода. Любящий душу свою, погубит её, а ненавидящий душу свою в мире сем, сохранит её в жизнь вечную. Кто Мне служит, Мне да последует. И где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит того да почтит Отец Мой» Иоан. 12:24-26.

Глава 14

«Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других»

Флп. 2:4.

«Наши старички что-то меня вызывают, — сказал Володя Тиме, когда тот зашёл к нему, — так что извини меня, я должен идти к ним.

— Это уж не насчёт ли нашего поведения? Но, в сущности, у нас ничего плохого и нет.

— Не знаю, не знаю, — сказал Володя и с встревоженным сердцем направился к дому пресвитера.

Брат пресвитер был дома не один: там были и приглашённые проповедники.

— Проходи, проходи, Володя, — сказал старичок, добрыми глазами смотря на него. — Мы решили с тобой побеседовать. Ведь ты тут верховодишь молодёжью.

Володя внутренне приготовился к защите.

«Ну, — думал он, — сейчас обрушатся, что не женимся, а только волнуем девчат». Но оказалось, что речь шла о другом.

— Мы очень рады за вас, — говорил один из проповедников. — Вы организовали хороший хор. Много радости приносите нашей общине и соседним общинам, но есть недостатки.

Далее братья начали говорить Володе, что они — хористы, замкнувшись в хор, совершенно не заботятся об остальной молодёжи, не привлекают её к Господу, не расширяют свой хор за счёт новых хористов.

— Ведь многие юноши и девушки хотят петь в вашем хоре, примите их, пусть будет больше хвалы Спасителю.

Володя согласился со старичками и пообещал расширить свой хор и оказывать внимание всей молодёжи.

На следующей спевке они уже обсуждали, каких новых хористов принять в хор. Среди принятых вновь хористов была и Оля — девушка лет девятнадцати, которой внутренне давно уже симпатизировал Володя. Когда он проходил мимо их дома, и она видела его, её карие глаза нежно, ласково смотрели на него. Физически она была хорошо развита, крепка. Он слышал, что она имеет некоторое образование и читает разные книги. Единственный недостаток, который, как слышно, водился за нею, это её вспыльчивость. Никто из сестёр не дружил с нею.