Гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств - Корсунский Александр Рафаилович

Противники соглашения с варварами взяли верх, что повлекло за собой убийство Стилихона, истребление семей германских наемников на римской службе и приход к власти главы «антигерманской» партии Олимпия.

За этим последовало новое выступление Алариха против империи, которое ознаменовалось захватом и разграблением Рима в 410 году. Последнее событие потрясло современников, но, в сущности, мало изменило положение вестготов в империи, силы которой не были еще исчерпаны.

Вскоре положение Рима упрочилось. Правительство Восточной империи, отношения с которым улучшились после устранения Стилихона, прислало ему на помощь войско. Фактическим правителем Западной империи — при номинальном императоре Гонории — стал командующий войсками Констанций, который сумел возобновить вооруженную борьбу против варваров, не отказываясь, однако, и от соглашений с ними. Выступление войск Констанция заставило вестготов в 415 году уйти в Испанию. Отсюда они попытались переправиться в Африку, но безуспешно, и в конце концов вестготский король Валия заключил в 416 году соглашение с Констанцием, по которому они снова стали федератами. После этого вплоть до 418 года вестготы воевали в Испании в качестве федератов против вандалов и аланов, а затем получили для поселения галльскую провинцию Аквитаника II и часть провинций Новемпопулана и Нарбоника I.

Данные о внутренних отношениях у вестготов в этот период отсутствуют. Мы знаем только, что состав вестготов за время их пребывания в Италии существенно изменился. Они включили в свое сообщество массы других варваров — рабов германского происхождения, воинов Стилихона, присоединившихся к Алариху после убийства их вождя, и т. д. В то же время от них отпали некоторые группы готов. Можно, однако, констатировать, что вестготы сохраняли этническое единство, которое абсорбировало все примыкавшие к ним чужеродные элементы.

Мы можем заключить также, что во взаимоотношениях с империей вестготы вели себя достаточно последовательно. Основной их целью всегда оставалось приобретение земель для поселения в какой-либо (по возможности плодородной и не очень опустошенной) провинции и получение от Империи поставок продовольствия в обмен на военную службу. В этом отношении вестготы, в сущности, мало изменились по сравнению с временами Фритигерна. Как и ранее, вестготы не ставили своей задачей уничтожение политического и социального строя империи или захвата власти в ней. Но при этом в готской верхушке постоянно происходила борьба по поводу отношения к империи, и иногда власть переходила в руки сторонников жесткого курса.

В кругах христианского духовенства намечалось стремление несколько затушевать антагонизм между римлянами и готами. Такие писатели, как Иероним, Августин и Орозий, подчеркивали отличие готов-христиан от варваров-язычников и объясняли военные успехи вестготов их принадлежностью к христианскому миру. Они напоминали об уважении к христианским храмам, которое было проявлено воинами Алариха во время разграбления Рима. Однако в целом позднеримское общество было настроено к готам враждебно. Сульпиций Север, говоря о пребывании варваров в римской среде — в городах, в провинциях, в римском войске, — отмечал, что они не усваивают римскую культуру. Известны резкие суждения о варварах, вроде замечания поэта Пруденция, что римляне отличаются от варваров так же, как люди отличаются от животных.

Тем не менее в начале V века устанавливаются значительно более тесные контакты между готами и римским обществом. Возможно, на готов возлагали свои надежды некоторые круги, относившихся враждебно к существующему социальному и политическому строю. Выражая их мнение, поэт Коммодиан именно от готов ожидает осуществления апокалиптических видений Иоанна: готы проведут сенат под ярмом, но отнесутся как братья к христианам. Политика вестготов постепенно переплеталась с внутренней борьбой в самой империи. Прежде готы лишь случайно оказывались участниками имперских усобиц, теперь же готские вожди по своей инициативе стали вмешиваться в политическую жизнь империи, пытались влиять на римский государственный аппарат. Достаточно упомянуть о назначении в 409 году императором в противовес Гонорию римлянина Аттала, получение Аларихом и его преемником Атаульфом от Аттала высших римских военных должностей, женитьба Атаульфа на сестре императора Гонория Галле Плацидии, разгром готами в Галлии узурпатора Иовина (шаг, направленный на соглашение с Гонорием). Все эти контакты и взаимосвязи были, правда, поверхностными: вестготы в Италии, как и в Галлии, и в Испании, сохраняли обособленность от местного общества.

В исторической литературе высказывалось мнение, что Аларих стремился получить командование над всеми римскими войсками. Подобная задача для готского короля могла быть не главной, а лишь побочной целью. Прочная связь с соплеменниками исключала для Алариха или Атаульфа возможность превратиться в наемников на римской службе.

Включение в состав готского войска рабов-варваров не означало выступления готов против института рабства. Они сами захватывали местных жителей в качестве рабов, а истребляя в ряде случаев население занятых ими городов и селений, не делали различий между свободными и рабами. В нашем распоряжении нет данных о поддержке готов рабами, колонами или городским и сельским плебсом, за исключением сообщения о бегстве к Алариху готских рабов из осажденного Рима[17]. Более того, стараясь упрочить соглашение, достигнутое с римскими властями, Аларих постарался прекратить нападения беглых рабов на местных жителей в окрестностях города.

Провинция, в которой вестготы осели в 418 году, принадлежала к числу наиболее развитых в экономическом и культурном отношении областей Западной империи. Южная Галлия уже в начале принципата была вполне романизированной страной с римским городским устройством. Здесь к III веку имелось большое число городов, бывших торговыми и ремесленными центрами: Вьен, Нарбонна, Бордо, Тулуза, Лион и др. В Галлии имелись мастерские по производству оружия и одежды, предметов роскоши, гончарных изделий и стекла. Это была страна цветущего сельского хозяйства. Имения магнатов достигали здесь весьма значительных размеров. Так, в имении Шираган (между Тулузой и Даксом) была примерно тысяча гектаров пахотной земли и девять тысяч гектаров выпасов, виноградников, огородов и лесов. Для обработки этих земель нужно было около 400 человек. Имение поэта Авзония у Базаса, которое он сам называл незначительным, заключало в себе примерно 260 гектаров земли. По-видимому, большая часть земли в крупных имениях отдавалась в держания мелким прекаристам, колонам, посаженным на землю рабам. По социальной структуре страна почти не отличалась от Италии. Господствующее положение занимали крупные землевладельцы, которые были тесно связаны своими интересами с италийской знатью.

Когда Западная империя была разделена на две префектуры, Галлия вместе с Британией, Испанией и Мавретанией Тингатанской составила одну из них; в ней находился центр префектуры Арль.

Упадок центральной власти сопровождался усилением самостоятельности магнатов. Некоторые из них уже тогда укрепляли виллы, имели вооруженные отряды и иногда на свой страх и риск вели борьбу против варваров, как, например, овернский магнат Экдиций около 460 года против короля вестготов Эйриха. При этом галльская знать сохраняла свое значение в государственной жизни империи, и центральное правительство уделяло внимание защите ее интересов. Об этом свидетельствует активная политика Констанция, а позднее Аэция в Галлии. Городские землевладельцы здесь отвечали за сбор налогов, что было тяжелым бременем для рядовых членов курии и в то же время источником дополнительных доходов для муниципальной верхушки.

Вестготы поселились здесь в 418 году в провинции Аквитаника II, территории между Луарой и Гаронной, в областях городов Бордо, Ангулем, Септ, Пуатье, Перигор и особенно в области Тулузы. Они снова оказались в положении федератов, но статус федератов уже имел иное содержание, чем во времена их поселения на Балканах, иными были и сами условия поселения, которые принципиально отличались от тех, что были прежде. Готы расселились среди местных землевладельцев, получив от них две трети пахотных земель и половину лесов и лугов, часть рабов и колонов, домов и хозяйственных сооружений, вероятно также и долю скота и инвентаря.