Как украсть миллион. Жизнь и удивительные приключения Бенвенуто Челлини, гения Возрождения - Брезгам Галинакс

какие позиции мы с ним придумывали, скажу только, что он был невероятно изобретателен по этой части…

Увы, наша любовь недолго длилась! Я забеременела, и мой возлюбленный испарился, как утренний туман под лучами солнца. Но я его не осуждаю: разве может такой мужчина нянчиться с детьми? По правде сказать, я и сама не очень-то хочу возиться с ними. Одним словам, я поплакала, поплакала, да и пошла к бабке-знахарке, которая освободила меня от плода.

А после я стала размышлять, чем бы мне заняться? Замуж идти я не хочу, – избавь меня святая Екатерина от домашнего рабства! С родителями жить тоже не хочется, – сплошное ворчание и понукание! Ну, не в прачки же мне подаваться?! Слава Богу, нашлись добрые люди, которые пристроили меня к моему нынешнему ремеслу. Я ни о чем не жалею: сколько интересных мужчин встречаю, сколько денег зарабатываю: в каком другом месте у меня было бы все это?

– А ты как попала на нашу дорогу? – спросила она Диего-Помону, переведя дух.

– Я? Я тоже из-за друга, – ответил Диего тонким голоском.

– Да что ты? Какое совпадение! Расскажи нам о своем дружке. Ну же, не стесняйся, мы все – свои! – стали теребить его девицы.

– Он – удивительный человек. Искусный мастер, великий в своем мастерстве.

– Мы не о том тебя спрашиваем. Расскажи нам, каков он из себя: что у него за лицо, какого цвета глаза и волосы, какая фигура, какой рост?

Диего посмотрел на Бенвенуто, сидящего напротив, и сказал:

– Лицо у него правильной формы, немного вытянутое. Широкий подбородок, нос прямой, глаза карие, большие, волосы густые, вьющиеся, каштанового цвета. Фигура стройная, крепкая, а роста он гораздо выше среднего: большинство людей на улицах меньшего роста, чем он.

– Святая Елизавета! Судя по твоему описанию, твой дружок был не плох! – засмеялась вторая девица. – А теперь расскажи, каков он был в любви? Достаточно ли горяч и темпераментен? Что предпочитал, и не было ли у него каких-нибудь причуд?

– Как ты любопытна! – укоризненно заметила первая девица.

– А что в этом такого? – встряхнула головой вторая девица. – Мы, слава Богу, насмотрелись на мужчин вдоволь и столько о них узнали, что легко можем судить о любых их особенностях. Отчего же нам не поделиться опытом? Да и в нашей работе это может пригодиться. Давай, давай, Помона, рассказывай, мне интересно!

Диего закряхтел, заерзал и принялся крутиться то в одну, то в другую сторону.

– Что с тобой, милая? – спросила первая девица. – Уж не чувствуешь ли ты некоторого беспокойства?

– Да, – ответил Диего. – Я ощущаю что-то мешающее в матке. Мне кажется, что я беременна.

– Ай, бедная! – разом воскликнули обе девицы, и одна из них положила руку на живот Диего, сказав: – Дай-ка я потрогаю, все-таки я тоже была на сносях…

Диего не успел отстраниться, как она обнаружила, что он – не женщина.

– Святые угодники! Да это мужчина! – закричала она. – Ах ты, педераст! Переоделся в женскую одежду и морочишь нас! Поглядите на этого содомита: вот кого привел с собой Бенвенуто! Ага, я поняла, Бенвенуто, о каком дружке нам рассказывал твой переодетый, смазливый красавчик! Ай да, Бенвенуто! Ну и наклонности у тебя!

За столом раздался оглушительный хохот. Бенвенуто поднялся и, переждав шум, сказал:

– Позвольте представить вам моего соседа Диего, которого я попросил сыграть роль моей подружки. Мы устроили этот розыгрыш для вашего веселья и развлечения. Можете наказать нас, если мы того заслуживаем.

– Я накажу Бенвенуто. Вы разрешите? – обратился ко всем присутствующим Понтормо.

– Разрешаем, – от имени всех согласился Антонио.

Понтормо подошел к Бенвенуто и торжественно произнес:

– Хоть я знаю тебя всего три часа, но мне известно обо всех твоих поступках, и вот тебе наказание за них!

Он захлопал в ладоши и завопил:

– Да здравствует этот синьор! Слава синьору Бенвенуто!

– Слава Бенвенуто! – подхватили сидящие за столом так, что от их крика дрогнули огни свечей, а по залу разбежались фантастические тени.

– Ну, ты меня рассмешил! – сказал Франческо, хлопнув Бенвенуто по колену. – Аж слезы выступили!

– Как я и обещал, я уступаю тебе Диего, – подмигнул ему Бенвенуто. – Возьмешь его?

– Я бы взял, но у меня не хватит средств на его содержание, – Франческо бросил взгляд на богатое платье Диего.

– Да, мой друг, все необычное – дорого, но как понравилась всем шутка с переодеванием! – улыбнулся Бенвенуто.

– Я вам легко объясню, в чем тут дело, – вмешался в их разговор подсевший к ним Андреа. – То, что находится в своей среде, не бросается в глаза. Свинья совершенно естественно смотрится в свинарнике, но если поместить ее в курятник, мы увидим в ней гораздо больше свинского, чем в ее родном обиталище. То же касается мужчины в женском одеянии, или женщины – в мужском. Женское или мужское начало больше проявляется в чужом облике, чем в своем собственном: характерные черты мужчины или женщины вылезают наружу из чужой оболочки, – и мы смеемся над тем, чего раньше не замечали!

Часть 4. О силе зависти. О том, как три бывает меньше одного, а один – больше двенадцати. О том, как была жестоко избита и погибла ни в чем не повинная куртка. Душеспасительные разговоры в монастыре. Рассуждения об искусстве на постоялом дворе. Прощание с Флоренцией

– Зря, говорю тебе, зря ты открыл вторую мастерскую. Разве тебе этой мало? Я старею и скоро совсем не смогу работать, ты станешь полным хозяином мастерской, – зачем тебе еще одна? – недовольно ворчал Джованни, провожая сына в город.

– У нас много заказов, надо будет нанять подмастерьев, а где их разместить? Нам обязательно нужна вторая мастерская, – возражал Бенвенуто. – Я не понимаю, чего ты беспокоишься? Наша корпорация дала разрешение.

– Только благодаря моим связям. Во Флоренции и без того избыток мастеров.

– Избыток ремесленников, хочешь ты сказать, а мастеров можно по пальцам перечесть.

– Вот-вот! Именно поэтому ремесленники готовы с потрохами съесть настоящего мастера: его искусство показывает их бездарность и отнимает у них заработок.

– Но оно дает им и пример для подражания; сами-то они не способны создать ничего нового и талантливого.

– Это верно, но ремесленники предпочли бы, чтобы мастера жили подальше от них и не составляли им конкуренцию, а ты открыл мастерскую в самом центре города, рядом с банком, куда ходит много людей.

– О чьих интересах ты заботишься, отец, – о наших, или об интересах тех бездарей, что не могут толком изготовить даже простое серебряное блюдо?

– Не болтай глупостей! Конечно, мне нет никакого дела до их интересов, но я боюсь их