Степан Неустроев - Путь к рейхстагу

Слышу крики немцев. Огонь усилили. Стволы пулеметов стали горячими. Каждую долю секунды ждали, что противник бросится в атаку. Но атака не последовала. Командую: "Гранатами - огонь!" Пулеметы, автоматы, гранаты море раскаленного металла летело во врага.

Подаю зеленую ракету. "Ура" заглушило звуки стрельбы.

Медленно наступает рассвет. Немцев не видно. Отдаю приказ: "Прекратить огонь!"

Наступила тишина.

Впереди, в кустах, кто-то стонал. Старшему лейтенанту Казакову приказываю: с резервной группой ползком выдвинуться вперед и осмотреть местность. Не прошло двух-трех минут, как в кустах раздался выстрел из пистолета, и сразу же послышался громкий голос Казакова: "А, гад, вздумал еще стрелять!"

Казаков взял в плен раненого немецкого лейтенанта, который и стрелял в него. Проческа местности оказалась отрадной: перед нашим валам нашли двадцать шесть немецких трупов и взяли в плен командира разведки.

На допросе в штабе батальона немецкий лейтенант показал, что он имел задачу со своим взводом в составе тридцати человек произвести разведку обороны и взять "языка". Однако ночью он потерял ориентировку и не смог точно определить, где проходил передний край, и тем самым подставил свою группу под наши пулеметы.

Не сказал он и не мог сказать, что сделала свое дело и бдительность наших бойцов и командиров. И, конечно же, умение советских воинов - воевать научились, это не сорок первый!

По словам командира фашистской разведки выходило, что только три его солдата унесли ноги.

По приказу майора Пинчука мы собрали немецкие трупы и захоронили их.

После боя между мною, командиром роты, и личным составом возникло особое чувство взаимного уважения. Я был горд тем, что мы не имели потерь, не было среди нас даже раненых. Это большая радость.

* * *

К 18 августа 151-я отдельная стрелковая бригада произвела перегруппировку своих сил. Вторые эшелоны бригады вышли на передовую линию и заняли исходные позиции для наступления. Нашу первую стрелковую роту усилили артиллерией, минометами и сместили километра на два влево, на берег реки Полисть, к отметке 19,0. С этого рубежа роте предстояло наступать с задачей: овладеть рощей Брус, в дальнейшем идти в обход деревни Медведно.

Августовское наступление войск Северо-Западного фронта было связано с наступлением Советской Армии после Курской битвы на Центральном участке фронта. Требовалось сковать силы фашистских войск на северо-западе, чтобы они не смогли снять отсюда даже часть своих войск и перебросить их на Центральный фронт.

Три дня шли неумолкаемые бои в болотах перед городом Старая Русса. Деревня Медведно дважды переходила из рук в руки.

Наша рота 18 августа 1943 года с небольшими потерями выбила немцев из рощи Брус, но дальше продвинуться не смогла. На второй день противник предпринял контратаку, но понес большие потери, отступил, оставив на поле боя три сгоревших танка и десятки трупов.

По приказу майора Пинчука рота закрепилась в роще и перешла к обороне. 21 августа наше наступление приостановилось.

К тому времени батальон майора Пинчука уже более шести месяцев сражался на передовой и крайне нуждался в отдыхе. Решением командира бригады нас вывели во второй эшелон.

Село Чертицкое, наше новое место дислокации, когда-то славилось рыболовством, дома в нем добротные, люди жили в достатке. Рыбаки народ сильный, решительный. Сейчас от Чертицкого осталось несколько домов и церковь. Жителей не было.

Командир батальона провел с нами, командирами рот, рекогносцировку. Роты рассредоточились по окраинам села и начали рыть траншеи, строить дзоты и блиндажи. Здесь я сдружился с командиром второй роты капитаном Михаилом Ивановичем Аникиным. До войны он работал учителем в школе, вел историю. В свободное время Аникин мог часами рассказывать о школе, о детях, которых учил.

Со школы Михаил Иванович переводил разговор на бойцов и сержантов своей роты. И здесь чувствовалась его забота о людях и уважение к ним. Ни об одном человеке капитан не говорил плохо. Он был не только командиром, но и отцом роты.

Капитан Аникин пользовался у подчиненных и старших командиров таким авторитетом, что этому можно было позавидовать. Мы, молодые, двадцатилетние, офицеры, привязались к командиру второй роты и старались быть похожими на него.

Михаил Иванович в Чертицком отпраздновал сорокалетие. День рождения организовал его старшина Дайнега, тоже Михаил Иванович. Их в батальоне так и звали: Михаил Иванович - старший и Михаил Иванович - младший. Старшине было лет двадцать пять.

...Солдатским трудом и потом оборону создали быстро. Уже дней через пять комбат Пинчук и его заместитель по политической части майор Субботин осмотрели ротные участки. Лучшие позиции оказались во второй роте. Нам было сказано:

- Учитесь у Аникина.

Я с командирами взводов и старшиной роты Григорием Ивановичем Олефиром обошел участок обороны Аникина, внимательно осмотрел каждую огневую точку, траншею и ход сообщений. Прав был комбат: все здесь построено со знанием дела.

Мой старшина за трое суток недалеко от Чертицкого заготовил строительные материалы. Приготовил хворост, жерди, бревна. В трех километрах от села была дубовая роща. В мае 1942 года там размещались немецкие артиллерийские огневые позиции. Роща пострадала, вековые дубы с вывороченными корнями валялись, нагроможденные один на другой. Старшина Олефир решил использовать их для дооборудования обороны.

Бревна, жерди, хворост доставили на позиции, и вновь закипела работа. Траншеи и ходы сообщения укрепили хворостом. Дзоты перекрыли дубовыми бревнами, из оставшихся решили построить командирский блиндаж. Стены выложили из бревен, настлали из жердей пол. Нашлись в роте плотники, столяры и печники. Посередине блиндажа - стол, скамейки. Вдоль стен деревянные нары. Как же приятно, даже мягко было спать на таких нарах! В гарнизоне "Бабки" нары были земляные, сырые, и от них болели бока. А здесь все из дерева. Матрацы набили свежим душистым сеном. Зайдешь в такой блиндаж, и от удовольствия даже дух захватывает.

Григорий Иванович был молодцом. Строительство земляного вала в Бабках шло под его непосредственным руководством, правда, план был мой, а заготовкой и укладкой дерна комавдовал он Старшина был человеком инициативным: то организует ротную сапожную мастерскую, то наловит рыбы и накормит всю роту ухой, то вечером зайдет в солдатский окоп и устроит хоровое пение украинских песен. А петь он умел!

Я попросил Аникина не строить новый блиндаж, а жить в моем со всем офицерским составом роты и старшиной. Он согласился. Жили мы дружно. Провели немало интересных вечеров, многое узнали от Аникина из истории приильменской земли.