Дэниел Киз - Множественные умы Билли Миллигана

Она увидела привлекательного высокого молодого человека в синем спортивном костюме. У него были усы и длинные баки, но в его глазах застыл детский страх. Увидев ее, он вроде бы удивился, но когда сел на стул напротив нее, сложив руки на коленях, то уже улыбался.

– Мистер Миллиган, – сказала она, – я Дороти Тернер из Юго-Западного центра психического здоровья. Мне нужно задать вам несколько вопросов. Где вы живете в настоящее время?

Он огляделся вокруг.

– Здесь.

– Номер вашего социального обеспечения?

Юноша нахмурился и долго думал, рассматривая пол, стены, покрашенные желтой краской, жестяную банку вместо пепельницы на столе. Потом погрыз ноготь и стал рассматривать заусенцы.

– Мистер Миллиган, – сказала Дороти Тернер, – я пришла помочь вам, но вы тоже должны мне помогать. Вы должны отвечать на мои вопросы, чтобы я могла понять, в чем дело. Итак, каков номер вашего социального обеспечения?

Он пожал плечами:

– Не знаю.

Она заглянула в свои записи и прочитала номер. Юноша покачал головой:

– Это не мой номер. Наверное, это номер Билли. Дороти пристально посмотрела на него.

– А разве вы не Билли?

– Нет, – сказал он, – это не я. Она нахмурилась.

– Минутку. Если вы не Билли, то кто же вы?

– Я Дэвид.

– А где же Билли?

– Билли спит.

– Где спит?

Он ткнул себя в грудь.

– Здесь. Он спит.

Дороти Тернер вздохнула, собрав все свои силы, и терпеливо кивнула.

– Мне нужно поговорить с Билли.

– Нет, Артур вам не разрешит. Билли спит. Артур не будет его будить, потому что, если он разбудит, Билли убьет себя.

Психолог какое-то время внимательно смотрела на молодого человека, не зная, как продолжить разговор. Его голос, обороты его речи были похожи на детские.

– Подожди-ка минутку. Я хочу, чтобы ты объяснил мне это.

– Не могу. Я сделал ошибку. Мне вообще не следовало говорить.

– Почему?

– У меня будут неприятности с другими. – В юном голосе прозвучала паника.

– Значит, тебя зовут Дэвид? Он кивнул.

– А кто эти другие?

– Я не могу вам сказать.

Дороти стала тихонько постукивать пальцами по столу.

– Но, Дэвид, ты должен рассказать мне об этом, чтобы я могла помочь тебе.

– Я не могу, – упорствовал он. – Они ужасно рассердятся и не позволят мне больше вставать на пятно.

– Но ты должен кому-нибудь рассказать. Ведь ты очень боишься, правда?

– Да, – признался он, и в его глазах блеснули слезы.

– Дэвид, очень важно, чтобы ты доверился мне. Позволь мне узнать, что происходит, чтобы я могла помочь.

Он долго и напряженно думал и наконец пожал плечами.

– Ладно, я расскажу вам, но при одном условии. Вы должны обещать мне, что никому на свете не расскажете этой тайны. Никому. Никогда. Никогда. Никогда.

– Хорошо, – сказала она. – Я обещаю.

– За всю свою жизнь? Дороти кивнула.

– Скажите, что обещаете.

– Я обещаю.

– О'кей, – сказал он. – Я вам расскажу. Всего я не знаю. Знает только Артур. Как вы сказали, мне страшно, потому что очень часто я не знаю, что происходит.

– Сколько тебе лет, Дэвид?

– Восемь. Скоро будет девять.

– А почему именно ты пришел поговорить со мной?

– Я даже и не знал, что появлюсь. Кого-то ударили в тюрьме, и я вышел, чтобы взять боль.

– Объясни, пожалуйста.

– Артур говорит, что я хранитель боли. Когда кому-то больно, мне надо встать на пятно и почувствовать эту боль.

– Это должно быть ужасно. Его глаза наполнились слезами.

– Да, это несправедливо.

– Скажи, Дэвид, что значит «встать на пятно»?

– Так говорит Артур. Он объясняет нам, как это происходит, когда кто-нибудь из нас должен выйти. Это большое яркое пятно света, как от прожектора. Все находятся вокруг него, бодрствуют или спят в своих постелях. И кто становится на пятно, тот выходит в мир. Артур говорит: «Тот, кто встает на пятно, овладевает сознанием».

– Кто же эти другие люди?

– Их много. Я всех не знаю. Теперь я знаю некоторых из них, но не всех. Ой! – Он внезапно замолчал.

– В чем дело?

– Я назвал имя Артура. Теперь уж точно мне попадет за то, что я выдал секрет.

– Все хорошо, Дэвид. Я же обещала, что никому не скажу.

Он съежился на стуле:

– Я не могу больше говорить. Мне страшно.

– Ладно, Дэвид. На сегодня достаточно. Но завтра я снова приду, и мы еще поговорим с тобой.

Выйдя из окружной тюрьмы, Дороти Тернер остановилась и плотнее запахнула пальто, спасаясь от холодного ветра. Она была готова к встрече с молодым уголовником, который прикидывается безумным, чтобы избежать наказания, но не ожидала ничего подобного.

• 2 •

На следующий день, войдя в комнату для бесед, Дороти Тернер заметила что-то новое в выражении лица Миллигана. Он избегал ее взгляда и сидел на стуле с поднятыми коленями, играя со своими ботинками. Дороти спросила его о самочувствии.

Миллиган ответил не сразу, он оглядывался по сторонам и время от времени бросал взгляд на Дороти, как будто не узнавая ее. Потом потряс головой и заговорил как подросток – уроженец Лондона, говорящий на кокни.

– Шумно очень, – сказал он. – Вы все шумите. Чего у вас тут делается?

– Твоя речь звучит смешно, Дэвид. Что это за акцент?

Его взгляд стал шаловливым.

– А я не Дэвид. Я Кристофер.

– Тогда где же Дэвид?

– Дэвид плохо себя ведет.

– О чем ты говоришь?

– Ну, другие ужас как разозлились, потому что он рассказал.

– Объясни мне, пожалуйста.

– Не буду! А то влетит, как Дэвиду.

– За что его наказали? – спросила она, нахмурясь.

– Он рассказал, говорю же.

– Что рассказал?

– Сами знаете что. Секрет.

– Ну хорошо. Расскажи мне немножко о себе, Кристофер. Сколько тебе лет?

– Тринадцать.

– И чем ты любишь заниматься?

– На барабане немного играю, но лучше всего на губной гармонике.

– Откуда ты?

– Из Англии.

– У тебя есть братья или сестры?

– Только Кристин. Ей три года.

Дороти внимательно следила за лицом Кристофера, когда тот говорил на кокни. Он был открытым, искренним, счастливым и очень отличался от человека, с которым она беседовала накануне. Должно быть, Миллиган невероятно хороший актер.

• 3 •

4 февраля, в свой третий визит, Дороти Тернер заметила, что молодой человек, вошедший в комнату, держится совсем по-другому. Он небрежно сел, откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на нее.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – спросила она, почти боясь услышать ответ.

Он пожал плечами:

– Нормально.

– Скажи, пожалуйста, как дела у Дэвида и Кристофера?