Сказки Франции - Автор Неизвестен -- Народные сказки

— Войди, — раздался чей-то голос, подобный рёву быка. В ту же минуту дверь отворилась, и маленький бретонец очутился перед великаном никак не меньше сорока футов ростом.

— Как тебя зовут и зачем ты пришел сюда? — спросил великан, схватив нашего искателя приключений за шиворот и подняв с земли, чтобы лучше рассмотреть.

— Меня зовут Неустрашимым, и я ищу счастья, — отвечал Ивон, с вызывающим видом смотря на чудовище.

— Ну, вот ты и нашёл его, храбрец Неустрашимый! — насмешливо сказал великан. — Мне нужен слуга; я беру тебя в услужение, и ты тотчас же вступишь в свою должность. В это время я выгоняю на пастбище своё стадо. Ты вычистишь хлев. Я не даю тебе никакого другого дела, — прибавил он со злой усмешкой. — Ты видишь, что я добрый хозяин. Принимайся же за работу, а главное, не броди по дому, не то поплатишься головой.

— И в самом деле у меня добрый хозяин; работа не тяжёлая, — подумал Ивон, когда великан ушёл. — Слава Богу, времени хватит вычистить хлев. Чем бы пока заняться от скуки? Пойти разве в дом, если мне запрещают в него заглядывать, — значит, там есть что посмотреть.

Он вошёл в первую комнату; там был большой очаг с привешенным на крюке котлом. В котле что-то кипело, хотя на очаге не было огня.

— Что бы это значило? — сказал бретонец. — Тут какая-то тайна. — Он отрезал прядь волос, погрузил в котёл и вынул; она вся покрылась медью.

— Ого! — воскликнул он. — Вот необыкновенный бульон! Если его проглотить, в желудке будет славная броня.

Он прошёл во вторую комнату. И здесь также висел на крюке котёл, и в нём что-то кипело без огня. Ивон погрузил в него прядь волос; она стала серебряной.

— В доме Керверов, — подумал он, — бульон не столь дорогой, но, вероятно, повкуснее.

Затем он вошел в третью комнату. Здесь также висел на крюке котёл, и в нём что-то варилось без огня. Ивон погрузил в него прядь волос; она стала золотой и сияла, как солнце.

— Отлично! — воскликнул Ивон. — У нас в Бретани у стариков есть поговорка: что дальше, то хуже; здесь же наоборот, что дальше, то лучше. Что-то увижу я в четвёртой комнате, уже не суп ли из бриллиантов? — Он отворил дверь и увидел нечто более редкое, чем драгоценные камни. В комнате сидела молодая девушка такой удивительной красоты, что ослепленный Ивон опустился перед ней на колени.

— Несчастный! — воскликнула она дрожащим голосом. — Что вы тут делаете?

— Я живу в этом доме, — отвечал бретонец, — сегодня великан взял меня в услужение.

— В услужение! — сказала молодая девушка. — Боже избави вас от такой службы!

— Почему же? — сказал Ивон. — Хозяин мой добр, и служба у него не тяжелая. Вымету хлев и дело с концом.

— Да, но как вы за это возьметесь? — спросила незнакомка. — Бели вы будете делать, как другие, то вслед за каждой выброшенной охапкой навоза влетит в окно целых десять. Но я вам скажу, как надо поступить. Переверните вилы и подметайте хлев рукояткой, навоз разом исчезнет сам собой.

— Я послушаюсь вашего совета, — сказал Ивон и, сев рядом с молодой девушкой, стал с вей разговаривать. Она была дочерью феи; злой великан держал её в неволе. Между товарищами по несчастью дружба завязывается скоро, и в тот же день Финетта (так звали незнакомку) и Ивон дали друг другу слово не разлучаться, если им удастся бежать от своего ужасного господина. Все затруднение было в том, как это устроить.

Часы летят быстро в подобных разговорах; наступал вечер; Финетта простилась со своим новым другом, наказав ему вычистить хлев до возвращения великана.

Ивон снял со стены вилы и без всякого намерения быть чрезмерно недоверчивым попробовал работать так, как видел в старом замке, но прием оказался неудачным, и он тотчас прекратил работу: не прошло и минуты, как в хлеве набралось столько навоза, что бедный малый не знал, куда деваться.

Тогда он сделал так, как сказала ему Финетта, перевернул вилы и стал подметать рукояткой. И что же — в одно мгновение ока хлев стал совершенно чист, как будто в него никогда не входило ни одно животное.

Окончив работу, Ивон сел на скамью у двери дома. Как только он увидел великана, он стал смотреть на небо и болтать ногами, напевая родную песню.

— Вычистил ты хлев? — спросил, нахмурив брови, великан.

— Всё готово, хозяин, — отвечал, не двигаясь с места, Ивон.

— Посмотрим! — заревел великан. — Он вошёл, ворча, в хлев, нашёл всё в порядке и выбежал из него, разъярённый.

— Ты видел мою Финетту! — закричал он, — Не из своей же головы ты выдумал такую штуку!

— Что это такое — моя Финетта? — сказал Ивон, разевая рот и закрывая глаза. — Какое-нибудь животное в этой стране? Хозяин, покажите мне его.

— Молчи, глупец! — отвечал великан. — Ты и так слишком скоро её увидишь.

На другой день великан собрал овец, чтобы погнать их в поле, и перед уходом приказал Ивону сходить за его конём, который пасся на горе.

— Затем, — сказал он со злой усмешкой, — можешь отдыхать целый день. Ты видишь, что я добрый хозяин. Делай же своё дело, а главное, не броди по дому, не то поплатишься головой.

Ивон, скромно опустив глаза, проводил великана.

— Разумеется, — бормотал он сквозь зубы, — ты добрый хозяин; злоба тебя не душит; но несмотря на твои угрозы, я войду в дом и буду разговаривать с твоей Финеттой. Посмотрим, не будет ли твоя Финетта скорее моей, чем твоей.

И он побежал в комнату молодой девушки.

— Ура! — закричал он, входя. — Мне нечего делать целый день; нужно только сходить на гору и привести коня.

— Прекрасно, — сказала Финетта, — но как вы это сделаете?

— Вот милый вопрос! — отвечал Ивон. — Разве трудно привести лошадь? Надеюсь, мне приходилось ездить и на более бешеных конях.

— Это не так легко, как вы думаете, — сказала Финетта, — Но я скажу вам, что надо сделать. Когда вы подойдёте к животному, из его ноздрей, как из горнила, вылетят искры и пламя; но вы возьмите с собой удила, которые спрятаны за дверью конюшни, бросьте их прямо в рот лошади. Она тотчас же станет смирна, как овечка, и вы сделаете с ней всё, что угодно.

— Я послушаюсь вашего совета, — сказал Ивон и, усевшись рядом с Финеттой, стал с ней болтать. О чём говорили они? О разных разностях; но как бы далеко ни залетали их мечты, они постоянно возвращались к своему обещанию не разлучаться и к плану