Сказки Франции - Автор Неизвестен -- Народные сказки

class="p1">— Увы, — сказала она, вздохнув, — ничего-то я не желаю, только бы мне отца увидать да узнать, что он сейчас делает.

Не успела она в мыслях эти слова произнести, глядит, около нее зеркало большое, а в нем она видит: приезжает отец домой печальный-печальный, сестры ему вышли навстречу, и как они ни ломались, видно было, как рады они тому, что Красотки уж нет. И вмиг все исчезло опять, и подумала она, что уж очень любезное ее Чудовище, и, пожалуй, бояться его нечего.

В полдень стол был опять накрыт, и чудная музыка слышалась за обедом, хоть и не было видно ни души.

Вечером же, когда садилась она за стол, опять все кругом зашумело, и опять задрожала она от страха.

Явилось Чудовище и говорит:

— Красотка, разрешите взглянуть мне, как вы станете кушать.

— Вы здесь хозяин, — отвечала она ему.

— Нет, — возразило Чудовище, — хозяйка здесь вы: стоит вам вымолвить слово, я вмиг удалюсь… А скажите: очень я гадок кажусь вам?

— Ваша правда, — сказала Красотка, — лгать-то я не умею, но полагаю, что сердце у вас доброе.

— Это верно, — отвечало Чудовище, — и гадок я, да и не знаю ничего вдобавок, знаю только, что глупое я чудовище.

— Да разве вы глупое чудовище, — ответила Красотка, — если сами говорите, что ничего не знаете? Дураки, те ведь так не говорят.

— Кушайте, Красотка, — продолжало Чудовище, — да смотрите не скучайте в вашем доме, потому что это все теперь ваше; только тем я и рад, что вы довольны.

— Доброе у вас сердце, — сказала Красотка, — стоит мне об этом подумать, как я уж не помню, что вы такой гадкий на вид.

— Ох, — отвечало Чудовище, — добрый-то, добрый я, да чудовище все-таки.

— Много людей есть на свете, — сказала Красотка, — и похуже вас, уж я лучше вас любить буду такого страшного, чем тех, кто на вид люди как люди, а сердце у них неверное, испорченное, неблагодарное.

— Был бы я поумнее, — отвечало Чудовище, — уж сказал бы я вам доброе словечко, да глуп я уж очень, только и скажу, что очень вам я обязан.

Поужинала Красотка в свое удовольствие. Она уж почти перестала бояться Чудовища, но чуть было от страха не умерла, когда оно вдруг говорит ей:

— Красотка, идите за меня замуж!

Дух у нее захватило, не знает, что отвечать: отказать боится, как бы Чудовище не рассердить; помолчала, помолчала да набралась храбрости:

— Не могу, Чудовище.

Хотело вздохнуть бедное Чудовище, да так засвистало, что весь дворец содрогнулся; но успокоилась скоро Красотка, потому что Чудовище ей сказало печально:

— Прощайте ж, Красотка, — да и пошло вон из комнаты, только несколько раз на нее оглянулось.

Осталась Красотка одна, и сердце у нее сжалось, пожалела она Чудовище.

— Ах, как жаль, — сказала она, — что такое оно с виду гадкое, а зато какое доброе.

Три месяца прожила Красотка в этом дворце в полном покое. Каждый вечер Чудовище приходило и развлекало ее беседой за ужином, только говорить оно не умело складно.

Каждый раз открывала Красотка в своем Чудовище новое доказательство его доброты. Привыкла она к нему и к страшному его виду и уж не боялась его посещений и часто даже на часы смотрела, скоро ли девять часов пробьет, — Чудовище минута в минуту всегда являлось.

Одно было у Красотки горе: каждый раз перед тем, как расстаться, спрашивало Чудовище, пойдет ли она за него замуж, и очень уж огорчалось, когда она ему отвечала, что нет. Однажды Красотка и говорит ему:

— Горько мне вам объяснять, почему никогда не пойду за вас замуж, только я вас жалею и другом вам всегда буду, постарайтесь утешиться этим.

— Что ж, — отвечало Чудовище, — ваша правда; знаю, какое я страшилище, только люблю вас от всего сердца. Хоть тем я счастлив, что вы в моем доме живете, обещайте, что никогда меня не покинете.

Покраснела при этих словах Красотка; видела она в своем зеркале, что отец ее с горя заболел, и хотелось ей его живого повидать.

— Обещаю вам это, — сказала она Чудовищу, — только очень мне хочется отца повидать, а без того я умру от тоски.

— Уж лучше мне умереть, — отвечало Чудовище, — чем горе вам причинить; отправлю я вас к отцу, оставайтесь там, а бедное ваше Чудовище здесь с тоски зачахнет.

— Нет, — сказала Красотка и заплакала, — слишком люблю я вас, чтобы желать вашей смерти; обещаю вам, что через неделю буду обратно. Видела я в зеркале по вашей милости, что сестры мои замуж вышли, а братья мои на военную службу уехали; остался батюшка один-одинешенек. Поскучайте без меня недельку.

— Завтра утром вы будете у отца, — ответило ей Чудовище, — не забудьте только про ваше обещание; а как захотите вернуться, положите с вечера ваше колечко на стол, и вернетесь ко мне. Прощайте, Красотка.

Опять вздохнуло Чудовище по своему обыкновению, а Красотка легла спать, печалясь, что опять она его огорчила.

Проснулась наутро — видит, она у отца своего в доме, а на столике колокольчик стоит. Позвонила она, прибежала служанка да как закричит, ее увидав. Прибежал купец, чуть от радости не умер при виде ее, и упали они друг другу в объятия.

Хотела Красотка вставать и думает, что же надеть ей, а служанка говорит, что за дверью сундук стоит и лежат в нем платья, все золотом расшитые да алмазами. Поблагодарила тут Красотка свое Чудовище за заботу, выбрала себе платье попроще, а остальные велела служанке припрятать, чтобы сестрам подарить, но только она эти слова выговорила, как глядь, а сундука-то уж нет. Тут отец ей сказал, что Чудовище все это богатство ей одной предназначило, — и в тот же миг сундук опять появился.

Оделась Красотка, а тем временем сестер известили, и те с мужьями приехали.

Не были счастливы ее сестры. Одна вышла замуж за молодого дворянчика, красивого, как амур; только он целый день собой занимался, а на нее и смотреть не хотел. Другая великого умника в мужья себе выбрала, а он умом своим только чванился и досаждал всему миру, начиная с собственной своей жены.

Едва не умерли сестры от зависти, когда увидали, что одета Красотка, как принцесса, и такая красавица, что дня белого краше. Как она их ни ласкала, ничто не помогло уменьшить их зависть, и еще больше она разгорелась, когда рассказала им про свое счастье.

Пошли завистницы в сад и заплакали там, говоря друг другу:

— Откуда этой карлице такое счастье привалило? Ведь мы ее краше, мы ее любезней!

— Вот что,