Иван Грозный: Кровавый поэт - Бушков Александр Александрович

С кошками, кстати, во Франции связан еще один, гораздо менее кровожадный эпизод, скорее уж комический. Когда во времена Столетней войны граф Эно ломал голову, как бы ему половчее взять хорошо укрепленный город Турне, к нему явился некий «осадных дел мастер», чье имя история не сохранила, и предложил замечательный план: собрать в округе всех кошек, обмотать их пропитанной серой паклей, а потом зашвырнуть в город с помощью камнементных машин. Кошки разбегутся, и уж полыхнет…

Граф отнесся к этой идее всерьез и велел своим воякам собрать всех кошек, каких удастся найти в окрестностях, а мастеру выдал по его просьбе на серу и паклю сотню золотых. Выйдя за дверь с полными карманами золота, мастер, не будь дурак, скрылся в неизвестном направлении. По приказу разъяренного графа его искали со всем усердием, но так и не нашли. Кошек пришлось вернуть владельцам…

Ну, а если вернуться к более серьезным вещам, то бишь прекрасной Франции… Разгул криминала, к слову, там был такой, что и не снился «варварской России». Дошло до того, что в 1518 г. в самом центре Парижа банда каких-то отморозков спалила виселицу, а заодно убила палача. В 1534 г. другая банда забралась в Лувр (королевский дворец, если кто запамятовал) и утащила оттуда… помост, на который в торжественные дни ставили королевский трон.

Зачем он им понадобился, лично я догадаться не в состоянии - удаль молодецкую показывали, что ли?

И в те же годы до Франции, как уже говорилось, доползла Реформация, которая добавила неразберихи и крови во времена, когда того и другого и так хватало. Как и в Германии, чисто религиозные вопросы быстренько отодвинулись на задний план, замененные чисто практическими. Политическими. В ряды французских протестантов-гугенотов хлынуло немалое число знати - усмотрев в этом великолепный повод устроить очередную смуту и под шумок выбить для себя побольше привилегий и вольностей. А вот «третье сословие», купцы, горожане, ремесленники, наоборот, массами двинули в католическое ополчение - чтобы посчитаться с обнаглевшими магнатами. Так что «религиозные войны» во Франции, унесшие многие тысячи жизней и обезлюдившие иные местности, были, собственно говоря, вовсе не религиозными войнами, а борьбой за укрепление центральной власти, которой, как много раз до того, противостояла дворянская вольница…

В этой связи просто необходимо мимоходом, но решительно разделаться еще с одним устоявшимся мифом: якобы во время Варфоломеевской ночи в Париже погибло аж тридцать тысяч «несчастных гугенотов».

Во-первых, Варфоломеевская ночь была вовсе не избиением беззащитных жертв, а импровизированной - и успешной - попыткой сорвать задуманный этими «беззащитными» на следующее утро государственный переворот с захватом столицы и короля. Но я об этом уже достаточно много писал и повторяться не буду.

Во-вторых, цифра в тридцать тысяч жертв взята с потолка. К слову, она еще не самая фантастическая. В восемнадцатом столетии некий определенно не друживший с головой аббат называл и цифру в сто тысяч…

Короче говоря, как неопровержимо доказано современными западными историками (и французскими в том числе), максимум жертв Варфоломеевской ночи - три тысячи, а не тридцать. Ровно в десять раз меньше. Так-то.

Что немаловажно, какую-то часть из них составляют вовсе не гугеноты, а самые что ни на есть ревностные католики. Дело в том, что во времена подобных заварушек (как это было во все века и во всех странах) коротким периодом анархии успевают вдоволь попользоваться и уголовные элементы. Пока в Париже шел ночной бой меж католическими и гугенотскими отрядами, в отдалении под шумок парижские маргиналы грабили и богатые католические дома, убивая направо и налево при малейшем сопротивлении - а заодно, как это блестяще описал Дюма в «Королеве Марго», иные сводили личные счеты, справедливо, увы, рассчитав, что «война все спишет».

Отличный пример можно найти в записках австрийского студента Гайцкофлера, учившегося в Париже и ставшего очевидцем Варфоломеевской ночи. Во время заварушки какие-то мерзавцы вытащили из дома гугенотку с двумя малолетними детьми и бросили всех троих в Сену. Рядом случился некий парижанин, стопроцентный католик, но человек не в пример более гуманный. Он взял лодку и поплыл спасть тонущих. Мать он вытаскивать не стал, уж настолько его гуманизм не простирался - но обоих детишек спас, объяснив погромщикам, что воевать с малолетними все же явный перебор.

Тут объявился его родственник и в два счета разжег собравшихся было уходить погромщиков, вопя что-то вроде:

– Католики добрые! Что ж вы смотрите на это безобразие? Да он же сам скрытый гугенот, точно вам говорю! Бей его, ребята!

Гуманиста тут же прикончили. Один многозначительный нюанс: ревнитель веры был единственным наследником весьма зажиточного «спасателя». И тут же вступил во владение всем его немаленьким имуществом… Так что дело вовсе не в религии…

А вот теперь самое время вернуться в Англию, куда уже докатились известия о Реформации.

Король Генрих VIII как раз собирался разводиться с женой - разонравилась, присмотрел другую… Папа Римский согласия на развод не давал. Тогда Генрих, недолго думая, объявил себя борцом с прогнившей поповщиной и реформатором номер один всея Британии. Конфисковал все имущество церкви на Британских островах, поделил его меж собой и приближенными, а главой новой, реформированной церкви объявил самого себя. После чего глава церкви, как легко догадаться, мигом разрешил королю развод с опостылевшей супружницей…

Двух других своих жен король отправил на плаху (всего их у него было шесть, в седьмой раз он заново жениться не успел, потому что помер).

И очень быстро Англия покрылась плахами и виселицами. Согласно подсчетам историков, за все время царствования Генриха VIII было казнено семьдесят тысяч «простонародья» - иначе говоря, два с половиной процента тогдашнего населения Англии. И вдобавок несколько сотен людей обоего пола, принадлежавших уже к знати, вплоть до самой высшей.

Что характерно, ни один английский (да и иностранный) историк не припечатывает Генриха клеймом «безумного тирана» или «охваченного манией преследования параноика».

Говорю вам, на Западе нет интеллигенции - а потому и шизофренических писаний меньше, и к оценке своих монархов подходят более взвешенно.

Как ни цинично это звучит, но Генрих и в самом деле не был ни садистом, ни безумцем. Не был, хоть ты тресни. Палач, конечно. Тиран, чего уж там. Но не безумец и не тупой садист. Прощать его никто не собирается - но за всеми этими смертями стояла не изуверская прихоть, а прагматичная, циничная, четко разработанная программа…

Повторяю по буквам: программа.

Англия всерьез намеревалась стать центром производства сукна для всей Европы - прибыли ожидались неслыханные. Сукно - это шерсть. Шерсть - это овцы. Овцы - это пастбища… а огромные земельные площади все еще находятся в руках крестьянских общин, которые вовсе не горят желанием их отдавать под овечьи пастбища, справедливо не усматривая для себя лично никакой выгоды, кроме убытков…

И начался процесс, известный в истории как «огораживание», - всеми неправдами землю у общин все же отнимали, а крестьян заставляли уходить на все четыре стороны. Ну а на больших дорогах их уже поджидали королевские судьи, которые хватали безземельных и вешали «за бродяжничество». У этой кампании, как и следовало ожидать, был не садистский, а опять-таки прагматический смысл: шерсть в сукно перерабатывали на фабриках-мануфактурах, которые нуждались во множестве рабочих рук, - причем желательно было платить «пролетариям» как можно поменьше. Свободный человек, имеющий возможность выбирать, не пойдет горбатиться за гроши. Ну а тот, у которого есть выбор лишь между придорожной виселицей и тесным вонючим домиком мануфактуры? То-то…

Все и получилось, как было задумано: сломленная жесточайшим террором бесприютная крестьянская масса толпами двинула на мануфактуры - жить-то хотелось, да и семью надо было как-то прокормить. Англия и в самом деле неимоверно поднялась на торговле шерстью - ну, а о том, какими методами это было достигнуто, британцы предпочитают не вспоминать. И, как уже говорилось, не склонны именовать Генриха «параноиком». Впечатлительный писатель Диккенс, как творческому человеку и полагается, в своей «Истории Англии для юных» выражений не выбирал, называл короля и «чудовищем», и «извергом рода человеческого», и «кровопийцей» - но ни о каком «безумии» и он не заикался. Ну а что до профессионалов, то настоятельно рекомендую тем, кто интересуется вопросом, капитальный труд одного из крупнейших историков Британии XX столетия Дж. М. Тревельяна. Прелюбопытнейшее чтение, прелюбопытнейший пример чопорного английского подхода к делу. Казни при Генрихе? Ну да, что-то такое было… Огораживание общинных земель? Ну так оно никакого ущерба не нанесло, поскольку огораживания, да будет вам известно, «повышали благосостояние», и только «некоторые из них», как изящно пишет Тревельян, «способствовали убыли населения». Обтекаемо, изящно, академично - и не поймешь реального масштаба бедствий. К тому же Тревельян убеждает читателя, что крестьяне, изволите ли видеть, сами, добровольно и с песнями, помогали огораживать свои бывшие поля, - ну, это нам знакомо, у нас в свое время в колхозы тоже вступали добровольно, поголовно и, что характерно, с песнями…