Европа, тюрки, Великая Степь - Аджи Мурад

Для экспедиции мне требовались помощники, но как их отыскать среди забывчивых людей? Обратиться к местным ученым?.. Да если бы они хоть что-то знали о святом Георгии и его могиле, наверняка, объявили бы о ней задолго до меня. А в одиночку, без помощников, сквозь дербентские лабиринты не пробиться — здесь иголку в стоге сена отыскать в сто раз легче, чем надмогильный камень. Дербент и его окрестности — без преувеличения, огромное кладбище: кругом тысячи разных могил, известных и давно забытых.

Скольких же людей состарил этот мир, а сам не состарился…

Я понимал, после той страшной смерти, устроенной Георгию, его тело (вернее то, что осталось от него) не смогли бы увезти далеко. Его могила вблизи места гибели — но не в городе. Косвенным тому подтверждением служило и одно из старинных названий Дербента — «Ворота Джора» (Джарган — Джар-хан — Джор-хан — Джор).

Конечно, слова «окрестности Дербента» в Москве звучали убедительно, но на месте этого ориентира было мало. Требовалось сузить границы поиска: если окрестности Дербента называли «Гуннским проходом», рассуждал я, то, по правилам топонимики, искать нужно селение или местность, названия которых созвучны слову «Джарган». Были и другие варианты тюркского произношения: «Гюрги», «Гюрджи», «Джюрджи». Среди этих «джикающих» звуков история хранила тот, единственный…

Григорис — Георгий

Почему именно эти звуки заинтересовали меня? Поясню. Фавст Бузанд назвал проповедника Григорисом, я предположил, что это светское имя юноши, хотя и переделанное позже на греческий лад. Другим (то есть церковным) оно не могло быть. Тюрки назвали его Джарганом, что созвучно словам «отважный», «храбрый до безрассудства». Такое прозвание явно имело смысл — только отважный пойдет в стан превосходящего врага и будет там проповедовать свои идеи и веру.

«Григорис» и «Джарган» — сходства на первый взгляд немного. Однако при написании латинскими и греческими буквами имена выглядят почти одинаково и читаются тоже одинаково. (Напомню, окончание «-ис» в имени Григорис — дань более поздней греческой моде).

Возможно и другое, подумал я, — имени Георгий тогда просто не существовало, оно могло появиться после смерти проповедника. Равно как и другие его имена: Джирджис, Гюргий, Юрий, Егорий, Юрай, Иржи, Джордж, Геворг, Ежи, Георг, Уастыржи… Имен, действительно, много, но все они (что должно бы удивлять, а не удивляет!) относятся к одному человеку.

Однако первыми в этом ряду я поставил «Григорис» и «Джарган»… Так мне казалось правильнее еще и потому, что византийский император Константин Великий, закладывая знаменитый храм святого Георгия, поначалу дал ему имя Григория. Факт, которым трудно пренебречь… То было время, когда в новой столице империи — Константинополе все строилось по-новому, и храмы в том числе.

Едва ли ни первым начинанием Константина — союзника кипчаков! — стал храм в честь святого Григория. Но с VI века за храмом закрепилось имя Георгия. Почему? Историки полагают, что «под влиянием разраставшегося культа Победоносца не только в рукописях, но и на деле храмы, построенные первоначально в честь Григория, переименовывались сперва в простом народе, а потом и в официальных сферах».[99] Возможно… И тем не менее первоначально древние храмы святого Георгия носили в Европе имя Григория — Григориса! Действительно, почему? Любопытно, до VI века церковные деятели оставляли за собой имя, полученное при крещении, то есть светское имя. Первым, кто нарушил эту традицию и сменил себе имя, был римский епископ Иоанн II (533–535 годы папства). В миру его звали Меркурий и, став папой римским, он посчитал свое имя непристойно языческим. С тех пор и поныне в церемониал избрания папы римского вошел обычай: декан кардинальской коллегии, убедившись, что избранный согласен занять трон в Ватикане, задает ему вопрос: «Какое имя ты хочешь принять?» Значит, только с VI века в христианстве появилась традиция менять светские имена на церковные. И возможно, смена именно в VI веке светского «Григорис» на церковное «Георгий» не была чем-то неожиданным — ни для людей, ни для храмов, носящих имена святых людей. Мою растущую надежду подкрепляли и другие доводы… Например, само имя Георгий. В истории древнего мира оно неизвестно. В пору спросить, а было ли оно вообще? Первое его упоминание я встретил у Геродота, который сообщал о скифах-георгой — жителях степной страны Герры. Больше о «георгиях» никто среди греков, кажется, не упоминал и их именем себя не называл.

Но в период раннего средневековья на Кавказе, а затем в Византии «Георгий» постепенно вошел в моду даже в царствующих династиях. Довольно неожиданный всплеск интереса… Откуда? А не из Степи ли, где это имя всегда почитали?..

Косвенно на степное происхождение имени Георгий указывает и то, что за всю (!) историю папства не было ни единого папы римского с именем Георгий. Варварское же имя! А все варварское там с известной поры не уважалось.

Эти наблюдения позволяют, если не утверждать, то надеяться, что имя Георгий все-таки степное, кипчакское. Вернее, европейская версия тюркского имени Джарган или Гюрджи. Иначе — почему Грузию (Землю святого Георгия) в Европе называют «Джорджия»?[100] Или — почему европейцы говорят «Сан-Джордж» о городах и храмах, названных в честь святого Георгия… Должно же быть этому какое-то объяснение? Пусть не мое, другое.

…С таким вот нехитрым багажом прибыл я в Дагестан, в город Дербент. Что скрывать, обилие исторических памятников и всеобщее безразличие к ним обескуражили. Настроение портилось день ото дня: куда бы ни шел, рано или поздно упирался в стену холодного равнодушия, скрытой насмешки.

Помог случай в лице одного очень молчаливого человека, он знал мои прежние очерки в журнале «Вокруг света». Вот истинный горец, достойный самого глубокого уважения. Вопросов не задавал, а с улыбкой сделал все, как нужно.

Но сначала, конечно, щедро угостил меня в своем уютном саду. Что делать — обычай. И я не спеша, как положено гостю на Кавказе, расспрашивал о Дербенте, об окрестностях города, о новостях, а потом осторожно спросил о селении с интересующим меня названием.

— Да вон оно. На вершине, — спокойно сказал Хасплат и кивнул в сторону горы, прямо напротив беседки, где мы обедали.

Я не поверил своим ушам. Честное слово, удар молнии выдержал бы легче. Думал, шутит Хасплат. Не бывает так. Но Хасплат не шутил, откуда быть шуткам, если я ему еще ничего не рассказал о своих поисках. Селение Джалган располагалось на вершине самой высокой горы. Это поразительно совпадало с древними (апокрифическими) текстами, описывающими место захоронения святого Георгия. Совпадало оно и с традицией тюрков, которая отличала их еще на Алтае… Все сходилось. Чтобы скрыть волнение, постарался продолжить прерванное застолье, а не получалось. И тогда я рассказал Хасплату свою тайну, которая, похоже, переставала быть тайной.

Без вины пострадавший Диоклетиан

Святой Георгий к тому времени был очень близок мне, я мог часами рассказывать о нем, о его времени. Не последнюю роль в этом сыграла книга профессора А. И. Кирпичникова, написанная в прошлом веке. Называется она «Святой Георгий и Егорий Храбрый». Моя настольная энциклопедия: подробнее и точнее о святом Георгии не написал еще ни один исследователь. Кирпичников собрал и проанализировал едва ли не все, что известно в мире о святом Георгии. В итоге многолетней работы он пришел к однозначному выводу: «официальные» знания о подвиге святого — не более чем миф. Они далеки от реалий.

Не совпадает многое, вернее, все. Согласно «официальной» версии, погиб Георгий в 303 году во время кровавых гонений на христиан, устроенных римским императором Диоклетианом: после пыток святому воину отрубили голову. Однако на самом деле так не могло быть![101] Чтобы доказать это, мне пришлось погрузиться в литературу времен Диоклетиана.