Нил Шустерман - Глаза Мидаса-младшего

Мидас забрался в машину и уселся, каждой ноющей клеточкой своего тела чувствуя мягкую кожу сидения. Мальчики переглянулись и одновременно кое-что заметили. В гараже было так холодно, что изо рта шел пар.

Владелец очков огляделся: все вокруг замерзло. С плохо завинченной бутыли с машинным маслом свисала сосулька, лужица под ней превратилась в лед. Даже печка сдалась. В гараже было добрых двадцать градусов мороза!

«Это побочный эффект, — осенило Кевина. — Очки тратят много энергии и добывают ее всеми доступными способами. Тепло, свет, огонь. Да они просто высасывают ее из атмосферы!»

Некоторое время друзья сидели в вымерзшем гараже и игрались с приборными панелями «ламборгини», а потом Джош повернулся к другу:

— А теперь что?

Как ни странно, с ответом мальчик не нашелся. Теперь у них было все. Они нажелали себе всего, чего душе угодно, от малейшего пустяка до самой невозможной роскоши. Дом был забит под завязку.

Вволю наигравшись в видеоигры, наслушавшись музыки, насмотревшись телевизора, опробовав автоматы со сладостями, продегустировав всю еду, примерив всю одежду, посидев на всех диванах и насладившись собственными машинами, они наконец заскучали. И что теперь? Что?

Кевин ломал голову, чего бы еще пожелать, но ничего не находилось. Мир товаров и услуг себя исчерпал.

Тут ему пришлось поглядеть на вещи под немного другим углом:

— А что я скажу родителям?

Джош поднял голову от руля:

— Да, кстати, — откликнулся он, — как ты все это объяснишь родителям?

Волшебник поглядел на свой новенький «ролекс». Была четверть шестого. Мама, всегда опаздывавшая на работу, но никогда лишней минуты на ней не задерживавшаяся, забирала Тэри с хоккейной тренировки ровно в пять. Они могли нагрянуть в любую минуту.

В доме мальчики увидели Шерстинку, прикорнувшую за колонкой. Здесь как будто прошелся ураган, принесший с собой целую усадьбу и впихнувший ее в трехкомнатный дом. В голове Кевина проносились возможные оправдания, и паника все сильнее охватывала его.

«Это уже было, когда я пришел». Вряд ли кто-нибудь купится: мальчик слишком рьяно выторговывал себе право остаться дома.

«Мы выиграли все это в викторине». В какой еще викторине? Как? Когда? Дурацкий вариант.

«Помните те письма, где стояло: «Возможно, вы уже выиграли»?» Нет, нет и нет! Что же делать? Практически остолбенев от ужаса, горе-волшебник сидел на ступеньках и наблюдал, как Джош пытается мерить шагами забитую вещами комнату.

— Нельзя, чтобы они знали! Ты должен уничтожить все улики, — решил друг. — Отжелай все обратно!

— Не могу, — простонал Кевин. — Сам знаешь, очки не могут отменить своих же действий.

Мальчик услышал, как на улице выстрелил мамин старый «вольво». Это было первое и последнее предупреждение — оставалось не больше десяти секунд.

— Быстро! — крикнул Джош. — Сделай что-нибудь. У твоих родителей от вида всего этого добра просто случится сердечный приступ, а у моих сначала случится сердечный приступ, а потом они дадут мне двойное пожизненное без права переписки, как бы я ни оправдывался. Да сделай ты уже что-нибудь!

— Что?

— Если не можешь все уничтожить, просто отошли это куда-нибудь!

— Куда?

— Да куда угодно, черт возьми!

Автоматическая дверь гаража пришла в действие. До слуха мальчиков донесся шум машины на подъездной аллее.

Кевин встал и, обняв руками раскалывающуюся голову, приготовился желать:

— Э-э-э… Ну…

— Быстрей!

— Ну… Пусть все, чего я сегодня нажелал, отправится… к соседям!

Темнота, затем яркие краски, пальцы, тянущиеся к его сознанию, и вспышка света. Волшебник вскрикнул, сорвал с лица очки, и они упали… посреди пустого пола.

Дом выглядел так же, как и до начала их акта потребления. Все тот же старый телевизор. Все та же мебель. Все остальное пропало.

Машина матери со скрипом въехала в пустой гараж.

Потом раздался грохот, затряслась земля и затрещала древесина — как будто начиналось землетрясение. Друзья выбежали из дома как раз вовремя, чтобы увидеть все воочию.

Рядом стоял коттедж Кимболлов, приятных старичков, никогда никого не обижавших. Их домик был раза в два меньше, чем у Мидасов, и никак не мог вместить всего, что пожелал юный волшебник.

Миссис Кимболл тихо сидела на крылечке и наблюдала, как стены домика проседали наружу. Из окна второго этажа вылетел и со звоном разбился автомат с мороженым.

Рояль проломил стену дома и приземлился на клумбу, а входная дверь с металлическим скрежетом изрыгнула звуковое оборудование.

Газон пошел рябью: из земли забил фонтан игровых приставок. Из гаража раздался душераздирающий хруст — не иначе как две «ламборгини» расплющили об стенку хозяйский «бьюик».

Под конец печная труба взорвалась сотнями коллекционных монет, залив весь квартал золотым дождем.

Люди так и брызнули наружу, но все случилось слишком быстро, и никто не смог увидеть, откуда взялось это богатство.

— Круто! — выдохнула Тэри, вышедшая из гаража под конец спектакля. Ее мать просто застыла с открытым ртом. Соседи чесали в затылках и смотрели на небо в поисках самолета, решившего сбросить свой груз.

Миссис Кимболл взирала на это, уперев руки в бока. Когда все кончилось, она медленно спустилась с крыльца и спокойно обошла многочисленные препятствия, перегородившие ее участок.

Она улыбнулась маме Кевина и вежливо спросила:

— Простите, можно воспользоваться вашим телефоном?

Та кивнула, и старушка тихо исчезла в их доме.

Волшебник наблюдал из окна своей спальни, как зеваки со всего города стекались к участку Кимболлов, а бригада носильщиков перетаскивала все на газон.

Страховщик, едва не скончавшийся на месте, добрый час просто стоял на газоне с отвисшей челюстью.

Когда мистер Кимболл выехал из гаража на «Ламборджини», раздались бурные аплодисменты. А потом, конечно же, объявился Фрэнки Филпот. Фрэнки, зубной врач с горячим интересом ко всему паранормальному, вел свою собственную, пусть и какую-то третьесортную телепередачу, целиком посвященную паранормальным явлениям. Фрэнки и его команда гигиенистов взяли у Кимболлов интервью прямо под окном Кевина. Фрэнки Филпот заключил, что дом Кимболлов находится в пространственно-временной дыре, которой вздумалось выйти в Бермудский Треугольник или какой-нибудь торговый центр за много миль отсюда.

Страховщик, за неимением лучшего объяснения, решил, что дом пал жертвой аварии с участием службы доставки, причем водитель скрылся.

Остальные посчитали, что произошла очередная необъяснимая вещь, и постепенно разошлись по домам.

7. Превращения Кевина

Хотя кое-какие места мира и были укутаны грозовыми тучами, маленький городок Риджлайн ждал солнечный день.

Солнце взошло над опорой высоковольтной линии, стоявшей на холме за домом Кевина Мидаса, и тени проводов упали на стены комнаты мальчика. Здесь до сих пор было холодно, как ни пытался кондиционер поддерживать во всем доме одинаковую температуру. Только теперь, когда лучи солнца проникли в восточное окно, Кевин начал вспоминать, что такое тепло.

Ночь волшебник провел под грудой одеял, которые мама предусмотрительно заставляла его держать в ногах кровати. Проснувшись на рассвете, мальчик обнаружил, что не может пошевелиться без острой головной боли, отдающейся во всем теле.

Накануне он отправился спать без ужина и все еще чувствовал слабость, поэтому способен был только лежать и наблюдать за перемещениями теней на стене.

Вокруг Кевина что-то еле слышно жужжало. Сначала он принял этот звук за шум папиной бритвы, потом — за потрескивание проводов за окном, и наконец осознал, что жужжание доносится со стороны его стола.

В шести дюймах от стены лежали очки — в шести дюймах от розетки. Их владелец с открытым ртом смотрел, как к ним течет голубая струя электричества.

Кевин осознал, что они заряжались. Очки впитали все тепло в комнате, но им было мало. А теперь они высасывали электричество! Сколько же энергии нужно этому артефакту? Сколько он способен в себя вместить? Мальчик взял со стола карандаш и осторожно сдвинул очки, чтобы разорвать связь с розеткой. Теперь вещица просто лежала, сверкая на солнце.

Очкарик выполз из-под кучи одеял, как слизняк из-под камня. Пока все в доме еще спали, он заставил себя претерпеть душ, но это ни капельки не помогло.

Когда Кевин вернулся в спальню, очки уже ждали.

Мальчик надел их, прежде чем снять с себя халат, и сразу же почувствовал перемены. От его глаз во все стороны разлилось тепло. Мидас зажмурился и целиком отдался этому чувству. Теперь ему определенно было лучше. Зачем было столько медлить?

Кевин оделся в старые джинсы и рубашку и уставился на свое отражение в зеркале на двери шкафа. Обычный, непримечательный, скучный. Как и всегда. Зачем так одеваться? Абсолютно незачем. Он может выглядеть, как… Он может быть кем и чем угодно. Штука в том, чтобы не просить сразу всего, чего душа пожелает, а получать нужные вещи в нужное время.