Александр Афанасьев - Народные русские сказки

Начала у гостя расспрашивать-разведывать; он рассказал ей, как женился на ее дочери и как царь послал его туда – не знаю куда, принести то – не знаю что.

– Ах зятюшка! Ведь про это диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги ведают.

Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг – откуда только взялись! – набежали всякие звери, налетели всякие птицы.

– Гой есте, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете; вы, птицы, всюду летаете: не слыхали ль, как дойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю что?

Все звери и птицы в один голос отвечали:

– Нет, мы про то не слыхивали!

Распустила их старуха по своим местам – по трущобам, по лесам, по рощам; воротилась в горницу, достала свою волшебную книгу, развернула ее – и тотчас явились к ней два великана:

– Что угодно, что надобно?

– А вот что, слуги мои верные! Понесите меня вместе с зятем на окиян-море широкое и станьте как раз на средине – на самой пучине.

Тотчас подхватили они стрельца со старухою, понесли их, словно вихри буйные, на окиян-море широкое и стали на средине – на самой пучине: сами как столбы стоят, а стрельца со старухою на руках держат. Крикнула старуха громким голосом – и приплыли к ней все гады и рыбы морские: так и кишат! Из-за них синя моря не видно!

– Гой есте, гады и рыбы морские! Вы везде плаваете, у всех островов бываете: не слыхали ль, как дойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю что?

Все гады и рыбы в один голос отвечали:

– Нет! Мы про то не слыхивали!

Вдруг протеснилась вперед старая колченогая лягушка, которая уж лет тридцать как в отставке жила, и говорит:

– Ква-ква! Я знаю, где этакое диво найти.

– Ну, милая, тебя-то мне и надобно! – сказала старуха, взяла лягушку и велела великанам себя и зятя домой отнесть.

Мигом очутились они во дворце. Стала старуха лягушку допытывать:

– Как и какою дорогою моему зятю идти?

Отвечает лягушка:

– Это место на краю света – далеко-далеко! Я бы сама его проводила, да уж больно стара, еле ноги волочу; мне туда в пятьдесят лет не допрыгать.

Старуха принесла большую банку, налила свежим молоком, посадила в нее лягушку и дает зятю:

– Неси, – говорит, – эту банку в руках, а лягушка пусть тебе дорогу показывает.

Стрелец взял банку с лягушкою, попрощался со старухой и ее дочками и отправился в путь. Он идет, а лягушка ему дорогу показывает.

Близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли – приходит к огненной реке; за тою рекой высокая гора стоит, в той горе дверь видна.

– Ква-ква! – говорит лягушка. – Выпусти меня из банки; надо нам через реку переправиться.

Стрелец вынул ее из банки и пустил наземь.

– Ну, добрый молодец, садись на меня, да не жалей; небось не задавишь!

Стрелец сел на лягушку и прижал ее к земле: начала лягушка дуться, дулась-дулась и сделалась такая большая, словно стог сенной. У стрельца только и на уме, как бы не свалиться:

– Коли свалюсь, до смерти ушибусь!

Лягушка надулась да как прыгнет – перепрыгнула через огненную реку и сделалась опять маленькою.

– Теперь, добрый молодец, ступай в эту дверь, а я тебя здесь подожду; войдешь ты в пещеру и хорошенько спрячься. Спустя некое время придут туда два старца; слушай, что они будут говорить и делать, а после, как они уйдут, и сам то ж говори и делай!

Стрелец подошел к горе, отворил дверь – в пещере так темно, хоть глаз выколи! Полез на карачках и стал руками щупать; нащупал пустой шкап, сел в него и закрылся. Вот немного погодя приходят туда два старца и говорят:

– Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас.

В ту ж минуту – откуда что взялось! – зажглись люстры, загремели тарелки и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья. Старики напились, наелись и приказывают:

– Эй, Шмат-разум! Убери все.

Вдруг ничего не стало – ни стола, ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли.

Слышит стрелец, что два старца ушли, вылез из шкапа и крикнул:

– Эй, Шмат-разум!

– Что угодно?

– Покорми меня!

Опять явились и люстры зажженные, и стол накрытый, и всякие напитки и кушанья.

Стрелец сел за стол и говорит:

– Эй, Шмат-разум! Садись, брат, со мною; станем есть-пить вместе, а то одному мне скучно.

Отвечает невидимый голос:

Ф. Будкин. Девушка перед зеркалом

– Ах, добрый человек! Откудова тебя бог принес? Скоро тридцать лет, как я двум старцам верой-правдой служу, а за все это время они ни разу меня с собой не сажали.

Смотрит стрелец и удивляется: никого не видать, а кушанья с тарелок словно кто метелочкой подметает, а бутылки с вином сами подымаются, сами в рюмки наливаются, глядь – уж и пусты!

Вот стрелец наелся-напился и говорит:

– Послушай, Шмат-разум! Хочешь мне служить? У меня житье хорошее.

– Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь, а ты, вижу, – человек добрый.

– Ну, прибирай все да пойдем со мною!

Вышел стрелец из пещеры, оглянулся назад – нет никого…

– Шмат-разум! Ты здесь?

– Здесь! Не бойся, я от тебя не отстану.

– Ладно! – сказал стрелец и сел на лягушку.

Лягушка надулась и перепрыгнула через огненную реку; он посадил ее в банку и отправился в обратный путь.

Пришел к теще и заставил своего нового слугу хорошенько угостить старуху и ее дочек. Шмат-разум так их употчевал, что старуха с радости чуть плясать не пошла, а лягушке за ее верную службу назначила по три банки молока в день давать. Стрелец распрощался с тещею и пустился домой.

Шел-шел и сильно уморился; прибились его ноги скорые, опустились руки белые.

– Эх, – говорит, – Шмат-разум! Если б ты ведал, как я устал; просто ноги отымаются.

– Что ж ты мне давно не скажешь? Я б тебя живо на место доставил.

Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так шибко, что с головы шапка свалилась.

– Эй, Шмат-разум! Постой на минутку, моя шапка свалилась.

– Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь за пять тысяч верст назади.

Города и деревни, реки и леса так и мелькают перед глазами…

Вот летит стрелец над глубоким морем, и гласит ему Шмат-разум:

– Хочешь – я на этом море золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть, да и счастье добыть.

– А ну, сделай! – сказал стрелец и стал опущаться на море.

Где за минуту только волны подымалися – там появился островок, на островку золотая беседка. Говорит стрельцу Шмат-разум:

– Садись в беседку, отдыхай, на море поглядывай; будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову; ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В свое время я к тебе назад вернусь!

Смотрит стрелец – с западной стороны три корабля плывут; увидали корабельщики остров и золотую беседку:

– Что за чудо! – говорят. – Сколько раз мы тут плавали, кроме воды ничего не было, а тут – на поди! – золотая беседка явилась. Пристанемте, братцы, к берегу, поглядим-полюбуемся.

Тотчас остановили корабельный ход и бросили якори; три купца-хозяина сели на легкую лодочку и поехали на остров.

– Здравствуй, добрый человек!

– Здравствуйте, купцы чужеземные! Милости просим ко мне, погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите: нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена!

Купцы вошли в беседку, сели на скамеечку.

– Эй, Шмат-разум! – закричал стрелец. – Дай-ка нам попить-поесть.

Явился стол, на столе вина и кушанья, чего душа захочет – все мигом исполнено! Купцы только ахают.

– Давай, – говорят, – меняться! Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьми за то любую диковинку.

– А какие у вас диковинки?

– Посмотри – увидишь!

Один купец вынул из кармана маленький ящичек, только открыл его – тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками, а закрыл ящичек – и сад пропал.

Другой купец вынул из-под полы топор и начал тяпать: тяп да ляп – вышел корабль! Тяп да ляп – еще корабль! Сто разов тяпнул – сто кораблей сделал, с парусами, с пушками и с матросами; корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор – и корабли с глаз исчезли, словно их и не было!

Третий купец достал рог, затрубил в один конец – тотчас войско явилося: и пехота и конница, с ружьями, с пушками, с знаменами; ото всех полков посылают к купцу рапорты, а он отдает им приказы: войска идут, музыка гремит, знамена развеваются… Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца – и нет ничего, куда вся сила девалася!

– Хороши ваши диковинки, да мне не пригодны! – сказал стрелец. – Войска да корабли – дело царское, а я простой солдат. Коли хотите со мной поменяться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку все три диковинки.

– Не много ли будет?