Ольга Кай - Сказка о музыканте

— Ты гляди, осторожней, а-то заколдует, — добродушно и словно бы в шутку предупредил он.

Но танец закончился, музыка вновь изменилась, и Ния, в последний раз махнув широкой юбкой, медленно подошла туда, где сидел воевода. Отдышалась, прислушиваясь к возобновленному разговору с новым жителем поселка, выпила кружку пенистого кваса и присела на краю широкого бревна.

Улучив минутку, Ярден обернулся и строго погрозил девушке пальцем:

— Опять страшные сказки детям рассказываешь?

— Страшные? — изумилась Ния.

— Ну, про музыканта…

Девушка вздернула подбородок.

— Это не сказки!

— Да, знаю, знаю. И поэтому, наверное, рано им такое слушать.

Странно было слышать подобные слова от воеводы, но дело в том, что у него не было сыновей — только две рыжие девчушки, которых любящий отец старался оберегать от всего страшного и неприятного. В том числе и от пугающих рассказов Нии.

— Не рано, — тихо ответила девушка. — Все, чего мы боимся, может прийти в нашу жизнь в любой момент, и лучше по крайней мере знать, с чем имеешь дело.

— Но, — воевода понизил голос, — моя младшенькая плачет по ночам. Жена боится, как бы не заболела.

Ния опустила взгляд. Она могла бы сказать, что ее рассказы никакого отношения к кошмарам маленькой Иды не имеют, но промолчала.

Ветер в верхушках деревьев тревожно завыл, заплакал. Женщины испуганно встрепенулись, и тут же начали разводить по домам детишек. Ния осталась на месте. Вместе с воеводой они слушали плач ветра, а потом Ярден сказал:

— Снова лес кого-то не пускает. Пытается не пустить…

— Что ж, лес поможет, враг и в этот раз пройдет мимо, — сидевший в тени раскидистой липы старичок поднялся, опираясь на сучковатую палку. Ния тоже поспешила подняться.

— Я с тобой, — сказала она. — Что-то устала, спать хочется.

* * *

А лес все плакал… Ночью моросил дождь, и пасмурное утро не обещало хорошего дня. Правда, к обеду небо посветлело, но ощущение тревоги не проходило, и жизнь в лесном поселке замерла. Все ждали, ждали…

Звон оружия стал слышен издалека, но битва, по-видимости, шла уже на остатках сил, и звуки постепенно замирали.

— Лес и в этот раз защитил нас, — прошептала жена воеводы. — Они прошли мимо и, кажется, там не останется живых.

— Но мы все равно проверим, — твердо сказал Ярден и обернулся к седому старику.

— Да, обязательно, — тот задумчиво погладил бороду, глядя куда-то сквозь сплетение ветвей. — Лес подпустил их слишком близко. Не спроста это.

Караульный вбежал на поляну, сразу же очутившись под напряженными, внимательными взглядами всей общины. Несколько слов — и воевода с десятком мужчин последовали за ним. Женщины остались в поселке. Все, за исключением Нии — она шла за Ярденом, привычно придерживая подол широкой цветастой юбки.

Идти пришлось недолго — чужаки действительно подошли слишком близко к поселку. Обычно они проходили намного дальше. На широкой поляне, осторожно ощупываемой вынырнувшими из-за тучи лучами солнца, в разных позах лежали люди. Солдат было человек десять, четверо живы, но ранены тяжело, и без сознания. Беглецов оказалось двое. Светловолосый богатырь с окровавленным мечом в руке лежал на спине, раскинув руки, спрятав под собой товарища. Брови слегка нахмурены, но лицо спокойно, как у человека, исполнившего свой долг. Ния оказалась рядом первой.

— Он еще жив!

Богатыря осторожно подняли, стараясь как можно меньше тревожить опасные раны, от которых покраснела его льняная рубаха. Теперь поселяне видели лицо второго беглеца: он был в сознании и смотрел на незнакомых людей помутневшим от боли взглядом. Но когда его подняли и понесли, раненый закрыл глаза.

Всех выживших принесли в поселок и разместили в широкой палатке. Женщины заботились о раненых, не глядя, что большинство их одеты в ненавистную форму королевских солдат. И все же особое внимание досталось светловолосому богатырю — за его жизнь боролись долго и упорно. Ния помогала. Она не отходила от лежака — меняла повязки, вытирала покрытый испариной лоб, часто проверяя пульс, но, несмотря на все усилия, биение жилки под ее пальцами остановилось…

— Он не должен был умереть, — жена воеводы смотрела на спокойное лицо с правильными чертами — такое доброе и одновременно мужественное. — Такие люди не должны умирать.

Второй беглец уже пришел в сознание, но почти не двигался, лишь смотрел, повернув голову, на своего товарища. У этого второго были темные волосы грязно-коричневого цвета и глаза — то ли серые, то ли синие. Его раны оказались не так серьезны, как у остальных.

Женщины еще раз прошлись между лежаков.

— Раны тяжелые, — подытожила воеводша. — Мне кажется, выживет только этот, — она указала на второго беглеца, Ния кивнула в знак согласия и вышла из палатки вместе со всеми. Полог колыхнулся и упал, а молодая женщина с длинной русой косой, уложенной вокруг головы, села с шитьем возле зажженной свечи.

Дверь домика, приютившегося под одинокой сосной, была не заперта. Ния вошла и села на широкую скамью у стола.

— Устала? — старик с длинной седой бородой, которого все называли не иначе как дедушка Йорхан, ждал ее там, у печи. В чугунном котелке медленно остывало жаркое. Старик поднялся, поставил на стол миску с ложкой, и девушка принялась неторопливо насыпать себе еду.

— Что там?

— Он умер, — тихо ответила Ния. — Тот парень с мечом. А ведь он один перебил почти всех солдат. Такие люди не должны умирать.

— Да, наверное, ты права, — дедушка Йорхан задумчиво посмотрел на пляшущий огонек свечи. — Но ведь ты о нем ничего не знаешь.

— У него лицо хорошего человека. И… ведь лес почему-то подпустил их так близко!

— Вот это действительно загадка, которую нам предстоит разгадать, — старик улыбнулся, по-отечески ласково погладил девушку по плечу. — Ты ешь, да иди спать. Утро вечера мудренее.

* * *

Серый рассвет медленно отгонял ночную мглу, и лесной поселок просыпался. Где-то закричал петух, в хлеву заблеяли козы. Полог широкой палатки качнулся, выпустив женщину с усталым после бессонной ночи лицом. Несколько минут спустя полог снова приподнялся, и под первые лучи утреннего солнца вышел человек в серых штанах и грязной белой рубахе, под которой угадывались повязки. Он опустился на чурбан возле входа и пустым взглядом смотрел прямо перед собой. Глаза у него оказались серые с синевой, темные, лицо с высокими скулами и прямой с заметной горбинкой нос. Подбородок покрыт недавней щетиной, волосы отрасли до плеч и висели вокруг лица жалкими сосульками.

На рукавах — свежие, еще не засохшие пятна крови. Он их не прятал.

Воевода Ярден вышел на крыльцо, потянулся и, одернув рубаху, направился к палатке.

— Смотрю, тебе уже получше, — он добродушно усмехнулся, удивившись, что сидящий на чурбане мужчина не ответил даже взглядом. — Иллария там? — он кивнул на вход в палатку, но в это время заметил, что женщина, смотревшая ночью за ранеными, возвращается с завтраком, спрятанным в корзинку. На полдороги к ней присоединилась Ния, тоже невесть зачем поднявшаяся ни свет, ни заря.

— Ну ладно, пойду посмотрю, как они там. Жаль, что твой товарищ не выжил — он был храбрым воином.

Нагнувшись, воевода скрылся за брезентовым пологом.

Но не прошло и минуты, как Ярден, с перекошенным от ярости лицом, вновь оказался на улице. Мгновение он просто стоял на пороге, затем обернулся к раненому:

— Ты! Это ты сделал!

Иллария и Ния видели, как воевода, размахнувшись, ударил незнакомца. Тот вскинул руки, защищаясь, но не успел, и упал на землю. Ярден рывком поднял его, поставив на ноги, и встряхнул так сильно, что Иллария вскрикнула от испуга.

— Ты, подлец! Как ты посмел!

Ния опомнилась первой и, подбежав к воеводе, повисла на его руке.

— Ярден, что случилось? Что случилось?

Воевода перевел все еще пылающий яростью взгляд на девушку, потом на Илларию.

— Твои пациенты мертвы. Все, кроме вот этого.

Он брезгливо разжал руки, незнакомец покачнулся, но остался стоять на ногах.

— Подожди, а может, — Ния растерянно отступила назад, — а может, это не он?

— Не он? А кто же еще? — Ярден схватил незнакомца за шиворот. — Это ты сделал? Говори, ты?

Темноволосый медленно кивнул.

На широкой площадке, где обычно к вечеру зажигали костер, сидел человек в деревянных колодках и равнодушно следил за бегом пушистых облаков по ярко-голубому небу.

— Я понимаю, что ты отомстил за товарища, — сказал воевода, — но это — наказание за подлость.

И незнакомец остался один. Поселяне обходили его стороной. На замечание Илларии о том, что этот человек недавно был ранен, отвечали: подлецу так и надо. Хотя королевские солдаты были общими врагами, но убийство раненых, даже не пришедших в сознание — поступок, достойный самого серьезного осуждения и наказания.