Коллектив авторов - Читаем дома с мамой. Для детей 2-3 лет

– Я полезу на сосну.

– А мне куда деваться? – спрашивает волк. – Ведь мне на дерево не забраться. Спрячь меня куда-нибудь, Михайло Иванович.

Медведь положил волка в кусты, завалил его сухими листьями, а сам влез на сосну и поглядывает, не идёт ли Котофей Котофеевич.

Заяц прибежал к лисе и говорит:

– Михайло Иванович с братом Левоном Ивановичем прислали сказать, что давно готовы, ждут тебя с Котофеем Котофеевичем и подарки принесли.

– Ступай, косой, скажи, – сейчас будем.

Вот идёт кот с лисой. Медведь увидел их и шепчет волку:

– Ну, брат Левон, идёт лиса с Котофеем Котофеевичем. Какой же он маленький!

А кот увидал быка, шерсть на нём взъерошилась, начал он рвать мясо зубами, когтями, а сам урчит: «Мяу, мяу!»

А медведю со страху слышится: «Мало-мало».

«Не велик зверь, а прожористый, – думает медведь. – Нам четверым не съесть, а ему одному мало!»

Захотелось и волку посмотреть на Котофея Котофеевича, да через листья не видно. Стал он нос высовывать, а кот услыхал, что листья шевелятся, подумал, что это мышь. Как кинется и вцепился в волчью морду.

Волк вскочил и пустился бежать. А кот испугался его и прыгнул на сосну, где медведь сидел.

Испугался медведь, – думает, и до него дело дошло. Кинулся с дерева на землю, вскочил да бежать.

– Вот погодите! Задаст вам Котофей Котофеевич!

С той поры все звери в лесу стали кота бояться.

Кот, козёл и баран

Жили-были в одном дворе кот, козёл и баран. Жили они дружно: сена клок, и тот пополам, а коли вилы в бок, так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: каждый час на промысле, и где что плохо лежит, – туда и глядит.

Вот однажды лежат себе козёл и баран и разговаривают промеж себя. Откуда ни возьмись котишка-мурлышка, серый лобишка, идёт да таково жалостно плачет. Козёл да баран спрашивают:

– Котик-коток, серенький лобок, о чём ты плачешь, на трёх ногах скачешь?

Отвечает им кот:

– Как мне не плакать? Била меня баба, била <…>.

– А за что же на тебя такая беда приключилась? – спрашивают козёл да баран.

– Эх, да за то, что нечаянно сметану слизал.

И опять заплакал кот-мурлыка.

– Котик-коток, серенький лобок, о чём же ты ещё плачешь?

– Как мне не плакать? Баба меня била, била да приговаривала: придёт ко мне зять, где будет сметанки взять? Придётся колоть козла и барана.

Заревели тут козёл и баран.

– Ах ты, серый кот, бестолковый твой лоб, за что ты нас-то загубил?

Стали втроём думать, как быть и что делать, и порешили всем втроём бежать.

– А что, средний брат, баранок, – спрашивает кот-мурлыка, – крепок ли у тебя лоб? Попробуй-ка о ворота.

Баран с разбегу стукнулся о ворота лбом: покачнулись ворота, да не оторвались.

Поднялся старший брат – козёл, разбежался, ударился лбом, и ворота отворились.

Пыль столбом поднимается, трава к земле приклоняется, бегут козёл да баран, а за ними скачет на трёх ногах кот серый лобок.

Устал он и просит названых братьев:

– Старший брат да средний брат, не оставьте меньшого братишку на съедение зверям.

Взял козёл, посадил кота на себя, и понеслись они опять по горам по долам, по сыпучим пескам.

Долго бежали, – и день, и ночь, пока в ногах силы хватило.

Вот пришли они на скошенное поле, а на том поле стога, что города, стоят. Остановились козёл, баран да кот отдыхать. А ночь была осенняя, холодная.

«Где огня добыть», – думают козёл да баран, а котишка-мурлышка уж добыл бересты, обернул козлу рога и велел им с бараном стукнуться лбами.

Стукнулись козёл с бараном лбами, да так крепко, что искры из глаз посыпались: береста так и загорелась.

– Ладно, сказал серый кот, – теперь обогреемся. – И зажёг стог сена.

Не успели они обогреться, – глядь, приходит к ним незваный гость, Михайло Иванович.

– Пустите, – говорит, – братцы, обогреться да отдохнуть: что-то мне неможется.

– Добро пожаловать, Михайло Иванович. Откуда, брат, идёшь?

– Ходил на пасеку да подрался с мужиками, оттого и хворь приключилась. Иду к лисе лечиться.

Стали вчетвером тёмную ночь коротать: медведь под стогом, мурлыка на стогу, а козёл с бараном у огня.

Заснули медведь, козёл да баран. Дремлют, а котишка-мурлышка один не спит и всё видит. И видит он: идут семь волков серых, восьмой волк белый, и прямо к огню.

– Фу-фу, – говорит белый волк козлу да барану. – Какой такой народ здесь? Давайте силу пытать.

Заблеяли тут козёл да баран, а котишка, серый лобишка, и говорит:

– Ах, ты, белый волк, над волками начальник, не серди ты нашего старшего: он уж очень сердит! Как расходится, – никому не сдобровать. Или не видишь у него бороды? В ней-то и сила: бородой он зверей побивает, а рогами только кожу снимает. Лучше с честью подойдите и попросите: хотим мы с твоим братишкой поиграть, который под стогом лежит.

Волки поклонились козлу, обступили Мишку и ну с ним заигрывать. Вот медведь крепился-крепился, да как хватит лапой по волку. Завыли волки и, поджав хвосты, убежали.

А козёл и баран подхватили мурлышку на спину и скорее домой.

– Полно, – говорят, – без пути таскаться. Ещё в такую беду попадёшь.

А старик со старухой были рады-радёшеньки, когда козёл с бараном вернулись.

Собака и волк

Была у хозяина собака – Серко. Пока была собака молода и сильна, хозяин кормил её, а как состарилась, сил не стало, так и прогнал её со двора.

Идёт Серко по полю, а навстречу ему волк.

– Чего ты тут бродишь? – спрашивает волк.

А Серко в ответ:

– Да что, брат, пока был силён, кормил меня хозяин, а как состарился, – и прогнал он меня.

– Плохо твоё дело, – говорит волк. – А хочешь, я так сделаю, что хозяин снова кормить будет?

– Сделай, голубчик. Может, и я тебя когда чем отблагодарю.

– Ну, слушай. Как выйдет хозяин с женой на поле жать[3], да положит хозяйка ребёночка под копну, так ты поблизости ходи, чтобы я знал, где то поле. Я схвачу ребёнка и понесу, а ты выскакивай, кидайся на меня и отнимай ребёнка. Я будто испугаюсь, брошу его, а ты его хозяйке неси.

Вот вышли хозяин с женой на поле жать. Хозяйка положила ребёночка под копну. Сама жнёт, а на ребёнка поглядывает.

Вдруг волк изо ржи как выскочит, – ухватил ребёнка и потащил. Серко на него как кинется – лает, хватает! А хозяин кричит:

– Серко, лови! Серко, отнимай!

Отпустил волк ребёнка, а Серко поднял и тащит хозяйке.

Хозяйка ребёнка подхватила, а хозяин вынул из сумы ковригу хлеба, отрезал ломоть и даёт Серку. Пошли вечером домой и Серко с собой зовут.

Дома хозяин и говорит жене:

– Жена, вари галушек побольше, да салом заправь пожирней.

Сварила жена галушки; сел хозяин за стол и Серко посадил.

– Ну, клади нам, жена, – будем ужинать.

Положила жена в миску галушек, а муж набрал их в чашку, да подул, чтоб Серко не обжёгся, и дал собаке.

Так и зажил Серко у хозяина лучше прежнего.

Вот и думает Серко: «Надо теперь мне волка отблагодарить, что помог мне так».

А тут хозяева стали дочь замуж выдавать, стали пир пировать. Серко и пошёл за волком в поле. Нашёл волка и говорит ему:

– Приходи под вечер к плетню. Я тебя в избу проведу, – хозяева пируют, тебя не заметят. Вот и накормлю тебя на славу.

Дождался волк вечера и пришёл туда, куда Серко велел. А у хозяев уж веселье идёт.

Вышел Серко к волку, привёл его в избу и посадил под стол.

Схватил Серко со стола ковригу хлеба, – и под стол. Схватил кусок мяса, – тоже под стол.

Увидали гости, закричали, хотели собаку бить, а хозяин говорит:

– Не бейте Серко: он какое добро мне сделал, – ребёнка от волка спас, – теперь я его по самую смерть кормить буду.

Хватает Серко со стола, что получше, и всё волку. Наелся волк с голодухи, развеселился и говорит:

– Весело мне, Серко, – буду теперь песни петь.

– Не пой, волк, худо тебе будет. Лучше я тебе вина принесу.

Выпил волк, ещё больше развеселился, да как завоет.

Тут хозяин и гости испугались, из-за стола повыскакивали, кричат, хотят волка бить. А Серко на волка навалился, будто загрызть хочет, а сам его к дверям да к дверям толкает.

Хозяин кричит:

– Не бейте волка, ещё Серко убьёте! Серко сам с волком справится!

Вывел Серко волка из избы, провёл в поле и говорит:

– Ну, прощай, волк. Ты мне добро сделал, и я тебе отплатил, как мог.

Так они и распрощались.

Заяц-хвастун

Жил-был заяц в лесу. Летом жилось ему хорошо, а зимой голодно.

Вот забрался он раз к одному крестьянину на гумно[4] снопы воровать, видит – там уже много зайцев собралось. Он и начал им хвастать:

– У меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи, я никого не боюсь!

Пошёл зайчик опять в лес, а другие зайцы рассказали тётке вороне, как заяц хвастался. Полетела ворона хвастунишку разыскивать. Нашла его под кустом и говорит: