Кощеева невеста - Алан Григорьев

— Добрые чары.

От её похвалы Лис немного приободрился — ему и впрямь было приятно, что его заклятие такая серьёзная противница оценила.

«Уже не противница, — мысленно поправил он себя. — Друг».

Тем временем Отрада подошла к своей светленькой кобылке и достала из седельной сумы два фиала с прозрачной жидкостью. Небольших — может, с палец величиной.

— Смотри, что у меня есть. Это живая вода и мёртвая. Если подсобишь мне, сможем мы оживить и Весьмира, и Ванюшу.

— Ого! — Лис аж присвистнул. — И где же ты её добыла?

— А ты разве не знаешь? А ещё Кощеев сын! Живая вода в Путь-ручье течёт, а Мёртвая — в Непуть-ручье. Но просто так ни ту, ни другую не наберёшь. Нужно к хозяйкам тех ручьёв прийти, поклониться да испытание пройти.

— И ты прошла?

— Как видишь, — воительница протянула ему фиал. — Бери, не бойся. Это Мёртвая вода, она нам вреда не причинит. Нужно ею капнуть на раны, что стали причиной смерти, и увидишь — они вмиг срастутся.

Лис так и сделал. Надежда в душе разгоралась с новой силой. Значит, даже для тех, кто смертен, есть лазейка. Смерть — ещё не конец, и всё можно исправить.

Отрада со вторым фиалом в руках подошла к Ванюше, убрала волосы, прилипшие ко лбу, потом приподняла ему голову, разжала челюсть и очень осторожно капнула несколько капель в рот. Лис смотрел на это чудодейство, затаив дыхание, и ужасно разочаровался, когда ничего не произошло.

— Почему не получается?

— Терпение, приятель, — Отрада наклонилась над Весьмиром. — Знаешь, как у нас в Диви говорят: скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается.

С чародеем она повторила всё то же, что с Ванюшей: приподняла, разжала зубы, капнула. Лис залюбовался чёткостью её движений — Отрада так ловко всё делала, будто бы всегда только этим и занималась. Кто знает, может, и правда ей не впервые приходилось друзей оживлять? Война ведь который год идёт, а в битве всякое может случиться…

— С живой водой осторожнее надо быть, — пояснила она, заметив неприкрытый интерес Лиса. — Мёртвому она добрую службу сослужит, а живого и убить может. Впрочем, говорят, у смертных всё наоборот — для них как раз мёртвая вода губительна.

— А для меня как? — Лис задумался вслух. — Я же наполовину смертный.

Отрада глянула на него, словно на диковинку какую-то, и покачала головой:

— Да, как-то я об этом не подумала. На твоём месте я бы и той, и другой воды опасалась. Хорошо, что тебе на пальцы ничего не пролилось. Верни фиал.

Лис не без сожаления протянул ей опустевшую склянку.

— Слушай, а у тебя не осталось немного живой воды? Ну хотя бы капелька?

— Чего удумал? — нахмурилась Отрада.

А Лис удумал многое. Ему только дай за ниточку зацепиться — пытливый разум сразу начнёт её в клубочки скручивать.

— А что если мы Кощея этой водой?

— Пробовали уже, — вздохнула воительница. — Бессмертный он, гад. Во всех отношениях. Не будет ему никакого вреда от волшебной водицы, даже если его целиком в Путь-ручей окунуть.

Неудача Лиса ничуть не расстроила. Он себе только на ус намотал, что в следующий раз, когда живая или мёртвая вода попадёт к нему в руки, надо жизненную силушку из тела переместить куда-нибудь от греха подальше.

— Я ещё вот о чём подумал: если мы вдруг не успеем… Ну, ты понимаешь. Хватит ли там для матушки в случае чего?

Вместо ответа Отрада показала ему пустой фиал. Судя по тому, как близко сошлись светлые брови у неё на переносице, воительнице очень не понравился этот вопрос.

— Что ж ты, глупый Лис, ещё не проигравши, уже нюни распускаешь? Всё мы успеем. И Василису спасём, и Кощея сгубим. Его, кстати, водицей не оживишь: для тех, кто обманул смерть, — свои законы.

— Это какие же? — Лис заволновался: ведь к нему самому это тоже имело отношение.

— Знамо какие, — фыркнула Отрада. — Уж коли помер, стало быть, навсегда. Со смертью можно по-всякому договариваться, но рано или поздно она всё равно своё получит. Так уж заведено.

У Лиса по спине пробежали мурашки.

— Ишь ты какая, жадина безносая. — Ухмылка вышла кривой.

— Да тебе-то чего бояться? — От Отрады не укрылось его деланное веселье.

— Так, размышляю, — он пожал плечами. — Что же, получается, любого, кроме Кощея, вот так запросто можно вернуть к жизни?

— Ну «запросто» — это ты, конечно, загнул, — рассмеялась воительница. — Во-первых, водицу ещё поди добудь. Во-вторых, только ночь и день после смерти она помочь может. А в-третьих, только если смерть была преждевременной. То есть не настал ещё срок человеку помирать.

— А как узнать, когда этот срок подойдёт? — Лис поёжился. Выходило, что даже волшебная вода не давала полной уверенности.

— Никак.

Отрада хотела добавить что-то ещё, но тут Ванюша, изогнувшись дугой, сделал глубокий вдох и открыл глаза.

— Ох… долго же я спал, — богатырь сел, озираясь по сторонам.

— Век бы тебе спать, кабы не она, — Лис кивнул на Отраду, но та отмахнулась.

— Пустяки. Весьмир однажды для меня то же самое сделал. Настал мой черёд вернуть должок.

В этот миг очнулся и чародей.

— Никак обо мне говорите? — Он протянул руку, и Отрада помогла ему встать. Они обнялись, и Лис, отчего-то обидевшись, буркнул:

— Ну хватит тут миловаться, дело надо делать.

Ему хоть и не нравился этот тип, явно имеющий виды на матушку, но видеть вот так, как он с другой девицей обнимается, было неприятно.

— Ты не подумай, ничё меж ними нет, — зашептал ему на ухо Ванюша. — Весьмир с Отрадой — названые брат и сестра, вместе сражались, а после боя кровь смешали.