Мальчик и его деревянный меч - Александр Давидович Давыдов

– Ну ты, дурень… поэт!.. Как тебя там? Не умеешь плавать, так не суйся в воду.

Поэт отвечает:

– Я сейчас, только вот луну выловлю.

– А зачем тебе луна-то?

Поэт не объяснил толком.

– Нужна очень, она красивая, – говорит и опять в реку собрался.

Тут Мальчик сачок у него вырвал. Понял поэт, что не сладить ему с Мальчиком. Берёт кожаную торбочку, вынимает оттуда прозрачную бутылку. Там корешок плавает, похожий на крошечного человечка. Махонькие белые чашечки достает и плеснул в них из бутылки. Одну чашку Мальчику подал:

– На, согрейся.

Попил Мальчик из чашечки, и словно соловьи у него в душе запели. А кишки будто огнём припекло. Забыл он все горести и печали.

– Ещё, – попросил, – налей.

Так сидели они с поэтом всю ночь, пока бутылочку не выпили. Пели, стихи сочиняли. Мальчик ему всю свою жизнь рассказал. А тот нет-нет и за сачок схватится, но Мальчик у него отбирал. Потом и луна скрылась, солнце выглянуло. Тогда спросил поэт:

– Видишь, на горизонте гора высится?

– Вижу, – Мальчик отвечает.

– Там на вершине мудрый старец живёт. Иди к нему, он и тебя мудрости научит.

Распрощался Мальчик с добрым поэтом. Сачок с собой захватил, потом в овраг закинул. Мимо него пограничный разъезд на конях процокал, Мальчик едва успел за большим деревом спрятаться. Потом он уже без приключений до горы добрался и начал восхождение.

Глава 14

Мальчик падает в пропасть

Тропинка вокруг горы винтом вьётся, и конца ей не видно. Смотрит Мальчик: старик у тропинки сидит, над самой пропастью. Щупленький такой старикашка. А клюку свою крючковатую поперёк тропы положил. Сперва Мальчик клюку не заметил, споткнулся об неё и носом землю клюнул.

Встал Мальчик, по штанам руками хлопнул, пыль столбом поднял и на старика напустился: мол, расселся, дурак старый, пройти не даёт. Это он по-нашенски сказал. (По-ихнему, должно быть, и слов таких нету.) Оттого старик его не понял. Глядит на Мальчика, а словно не видит. Плюнул тот и дальше отправился. Тропа вскоре закончилась. Колючки пошли, кустарники, а земля скользкая, масляная.

На брюхе Мальчик ползёт, за кусты колючие цепляется, руки в кровь обдирает. Но всё-таки не удержался, нога соскользнула, и стал он в пропасть падать. Так бы и сорвался, но успел за веточку схватиться. Висит, в пустоте ногами дрыгает.

Руки у него уже слабеют. «Ладно, – думает, – всё одно конец. Отпущу ветку». Тут голова того старца над ним вверху появилась. И протягивает ему старик свою крючковатую палку: хватайся.

– Да ну, старичок, – хрипит Мальчик, – меня вытащить тебе сил не хватит. Ещё сам вместе со мной сверзишься.

– Глядишь, и хватит, – отвечает старик тихим голосом.

«Что ж, попробую, – решил Мальчик, – старичок-то жилистый». Только за крюк уцепился – раз! – и уже на твёрдом месте стоит. А старец говорит ему не строго и не ласково:

– За мной иди.

И скоро так стал в гору взбираться. Мальчик едва за ним поспевает.

Самой вершины достигли. Там стена кирпичная. А в стене деревянная дверка. Постучался старик – дверь тотчас распахивается, и оба они в дверку заходят. За дверью поляна, а посреди неё дом стоит, резной весь, с крышей черепичной. И ещё стоят двое мо́лодцев. Один верзила, усы ниже подбородка свешиваются. Другой и вовсе без усов, совсем молоденький. Оба в белых курточках, белых порточках, кушаком подпоясаны.

Только старца увидели, большой крикнул:

– Здравствуй, Учитель!

И оба они на землю повалились, бритые свои макушки в траву уткнули, ещё и кулаками по земле стукнули. «Фу-ты ну-ты, какая честь!» – это Мальчик подумал.

– Третьего вам братца привёл, – сказал старик, когда те двое встали и отряхнулись.

– Здравствуй, братец, – старший говорит.

Подходит он к Мальчику и в обе щеки его целует.

«Телячьи, – подумал Мальчик, – нежности». И тыльной стороной ладони щёки обтёр. Затем младший к нему подходит и тоже в щёки его лобзает, но не говорит ничего, только смотрит ласково, по рукаву поглаживает.

– Немой он с рождения, – старший объяснил.

Рису они вчетвером пожевали. Потом выходит старик посередь двора. Одну ногу впереди себя на цыпочку поставил, и палка в руке. Просит Мальчика:

– Бей меня.

– За что ж мне бить тебя, дедушка? Ты мне жизнь спас.

А старичок к нему, подпрыгивая, приблизился – и пырь палкой в живот. Так и согнулся Мальчик, дыхание у него перехватило. «Ну, – собрался, – сейчас врежу!» Плюнул он в кулак. А кулачище у него во какой вырос!

Размахнулся Мальчик во всю ширь и врезал. Только не по деду, а по чистому воздуху. Закрутился он волчком и задом наземь плюхнулся. Вскочил Мальчик, от злости замахал руками мельницей и на старика налетает. Только мимо всё бьёт да мимо. А старик его своим крюком под ногу поддел – оп! – и снова Мальчик на земле. Спиной ударился, затылок ушиб.

– Ну хватит, – старик говорит.

Подняли Мальчика братцы, тихонько по плечу похлопали и в домик спать пошли. А старец на землю сел, ноги скрестивши, и не шевелится. То ли спит так, а может, молится.

Хотел было Мальчик подальше убраться от тех психов, но куда денешься? Мамы-папы нет, Розку потерял, и земля чужая. Покапал Мальчик слезами, хотя большой уже стал парень и храбрый. Потом лёг на землю, свернулся калачиком и заснул, сам не заметил как.

Глава 15

Наставления Учителя

Поутру Мальчик на старца и глядеть не хочет, чашку с рисом от себя отодвигает. Сильно обиделся.

А старик ему говорит:

– Что ж ты, юноша, квёлый сидишь? Ну ничего, сейчас братцы тебе развлеченье устроят. – И братцам: – Покажите-ка, что умеете.

Берёт старший братец тугой лук, через плечо надевает колчан со стрелами, а младший ему глаза чёрной тряпицей прикрыл. Натянул старший братец тетиву и стрелу в дерево пускает. Ещё достает он стрелы из колчана и одна в другую десять стрел вонзил.

Тут и младший своё умение показывает. Из ограды кирпич достаёт обожжённый, рукой его сжимает, а другой тихонечко в него тюкает. Раз! – и напополам кирпич.

Дивится Мальчик, но виду подать не хочет. Говорит:

– Небось, он трухлявый.

Тогда братец другой кирпич из оградки вынул и Мальчику протягивает. А сам глядит кротко. Сложил Мальчик обе руки кувалдой. Бьёт, бьёт, только руки себе расшиб.

Захотелось Мальчику сильным стать, а то перед братцами стыдно. Теперь он весь день