Фриндла - Эндрю Клементс

классе у миссис Грейнджер? Так вот в нем слово «ага» есть. Есть, я специально посмотрел. Если слово есть в словаре, почему нам нельзя его говорить? Миссис Грейнджер вообще сказала, что ее большой словарь – это как закон.

Ник обвел взглядом лица взрослых. На них было написано недоумение. Он вбросил мысль как гранату и попал точно в цель.

– В целом, конечно… но… впрочем, как я уже сказала, дело не в слове «ага» и даже не в слове «фриндла», а совсем в другом, – произнесла миссис Четэм.

Миссис Аллен заметила:

– По-моему, все дело в том, как миссис Грейнджер отреагировала на невинный эксперимент с языком – и отреагировала слишком остро. Ты согласен со мной, Том? – И миссис Аллен посмотрела на мужа.

Настал черед мистера Аллена переводить взгляд с одного лица на другое. Папа был растерян.

– Да, вероятно, но… наверное, да… то есть, я хочу сказать, никто ведь не пострадал… э-э… ну, это не то же самое, что бить окна, или красть, или что-то в таком духе… – не докончив предложения, он замолк, потер подбородок и задумчиво уставился в окно за спиной миссис Четэм.

Наступило неловкое молчание. И тут, глядя на взрослых, Ник вдруг понял, что на самом деле здесь происходит. Это была партия в шахматы – Ник против миссис Грейнджер. И миссис Грейнджер только что попыталась поставить ему мат и для этого выслала вперед миссис Четэм – черную королеву в черном дождевике.

Ник не ждал удара с этой стороны, однако на его стороне имелся сильный союзник – белая королева, мама, которая никогда не подведет. Атака была отражена, и игра продолжалась. До победного конца.

Миссис Четэм не стала засиживаться. Они обменялись еще парой ходов, поговорили о том, что ребенок имеет право на эксперимент, о том, как важно уважать учителей и их работу, о том, что в школе нужно соблюдать правила и не мешать другим учиться.

Потом миссис Аллен предложила миссис Четэм кофе с банановым кексом, но миссис Четэм отказалась:

– Нет, спасибо, мне надо бежать.

Она поблагодарила родителей Ника, а родители поблагодарили ее. Ник открыл дверь и сказал:

– До свидания, миссис Четэм.

И черная королева намотала на шею красный платок и канула в сумерки октября.

– Знаешь, Ник, нам надо об этом поговорить, – сказала мама, снова садясь на диван. – Смотри у меня, если я узнаю, что ты дерзил миссис Грейнджер или другим учителям, тебе крупно не поздоровится.

– Я никому не дерзил. Честное слово! Я просто сделал так, что все начали говорить по-моему, но ты же сама сказала, что это не страшно. Правда, мне стыдно, что мы с Дейвом, и Пит, и вообще все ходили к миссис Грейнджер и просили фриндлу. Это, наверное, было некрасиво… но она сама первая начала. Оставляла всех после школы, заставляла писать сто предложений за то, что кто-нибудь один-единственный раз сказал «фриндла». А мое слово всем нравится. Просто оно смешное, вот и все.

– Понимаешь, – сказал папа Ника, – если твое слово кого-то огорчает и из-за него к нам приходит директриса, значит, смешно не всем, правда? По-моему, тебе надо сказать своим дружкам, чтобы они прекратили сию секунду. Ну, то есть прямо завтра.

Ник покачал головой:

– Я не могу. Ничего не выйдет. Это уже настоящее слово. Это раньше оно было мое, а теперь стало общее. Если бы я знал, как его убрать, я бы убрал. Но его уже не уберешь, – и Ник посмотрел на родителей, гадая, поняли они его или нет. Кажется, поняли. – Понимаете, я же не хочу дерзить или не слушаться. Просто мне мое слово нравится. И мы все равно ничего не можем теперь сделать. Только посмотреть, что из этого выйдет.

И шахматные фигуры – белый король и белая королева – вынуждены были согласиться с Ником.

Игра будет продолжаться.

Глава 10

Свобода печати

Джуди Морган работала репортером в местной газете «Вестфилд газетт». Вестфилд был городок тихий и спокойный. Да, случалось, ночью воры забирались к кому-нибудь в дом или подростки устраивали буйную гулянку, а в городском совете частенько вспыхивали весьма жаркие дебаты. Однако по большей части в Вестфилде было спокойно, о чем и сообщала каждый четверг газета, в которой работала Джуди.

У Теда Белла, который продавал рекламное место в газете, была дочь, учившаяся в четвертом классе «Линкольн элементари». Тед рассказал Джуди, что в школе завелась банда пятиклассников, которые мутят воду и не желают слушаться учителей, и что у смутьянов имеется нечто вроде тайного языка, на котором они говорят. И еще Тед сказал, что на прошлой неделе после уроков оставили половину школьников, включая его собственную дочь.

На тот момент у Джуди была в работе всего одна статья, посвященная восемнадцати деревьям, которые планировалось высадить вдоль Ист-Мейн-стрит. Деревья могли подождать. Происходившее в начальной школе заслуживало самого пристального внимания.

Итак, на следующий день после того, как миссис Четэм нанесла визит родителям Ника, в три часа пополудни в школу явилась Джуди Морган. Табличка на двери предупреждала: «Посетителей просят обращаться к директору», и Джуди обратилась.

На доске объявлений у директорского кабинета Джуди увидела то самое объявление, в котором миссис Грейнджер обещала покарать всякого, кто произнесет слово «фриндла». Джуди сделала два шага назад, навела объектив фотоаппарата на объявление и сделала два снимка. Еще раз прочитала объявление и шагнула в кабинет.

Секретарша миссис Фрид подняла голову от бумаг и улыбнулась.

– Чем могу вам помочь?

– О, я к вам по делу. Меня зовут Джуди Морган, я из «Вестфилд газетт». Я хотела бы поподробнее узнать про объявление, которое висит у вас около двери – то, где речь идет о слове «фриндла». С кем я могу об этом поговорить?

Улыбка сползла с лица миссис Фрид. Миссис Фрид просто слышать уже не могла это слово. Всю прошлую неделю у нее на столе безостановочно звонил телефон. То звонили родители, которые жаловались, что их ребенка оставляют после уроков, то кто-нибудь из членов школьного совета желал побеседовать