Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

– Там, за тем холмом, под смоковницами лежит молодая женщина, – заикаясь, произнес сын старосты. – У нее подвернута нога, сломана, наверное. И разбита голова. Ее одежда вся в крови, особенно подол.

Арон смутился и отошел за спину отца.

Рыцари сразу напряглись. Они переглянулись между собой.

– А кто ее там бросил, может быть, вы видели? – спросил Атталь.

– Вчера ночью мы слышали, как промчались какие-то всадники. Их было много.

– А куда они отправились – в Аскалон?

– Нет, Аскалон к востоку отсюда, да вы уже его оставили позади, здесь дорога на Газу неподалеку.

– Спасибо, Иссак, – сказал Оливье де Терм. – Может твой сын показать, где он нашел мертвую женщину?

– Арон боится мертвых. Простите его, господа. Вон тот холм, прямо за ним. Я могу проводить вас вместо Арона.

– Ладно, не стоит. Возьмите в благодарность эти деньги.

Исаак бен Леви поклонился и взял мешочек с денье.

Медленно поехали рыцари за указанный холм, понимая, что, скорее всего, найдут именно ту, которую искали. Тяжелые мысли обуревали каждого. Все жалели Жана де Буси и люто ненавидели сарацин. Эта ненависть поднялась до небес, когда они действительно увидели истерзанное тело женщины, лежащей под смоковницами, и Бертран д'Атталь узнал в ней Сесиль де Буси. Левая нога ее была сломана и вывернута, подол платья разорван и весь запачкан спекшейся кровью. На лице несчастной навеки застыла маска боли и отчаяния. Над левым виском волосы спутались с большим кровавым сгустком. Туча мух поднялась с тела, когда рыцари подошли вплотную.

Никто ничего не говорил. Мечами вырыли могилу и бережно положили туда тело убитой Сесиль. Ив ле Бретон, как монах, прочитал отходную молитву. Злость прорвалась наружу, когда рыцари отъехали от свежей могилы, чтобы вернуться в селение, наполнить фляги водой и купить хлеб.

– Сеньоры, надеюсь, никто не имеет против того, чтобы отправиться в Газу и покарать сарацинского посла и его ублюдков? – спросил маршал де Бомон.

– Женщина несчастная. Отомстить! Смерть! На погибель! – прохрипел Эйнар. – Их надо резать на куски.

– Как мы найдем в Газе посла? – спросил Ив ле Бретон. – Он мог и не останавливаться в городе, а поспешить сразу в Египет.

– Вряд ли это так, – рассудил Оливье де Терм. – Судя по всему, сарацины спешили с места расправы над паломниками и нигде не останавливались, а здесь убили Сесиль, утолив свою похоть. Их кони должны отдохнуть. Они могут быть в Газе. Это сарацинская земля, там они ничего не опасаются. Незачем бежать дальше, если ты на своей земле.

– Мы пойдем в Газу и убьем всех, кто помешает нам отомстить, – решительно произнес Бертран д'Атталь.

– Смерть девушки нельзя оставить просто так, – согласился Альфонс де Бриенн, граф д'Э. – Всех, кто причастен, мы должны найти и убить.

– Мы зря плутали так долго, туда и сюда ездили, – заметил Бомон. – По сути, это селение находится на прямом пути от места убийства паломников. Надо было сразу ехать прямо. Враг не плутал, чтобы сбить погоню. Они не опасались, что кто-то за ними помчится. Они просто быстро скакали напрямик и избавились от ненужной пленницы, когда решили остановиться.

Пополнив фляги водой из колодца и купив свежевыпеченных лепешек, рыцари рассудили, что лучше отправиться в Газу следующим утром, так как уже наступала ночь и требовалось где-то остановиться на ночлег. А на вражеской территории следовало постоянно думать о безопасности. Иссак бен Леви показал дом, где жил только один старый-престарый еврей, вся его семья давно умерла, и рыцари никого бы не смогли стеснить своим присутствием. Не доверяя полностью рыцарям, староста велел женщинам и девушкам из деревни не выходить лишний раз из домов.

Да и рыцари не теряли бдительности. Помощь Исаака бен Леви в одном деле могла лишь на этом и закончиться, а Жан де Бомон напомнил своим спутникам, что это евреи отдали Христа палачам и потому им вообще не стоит доверять. Бертран д'Атталь и Оливье де Терм считали, что раз уж их накормили, пожертвовав от всей деревни барашка, то, значит, этим людям можно доверять. Но маршал не успокаивался. Он велел Альфонсу де Бриенну караулить и двери, чтобы никто не вошел и не убил их, спящих.

Прошло всего несколько часов после того, как рыцари, плотно поужинав, уснули, а граф д'Э, улегшийся поперек двери, почувствовал, что ее снаружи толкают. Но, так как дверь открывалась вовнутрь, тело графа мешало это сделать. Де Бриенн сразу проснулся, поняв: маршал прав и евреи пришли их убивать. Он тихонько вынул меч и толкнул ногой ближайшего к нему рыцаря, спящего на полу. Им оказался Эйнар. Бриенн приложил палец ко рту и указал на пытающуюся открыться дверь. Где-то за поселением послышался шум. Мчались лошади, слышались далекие крики. Эйнар разбудил Олафа, а тот Бертрана. Так по цепочке все проснулись и, молча вынув мечи, дали знак Бриенну открыть дверь. Граф д'Э резко отодвинулся, и в открытую дверь вошел сам Иссак бен Леви со свечой в руке. Его горла немедленно коснулась сталь меча графа.

– Я не вор, не убийца! – залепетал староста. – Я пришел вас предупредить, сеньоры!

– В чем дело? – строго проговорил маршал.

– Там, за холмами, много всадников. Судя по свету факелов, их сотни. Мы слышим арабскую речь.

– Откуда они идут? – встревоженно спросил Ив ле Бретон.

– Откуда пришли вы. Со стороны Яффы или Иерусалима.

– Граф д'Ибелин нас предупреждал, – мрачно сказал Оливье де Терм. – Войско из Дамаска! Они могут напасть, Исаак?

– Конечно, могут. Мы в постоянном страхе живем.

– Веди сюда свою семью! – велел Оливье де Терм. – Мы вас защитим, если сарацины придут. – Маршал с неудовольствием посмотрел на де Терма, но ничего не сказал.

Исаак бен Леви осторожно привел в дом своих сыновей с их женами и детьми, и всю оставшуюся ночь все сидели в тесноте, опасаясь нападения, хотя отряд сарацин прошел мимо.

Утром, наскоро позавтракав, рыцари послали в разведку Бертрана д'Атталя и Эйнара, чтобы понять, есть ли где-то в окрестностях сарацины. По остывшему конскому навозу стало понятно, что большой отряд прошел давно в направлении Газы. Жан де Бомон собрал всех на совет, чтобы решить, как поступать дальше: следовало ли вернуться в Яффу, куда должен прийти король, и сообщить ему о передвижении сирийских сарацин, либо с еще большим риском для себя продолжать путь в Газу. Ив ле Бретон предложил вернуться, так как месть претит Господу. С ним соглашался Оливье де Терм, считая угрозу нападения на Газу, куда в скором времени должен прибыть король Франции для переговоров с мамлюками, более важной,