Рыцарь Родриго и его оруженосец - Михаэль Андреас Гельмут Энде

Ознакомительный фрагмент

– А, эти! Я к ним не вернусь. Никогда.

– Это почему же?

– Они меня не понимают. Они такие благопристойные и мелочные, ну сущие обыватели. Я ведь происхожу из рода графьёв фон Нитяник.

– Не слыхал про таких, – буркнул Родриго. – И чем же тебе это не нравится?

– Только и слышишь: «это неприлично», «то не подобает», «этого не делай», «того нельзя». Не желаю больше участвовать в этих ужимках. Всегда быть послушным и примерным – какая скука! Куда лучше быть свободным парнем и повсюду сеять вокруг себя ужас, как вы, гроза всех путников и рыцарей.

– Ну да, то есть… – возразил было Родриго, но Малыш перебил его:

– Вы мой образец, пример для подражания, господин Родриго Грубиан. Мне все говорили: если и дальше будешь так делать, то станешь рыцарем-разбойником. Вот я и стану им теперь.

– Ну, это не так-то просто, – попытался вразумить его Родриго.

– Я знаю, – ответил Малыш, – но, раз уж я решил, меня уже не отговорить, потому что я неслыханный упрямец. Кстати, я могу говорить тебе «ты» и «дядя Родди»?

– Нет! – фыркнул рыцарь. – Ни в коем случае!

– Хорошо, дядя Родди, – невозмутимо продолжал Малыш, – так и договорились. Я остаюсь здесь. Отныне я твой оруженосец Малыш.

Между тем они уже поднялись в башенную комнату Родриго. Малыш тотчас подошёл к кактусу на подоконнике:

– Какие странные шишечки! – И цапнул их пальцами. – Ой! – Он укололся, отдёрнул руку и невзначай опрокинул горшок, который упал и разбился.

Тут Родриго Грубиан собрал в комок все свои силы. Он набрал полную грудь воздуха и взревел:

– Это была Туснельда, нежнейшая из всех! А ну пошёл отсюда прочь! Не нужен ты мне тут! И не смей больше прикасаться к моим кактусам, ты меня понял?

– Хорошо, хорошо, как скажешь, дядя Родди, – успокаивал его Малыш, – ты только не волнуйся из-за такого пустяка: подумаешь, укололся! Мне уже и не больно.

– Зато мне больно! – пыхтел Родриго, гневно вращая глазами. – И если ты сейчас же не уйдёшь, мальчишка-негодник, я тебя вышвырну собственными руками!

Он схватил Малыша, чтобы воплотить в жизнь свою угрозу, но вдруг замер, и на его лице отразилась озабоченность.

– Да ты весь горишь, дитя моё! – сказал он. – Точно, у тебя жар! Должно быть, ты ужасно простудился нынче ночью. – Он потрогал его лоб ладонью. – Да, никаких сомнений. Ну-ка покажи язык!

Малыш высунул язык.

– Да, ты болен, – удостоверился Родриго. – К тому же сильно. Немедленно в постель. С такими вещами не шутят.

– Не лягу я в постель.

– Ляжешь, причём немедленно.

– Нет.

– Ну, это мы посмотрим.

– Нет, не хочу и не буду!

– Оруженосец должен слушаться своего рыцаря, причём беспрекословно, как только ему будет приказано. Если я скажу: «Прыгни из окна», ты прыгнешь из окна. Если я скажу: «Ложись в постель», ты ляжешь в постель, понятно?

Малыш с сомнением посмотрел на Родриго:

– Ты это по правде или говоришь просто так, чтобы обдурить меня?

– Это правда, даю тебе честное разбойничье слово! Если ты не будешь слушаться, то не бывать тебе оруженосцем.

– А если я буду слушаться, тогда я твой оруженосец?

– Нн… ну ладно, чёрт с тобой, – сказал Родриго.

Малыш молчком стянул с себя мокрую одежду. Родриго приготовил ему постель, и Малыш юркнул под одеяло. Он даже не протестовал, когда Родриго сделал ему компресс на горло, и без возражений выпил ромашковый чай с мёдом, заботливо приготовленный рыцарем.

В следующие ночи Родриго Грубиан спал, сидя в своём старом кресле с высокой спинкой. Это было не особенно удобно, но ведь это лишь временно, говорил он себе. Как только мальчик поправится и снова встанет на ноги, тогда уж он как-нибудь от него избавится.

Дни напролёт они рассказывали друг другу о приключениях, которые им якобы пришлось пережить, при этом обманывая друг друга так, что корчились старые трухлявые балки в башенной комнате. Сперва Малыш рассказывал о своих проделках и безобразиях, которых на самом деле никогда не учинял. Он всего лишь хотел показать, что в нём присутствует дух настоящего, бессовестного рыцаря-разбойника.

Постепенно и Родриго вошёл во вкус и выдумывал всё новые истории, в которых сам он выступал в роли непобедимого и устрашающего героя. Он рассказывал о дерзких нападениях на княжеские кареты, когда он один побеждал целые отряды рыцарей; о проникновениях в королевские сокровищницы, где ему в руки перепадали мешки золота и бриллиантов; о турнирах, в которых он нанизывал на одну пику, словно сосиски, по три опасных противника; о карточной игре, в которой ему удалось обыграть самого чёрта собственной персоной; о бешеной скачке верхом на морском чудище, которое он обуздал, и о сказочной попойке с тремя ледяными великанами, которые жили на Северном полюсе и которых он споил до бесчувствия, а после обобрал до нитки.

Малыш слушал и не мог наслушаться. Глаза его блестели, уши горели, причём не от жара (жар уже давно спал), а от воодушевления. Он то и дело повторял:

– Дядя Родди, ты и правда самый великий. Я тоже хочу когда-нибудь стать таким, как ты.

Восторги юного гостя явно шли на пользу Родриго Грубиану. Он прямо-таки расцветал от своего хвастовства. Этот Малыш становился ему всё симпатичней.

«И правда, какой славный парнишка, – думал он про себя, – даже жалко, что