Зов разлома - Ольга Титова

– Да, Гостомысл такой, – кивнул Наволод.

– Ну если вы мной восхищаться закончили, то, может, пойдём? – спросил Гостомысл. – Хотя я могу и подождать, пока вы не выговоритесь.

– Вот ты деревянный какой! Тебя хвалят – хоть бы улыбнулся, что ли, – надулся Наволод.

– Я себя знаю лучше вашего, так что хватит языком чесать, идёмте, – ответил Гостомысл.

Он направился вниз по реке, Светлояр и Наволод поспешили вслед за ним.

На ужине Наволод помахал Светлояру рукой, приглашая его за их с Гостомыслом стол. Все стали переглядываться: первый раз за всё время своенравный Белозёров и его друг пригласили кого-то за свой стол. И этим кем-то стал маленький травник Светлояр, трусливый и вечно плачущий от любого грубого слова. «Бесполезное приобретение», – подумали дети.

* * *

Учёба шла своим чередом. Гостомысл был предметом гордости у мастеров, Наволода заинтересовали руны, а Светлояр, горестно вздыхая, читал старинные свитки по лечебной магии, пытаясь найти самые действенные отвары, чтобы залечить очередные раны и ссадины на своих друзьях.

Ближе к лету одна из тётушек Гостомысла прислала ему замечательную игрушку. Конь-огонь был смастерён из золотистой соломы и украшен золотыми и красными нитями. Хоть Гостомысл и пытался сделать безразличное лицо, но всё-таки не удержался и пару раз пробежал лошадкой по столу.

– А ну, быстро коня отдал, – раздался сзади голос Злата Кожемякина.

– Обойдёшься! – рыкнул Гостомысл, встал из-за стола и передал лошадку в руки Светлояра.

– Сам напросился, – расплылся в улыбке Кожемякин и сжал руку в кулак.

В этот раз они дрались с особой злостью, но силой Гостомысл уступал Злату. Белозёров, впечатавшись в стену, зашипел от боли.

– А я тебе говорил: чем лучше гнётся спина, тем меньше синяков на ней, – сказал Кожемякин и, довольный, ухмыльнулся. – Травник, тащи сюда лошадь.

– Она… не твоя, – выдавил Светлояр, пряча игрушку за спину.

– Это кто тут у нас осмелел? – Кожемякин навис над Светлояром, который был на полторы головы ниже него. – Мне что, тебя на дверь за шиворот повесить?

Светлояр закрыл глаза. Мальчик боялся боли, да его и не били никогда, но Гостомысл доверил ему свою игрушку, и просто так Светлояр сдаваться не собирался. Кто-то дёрнул его за руку, мальчик открыл глаза и увидел перед собой спину Гостомысла.

– Отойди от него и лапы свои убери. – Гостомысл наклонил голову и исподлобья посмотрел на Кожемякина.

Злат размахнулся, но его удар не достиг цели: магическая энергия вырвалась из руки Гостомысла прямо в лоб Кожемякину. Вымогатель игрушек отлетел, снося телом стол и скамейки, и грузно упал. Гостомысл посмотрел на свою руку – и в ней вспыхнул магический огонь. Он шагнул к Кожемякину, присел возле него и произнёс:

– Тронешь хоть кого-то или отнимешь что-то – сотру в порошок. Можешь быть уверен.

Гостомысл не кричал, в его голосе не было угрожающей интонации, но все сразу поверили, что так и будет.

На следующий день всё училище сходило с ума из-за Гостомысла, который пробудил в себе магию в восемь лет. Мастера что-то проверяли, смотрели и восхищённо кивали головами. Теперь все хотели подружиться с юным талантом, только тот не впустил никого в своё окружение. Так и были они втроём: Гостомысл, Наволод и Светлояр.

А вот Злат Кожемякин остался один. Те, кто крутился вокруг него, моментально исчезли. Все знали, что Гостомысл Белозёров не шутит и если пообещал, то слова не разойдутся с делом. Места за обеденным столом вокруг Кожемякина опустели, а каждый, кто ещё вчера восхвалял его силу, сегодня язвил и старался унизить мальчика.

* * *

Лето вступило в свои права. Трое друзей расположились на заливном лугу возле излучины реки. Наволод показывал, как формирует рунные круги. Светлояр и Гостомысл пытались за ним повторить.

– Вы их совсем не чувствуете? – удивился Наволод. – Руна же… она как живая! В ней стихия заключена.

– Не чувствую, – своим спокойным голосом ответил Гостомысл. – Покажи мне готовую, я её повторю и активирую, а вот эти все художества не моё.

– А мне нравится, – не согласился Светлояр. – Наволод, покажи ещё.

Гостомысл развалился на траве, подставив лицо солнцу. Наволод и Светлояр были рядом, рисовали свои руны, ругаясь из-за их последовательности в печатях. День обещал быть прекрасным: им дали разрешение через две недели посетить свои семьи. Однако скоро бубнёж друзей, от которого у Гостомысла возникло стойкое желание спать, перекрыл шум, идущий от реки. Трое мальчишек пристали к кому-то, кто ловил рыбу на небольшом мостке. Один из них пинком сбил корзину с уловом в реку. Раздался смех.

Гостомысл встал и направился к реке: очень ему хотелось взглянуть на смельчаков, нарушивших его покой. Двое любителей рунной магии сразу последовали за ним. К их удивлению, тем, кто остался без улова, оказался Злат Кожемякин. Он стоял и рассматривал своих обидчиков.

– Ну и? Что ты нам сделаешь? – открыто веселился мальчишка лет одиннадцати. – Белозёров тебя быстро тонким слоем раскатает.

– Что сделаю? – Кожемякин задумался. – Всех троих в речку кину.

Злат так быстро сгрёб их в охапку и швырнул в холодную воду, что веселящаяся компания и пикнуть не успела.

– Всё, Кожемякин! Конец тебе! – вынырнув, крикнул самый старший из троицы. – Я всё Белозёрову расскажу!

– Можешь не утруждаться, я тебя и так слушаю, – раздался сзади знакомый голос.

Злат обернулся: да, сзади стоял Гостомысл Белозёров собственной персоной, величественный и невозмутимый, что лично Кожемякина несказанно бесило.

– Он на нас напал! – увидев подмогу, моментально заголосила плавающая в реке троица. – Кожемякин так и не перестал задирать всех!

– Серьёзно? – На губах Гостомысла появилась злая ухмылка. – По-вашему, я настолько туп, что ничего не видел?

Гостомысл резко взмахнул рукой, в воздух взлетели разрезанные, словно мечом, листья кувшинок.

– Если произнесли моё имя, готовьтесь принять последствия, – сказал Белозёров. Ещё один взмах рукой – и волна отнесла троих мальчишек от берега. – Это первое и последнее предупреждение.

– Слушай, красиво сказал, – неожиданно подал голос Кожемякин и расплылся в улыбке. – Надо будет запомнить.

– А ты почему позволяешь им так с собой поступать? – Гостомысл хмуро поглядел на Кожемякина.

– Скучно было, – пожал плечами тот. – Все что-то учат, а мне это не интересно. Я бы лучше на охоту сходил или хоть на рыбалку.

Гостомысл молчал: в его голове созревал безумный план. Он взмахом руки вытащил из реки сброшенную корзинку, подхватил удочку, кивнул Кожемякину и сказал:

– Идём, покажу, где лучше клюёт.

– Да запросто. – Кожемякин расплылся в улыбке. – А ты рыбу-то готовить умеешь?

– Наволод умеет, – не оборачиваясь, произнёс Гостомысл.

Наволод со Светлояром переглянулись, но спорить не стали: Гостомысл никогда не принимал необдуманных решений. И