Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах. Том 2. Село Городище. Федя и Данилка. Алтайская повесть: Повести

Ардинэ, старшая сестра Чоо-Чой, давняя подружка Чечек — они вместе учились в начальной школе, — шла рядом с ней. Они ворошили сено, а разговор у них не умолкал — столько надо было рассказать друг другу!

Ардинэ спрашивала про школу — про ту школу, что стоит на берегу Катуни:

— Чечек, а там все русские?

— Почему же все русские? Нет, не все. И русские и алтайцы!

— А может, они смеются над алтайцами, что мы плохо по-русски говорим?..

Чечек усмехнулась:

— Ой, что ты, Ардинэ! Никогда не смеются! Что, Кенскин будет смеяться надо мной?..

Голубоглазое спокойное и немножко суровое лицо старшего друга возникло перед ней и улыбнулось ей краешком рта… И Чечек словно услышала его голос: «Эх ты, бурундук!»

— И кто еще будет смеяться? Мая?.. Она хоть и белая, как кок-чечек[12], да ведь алтайка тоже. Лида Королькова, подруга моя?.. Что ты! Даже Алешка Репейников, хоть и вредный, а разве будет смеяться? Что ты! Что ты, Ардинэ! Да ведь мы же пионеры — и мы и русские, — все пионеры! Что ты, Ардинэ, что ты!

— Тебе хорошо, — задумчиво сказала Ардинэ, — а у нас маленькие ребятишки дома… Мать мало трудодней заработает, если я уйду…

Чечек даже остановилась с граблями в руках:

— О Ардинэ! А детский сад на что? Что ты! Пускай мать сходит к директору. У нас же детский сад есть.

— Попрошу, — согласилась Ардинэ, — к нашей учительнице схожу. Ты помнишь нашу Аллу Всеволодовну?

— А как же! Алла Всеволодовна добрая.

— К ней схожу — пусть с моей матерью поговорит… А осенью я с тобой на Катунь поеду.

— Ай, было бы хорошо! — закричала Чечек. — Ай, весело было бы! Вместе стали бы яблони выращивать, прививать научились бы и в сортах разбираться… А сажать я уже умею — я уже сажала! Ой, как-то, как-то они там, мои милые яблоньки, мои дорогие, мои тоненькие?..

И Чечек вдруг всеми силами души захотелось очутиться на берегу Катуни, вбежать в школьный сад и посмотреть на свои яблоньки — целы ли? Не сломал ли кто? Не напала ли на них тля? И сколько на них новых листиков распустилось?..

— Их там берегут наши ребята, которые в том колхозе живут, — сказала она. — Они обязательно их берегут… — И, вспомнив «тот колхоз», добавила: — А знаешь, Ардинэ, там все в избах живут. Там все в деревянных избах живут: и русские и алтайцы. А наших аилов даже не строят совсем.

— У нас в бригаде тоже будут избы строить, — сказала Ардинэ, — лес возят… Баню уже построили. А что, Чечек, в избе хорошо жить?

— Никогда не буду в избе жить! — вдруг крикнула Чоо-Чой. — Там пол мыть надо!

— Э, поживешь немножко, так обратно в аил не пойдешь, — ответила Чечек. — И ты, ленивая Чоо-Чойка, березовая чашечка[13], тоже вымоешь пол да скажешь: «Вот как в моем чистом доме хорошо!»

Вольные запахи шли по долинам — пахло сеном, пахло разогретой хвоей, и с соседнего поля вместе с гулом трактора доносился запах бензина и свежевспаханной земли.

Чечек слышала, как соседки спрашивали бабушку Тарынчак:

— Гостья у тебя? Внучка?

— Внучка, — отвечала бабушка, — бедовая внучка! В русской школе учится. Книги читает — какую хочешь русскую книгу прочтет!.. А песни какие знает, послушайте-ка! Да еще хочет по всему нашему Алтаю садовые яблони сажать.

— Какие садовые яблони?

— Не знаю… Говорит, большие яблоки на них растут.

— Ишь ты! Вот бедовая внучка!..

Тихие, знойные, медленные протекали часы. Говор постепенно примолк. Чечек уже набила мозоль на ладони, а смуглая Ардинэ то и дело останавливалась, сдвигала свою шапочку на макушку и вытирала лоб.

— Да сними, сними ты ее! — сказала Чечек. — Что ты, бабушка Тарынчак, что ли? Это она привыкла, а тебе зачем привыкать?..

Ардинэ сняла свою шапочку и тоже повесила на ветку.

Колька Манеев, который не боялся подставлять солнцу свою белую вихрастую голову, остановился передохнуть, поглядел вниз с верхнего уступа и увидел шапки.

— Эй, Чот, Чот, гляди, какие птицы на ветках сидят! Вот одна недалеко, а другая — внизу, с малиновым хвостом. А ну-ка, пойди поймай!

Но маленький Чот, собиравший в кустах ягоды, посмотрел на «птиц» и небрежно усмехнулся:

— Сам поймай. А я пойду лошадей ловить — надо волокушу тянуть… — И закричал куда-то в тайгу: — Эй, Василь! За лошадьми пора!..

Из лесу выбежал маленький, крепкий и загорелый, как кедровый орех, Василь.

— Эй! — отозвался он. — Иду!

И они оба, ловко соскочив с зеленого уступа горы, побежали вниз по долине.

— Куда вы? — закричала Чечек. — Вас лошади затопчут.

Мальчишки даже не оглянулись, а Ардинэ засмеялась:

— «Затопчут»! Да их все лошади знают! У нас ребятишки как сядут на лошадь, так будто прилипнут!

— У нас тоже, — согласилась Чечек, — все мальчишки… тоже как прилипнут!

— Да и я тоже — как прилипну! — крикнула Чоо-Чой.

— Чечек, а ты, может, разучилась?

— О! — ответила Чечек и слегка вспыхнула. — Я-то? Ну вот еще! Я же на конном заводе выросла. Э, что ты говоришь, Ардинэ?

— А помнишь, как падала?

— Конечно, падала… только не очень. Озорные кони бывают… Теперь-то уж меня никакой озорной конь не сбросит. Что ты! Вот еще! Да ведь я-то уж большая, а эти мальчишки… как горошинки!

Ардинэ засмеялась:

— А попробуй-ка их сбрось!

— У меня мозоль болит на ладони, — созналась Чечек, — водяная надулась.

— А у меня две надулись, — сказала Чоо-Чой.

— Не умеете грабли держать, — ответила им Ардинэ. — Ну ничего, потерпите. Немного осталось!

Чечек поглядела вперед: сено маленькими делянками лежало среди лиственниц, а дальше тесно стояли деревья, сомкнув хвойные кроны, и солнечные лучи, словно золотые стрелы, пронизывали то тут, то там зеленый таежный сумрак.

— Ну, вот и все! — с облегчением вздохнула смуглая Ардинэ.

— Как — все? — сказала Чечек. — А на той горе что?

— А на той горе ворошить не надо, там уже высохло!

— Ах, высохло? Ну ладно. А то можно было бы и поворошить, — сказала Чечек, — я и не устала. Ничуть!

Так сказала, а в душе была очень рада, что на той горе сено уже высохло. Она все-таки очень устала!

Женщины шли тихо вниз по склону. Красивая девушка Чейнеш запела протяжную песню про золотое озеро — Алтын-Коль.

А ребятишки побежали наперегонки. Колька Манеев и Чоо-Чой обогнали всех… А потом и Колька Манеев отстал, и красное платье Чоо-Чой уже далеко маячило в долине.

— Эх, искупаться бы! — сказала Чечек, откидывая на спину косы.

— А где, в ключе? Там и колен не замочишь.

— А побежим на озеро.

— На Аранур? — испугалась Ардинэ. — Что ты, Чечек, ты про это озеро и не говори никогда!

— Я знаю… — вдруг притихнув, сказала Чечек, — я слышала… — А через минутку улыбнулась: — А у нас около школы свой пруд есть. Чистая-чистая вода! Пруд был маленький, а ребята взяли да провели арык из Гремучего. Теперь туда день и ночь вода льется. И пять штук хариусов плавает — ребята пустили.

Ардинэ вздохнула:

— Счастливая ты, Чечек!.. — И, вглядевшись в ту сторону, где виднелись островерхие аилы, сказала: — А вот и наши выехали сено сгребать!..

Все ближе и ближе навстречу по дороге идут лошади, тащат деревянные волокуши — такими хорошо сгребать сено со склонов. И еще идут лошади, катятся конные грабли — новенькая голубая машина далеко видна, и приподнятые крутые зубья граблей горят на солнце.

— Бежим к ним, Ардинэ! — крикнула Чечек и, не дожидаясь ответа, побежала.

На первой паре коней с волокушей ехали Чот и Василь. Их головы еле виднелись над головами лошадей.

— Василь, Чот, — попросила Чечек, — дайте я поезжу! А? Эй!

Василь важно смотрел вперед и ничего не отвечал. А Чот ответил, тоже не глядя:

— Ага! Ты поездишь! А норму кто выполнит? Ты норму выполнишь?

И два всадника на толстых гнедых лошадях, не останавливаясь, проехали мимо, таща за собой тяжелую деревянную волокушу.

Чечек нахмурилась: вот ведь упрямые! Тоже работники, подумаешь — норму выполняют!

Но вот еще двое с волокушей. Чечек обратилась было к ним, но эти мальчишки гнали рысью и даже не слышали, что она говорила.

— Дураки! — крикнула им вслед Чечек, зная, что они все равно не услышат. — Подумаешь! А я вот возьму да на конные грабли сяду!

Но и на конные грабли не посадили Чечек. Молодой строгий бригадир Кузьма сдвинул черные брови и сказал:

— Это не игрушка — это машина. Мне в руки машину дали. Разве можно из машины игрушку делать?

Чечек, совсем огорченная, остановилась на дороге. Ардинэ догнала ее:

— Ну ладно, ладно, Чечек! Пойдем лучше искупаемся в ключе…

Неожиданно бригадир Кузьма остановил лошадей и крикнул:

— Девочки, там еще волокуша есть! Бегите запрягайте! Нуклей вам лошадей даст.

Чечек и Ардинэ бросились по дороге наперегонки с ветром. И немного времени прошло, а они уже сидели на лошадях и гнали на покос волокушу. Девочки пели, смеялись, стучали босыми пятками по гладким бокам лошадей. Ветер развевал их длинные черные косы. Э, эй! Хорошо мчаться по мягкой дороге, хорошо, когда у людей много работы, — значит, и добра у людей много и веселья много!