Код Электры - Мария Энгстранд

подумала я. Может быть, есть какой-то смысл в том, что я оказалась здесь одна? Именно сейчас? Именно я? Я прислонилась к большому камню.

Но тут же подскочила. Что-то укололо меня! Что-то острое у меня в кармане!

Я запустила руку в карман. Там лежали только петля и осколки от разбившейся шкатулки. Меня уколол самый длинный, острый кусок… Я подняла его к свету. Он действительно очень длинный, почти как игла. На конце виднелся какой-то металлический комочек. Когда я тронула его пальцем, комочек отвалился. Это оказался просто колпачок, надетый на иглу. Под ним блеснуло что-то из золотого металла.

Серп луны! Длинная игла с фигуркой, напоминающей серп луны, на конце. Не может быть… или может?.. Я держала в руках Стрелу времени!

Да возможно ли это? Пока серп луны все таял и таял, я крепко сжала в руке стрелку с таким же символом. Ощутила, как в пальце закололо. Вся рука стала горячей! Я осторожно раскрыла ладонь. Стрела времени повернулась – медленно, но отчетливо, как стрелка на магните.

Не знаю, что на меня нашло. Но я снова сжала в руке Стрелу времени и понеслась, не разбирая дороги, туда, куда она показывала.

Деревья стояли вплотную друг к другу. На земле валялись поваленные стволы и обломанные ветки.

Поскальзываясь и перепрыгивая через них, я бежала в том направлении, куда указывала стрелка. Единственное, что я видела, – это луч света от моего фонаря, который прыгал туда-сюда, поскольку я сама постоянно двигалась. Все остальное скрывала плотная тьма со всех сторон и сзади.

Каждый раз, останавливаясь, я снова смотрела на Стрелу времени. Сверяла направление и бежала дальше туда, куда показывала стрелка. И уже приближалась к ручью.

Стрелка перевела меня через второй мост, повела на крутой склон позади него.

За деревьями мне почудился слабый свет. Фонарик… там кто-то есть.

– Орест! – крикнула я. – Подожди! Ну подожди же!

Свет погас. Я побежала туда, где только что видела его, но тут кто-то опрокинул меня, и я упала лицом вниз на холодную землю. Что-то большое и тяжелое навалилось сверху, я едва могла дышать.

Я дрыгала ногами, пытаясь повернуться, но тот, кто держал меня, был сильнее, он крепко придавил меня к земле, упершись рукой мне в спину, сжал мои ноги.

Я закричала от страха!

– Тихо! – прошипел голос у меня за спиной. – Не ори, Малин, это же я!

Орест. Я перестала биться.

– Что ты делаешь? – прошипела я, пытаясь оттолкнуть его. Он продолжал держать меня.

– Подожди… подожди чуть-чуть, – проговорил он. – Нельзя так… нельзя бежать за мной… и не кричи!

Наконец он отпустил меня, и я поднялась. Мой налобный фонарь светил ему прямо в глаза, Орест отвернулся.

– Что ты такое творишь? – выпалила я. – Ты совсем спятил? Почему ты сбежал?

– Я просто… – пробормотал он. – Просто был вынужден… У нее Электра!

– Что? У кого? – вырвалось у меня. Я ничего не понимала.

– Электра у нее! – повторил Орест. – Смотри! Это лежало в комнате Электры.

Он протянул мне мятую бумажку. На ней маленькими округлыми буквами было написано:

Если хочешь снова увидеть свою сестру, отдай мне астролябию. На возвышенности за школой, когда скроется луна. Приходи один.

М.

– Что? – снова удивилась я. – М.?

– Месина, – простонал Орест.

– Месина! – выпалила я. – Но… но ведь она не приехала!

Я уставилась на Ореста. Он ничего мне не ответил, только в глазах было отчаяние. И тут я поняла, что произошло. Месина обманула Ореста.

Месина знает Эйгира. Она верит во все, что говорил Эйгир до того, как впал в кому: что Электра – дитя с лозой и только она может привести в движение астролябию. Наверняка Месина пытается добраться до астролябии, чтобы с ее помощью управлять перекрестьями силовых линий. Скорее всего, она верит, что это поможет Эйгиру! Месина специально написала Оресту, чтобы он ушел на станцию, а она тем временем спокойно могла бы похитить Электру.

– Но… но…

Почему он верит Месине? Разве можно быть таким дурачком? Сам-то сколько раз меня упрекал за мою наивность…

– Да откуда ты знаешь, что Электра у Месины? – спросила я.

Орест только молча пожал плечами.

– Она опять пытается тебя обмануть! – сказала я, на этот раз громче. – А ты, конечно же, собираешься отдать ей астролябию?

Орест снова пожал плечами. Даже не смог ответить.

– Почему ты мне ничего не сказал? – закричала я и сама услышала, что мой голос буквально дрожит от злости. – Мы могли бы попытаться разобраться во всем вместе, а? А ты всегда считаешь, что всё знаешь лучше всех. Балбес!

Никогда раньше я не злилась на Ореста до такой степени. Само собой, Месине, как раньше Эйгиру, нужны и астролябия, и Электра – и вот теперь Орест своими руками поможет ей все это заполучить.

– Ты вправду веришь, что она собирается вернуть тебе Электру? Независимо от того, отдашь ты ей астролябию или нет? Она наверняка хочет и Электру, и астролябию, как когда-то Эйгир! – прорычала я.

Лицо у Ореста сморщилось, он всхлипнул:

– Не знаю. Не знаю, что мне делать.

Вся моя злость вмиг улетучилась.

Бедный Орест. Он знал, что попал в ловушку. Понимал, что его провели, но не мог поступить иначе! Точно так же было и со мной в прошлом году, когда Эйгир пригрозил мне сделать так, чтобы моя мама не вернулась домой, – и я, испугавшись, отдала ему астролябию.

– О’кей, – проговорила я наконец. – Но я пойду с тобой.

– Только не пытайся меня остановить, – слабо проговорил Орест. – Все-таки она моя сестра. Так что я буду решать. А ты держись тихо, чтобы она тебя не заметила.

Я кивнула, но потом сообразила, что в темноте он не увидел этого, и снова сказала:

– О’кей.

42

Во второй раз за день мы ждали Месину. Орест стоял на каменной скале над школой с астролябией в руках. Это место выбрала Месина: она хотела, чтобы здесь Орест отдал ей астролябию, и тогда она отпустит Электру.

Я спряталась в кустах, чтобы остаться незамеченной.

Здесь, на скале, налобный фонарь не требовался. Сумрачный свет фонарей освещал велосипедную дорожку чуть в стороне от школы, которая смутно виднелась где-то внизу под нами, теряясь в сверкавших огнях Лерума. Озеро лежало темной дугой, но позади него на юго-западе небо будто озаряли закатные краски, хотя солнце давным-давно зашло. Это был отсвет городских огней Гётеборга – в той стороне никогда не становится по-настоящему темно. Со своего места в кустах я видела все.

– Послушай,