и угрожал защекотать её до смерти. Но друзьям удалось таки отвлечь внимание разбойника колбасой и освободить пленницу, а после, внезапно напав на пирата вечером, запереть его в бане и откопать большую жестяную коробку под домом, в которой оказались чудесное маленькое ожерелье и складной нож. Потом была охота на человека-невидимку, который коварным образом поедал варенье на кухне и пересыпал содержимое маминых коробок с крупами, так что вместо риса, в банке оказывалась гречка, а вместо вермишели горох. На ночь, по всей кухне были натянуты нити с колокольчиками и хитроумные ловушки, в которых невидимка должен был запутаться. Но невидимка был неуловим целые сутки, пока следующей ночью на кухне не раздался жуткий звон и грохот, а утром, прихрамывающий дедушка объявил, что бросившись на шум первым, практически схватил коварного врага, но тот вырвался, разорвав свой невидимый плащ, и теперь вряд ли осмелиться появиться вновь, так что что ловушки нужно убрать… Потом они запускали змея и дедушка сказал, что это не змей, а просто малютка и что он, может сделать настоящего воздушного змея, который может унести Варю в небо. Он трудился в сарае всё утро и действительно соорудил монстра с него ростом. Они попробовали запустить его на переулке, но ему не хватало ветра. Тогда папа забрался на крышу бани и запустил его оттуда. Гигант взмыл в небо под радостные крики дедушки и ребят, и стал стремительно набирать высоту, выбирая леску с катушки. Вскоре он стал еле виден, и Варя с Серёжей смотрели на него, запрокинув головы. Но едва дедушка попытался подтянуть его обратно, как леска зазвенела и лопнула, змей закружился, стал терять высоту и, великому сожалению дедушки, рухнул в лесу за рекой, там, где начинались болота. Потом все играли в молчунов — тот, кто первый произнесёт хоть одно слово, проигрывал. До обеда на участке было необычайно тихо и маме с бабушкой даже начала нравиться эта тихая игра, но очень скоро, они устали от того, что на любой вопрос все вокруг что-то мычали и показывали какую-то странную пантомиму. В конечном итоге проиграл дедушка, когда пытался объяснить бабушке что хочет на обед щи, а не борщ. Потом все загадывали загадки. Потом делали кроссворды. Потом сооружали ветряную мельницу. Потом принялись делать домик на сосне и уже начертили на песке его чертёж и стали вынимать старые доски из-под дома, но вмешалась мама и сказала, никакого домика на дереве не будет, потому что она знает, что кто-нибудь обязательно оттуда свалиться. Потом они лепили из глины посуду и обжигали её в печке, отчего в доме было так жарко, что на ночь открыли все окна и двери, и комары и прочая летающая живность заполнила дом и ползала по потолку и стенам. И, наконец, накануне отъезда, решили ставить пьесу в два действия, про ребят потерявшихся в сказочном лесу, которые встретили на своём пути колдуна (дедушку) и доброго волшебника (папу). В эпизодической роле лесной феи была занята мама, так что в конечном итоге бабушка оказалась единственным зрителем. Представление, как и положено, состоялась вечером, на свежем воздухе, на подмостках бани, в ослепительном свете фонаря и двух керосиновых ламп. Все кроме мамы забыли свои роли и импровизировали на ходу, так что хохочущему папе в конце первого действия пришлось прятать ребят от разыгравшегося колдуна на кухне и представлять случайно выбежавшего на «сцену» Степашку как «ужасного, но очень маленького волка» во втором. В конце бабушка аплодировала, а «колдун» сам себе кричал «Браво!» и трижды выходил на поклон, посылаю воздушные поцелую в несуществующие ложи. Ну, и, конечно же, каждый вечер после чая Счастливчик кочевал с коленей на колени, резвясь и забавляя всех своими выходками. К примеру, к ужасу мамы, он спокойно открывал нижнюю дверцу серванта, где хранился сахар, мука и варенье и с интересом обнюхивал его содержимое. Папа клялся, что никогда не учил его ничему подобному, но, кажется, сам себе не верил. Любимым же занятием Счастливчика было изучение карманов того, у кого на коленях он в данный момент сидел. Он ловко управлялся с пуговицами и кнопками, и быстро научился управляться с молнией. Понравившиеся ему вещи он тщательно осматривал и перепрятывал в другой, «более надёжный» карман, предварительно всё из него вычистив. Дедушка называл его «Потрошителем» и нарочно набивал свои карманы всякой всячиной, чтобы малыш как можно дольше находился у него на коленях. Особым интересом у Потрошителя пользовались ключи и крупные монеты. Он пищал от восторга, когда выуживал из дедушкиного кармана десятки старых ключей, которые тот откопал в сарае, и подолгу перебирал их, обнюхивая и пробуя на зубок. Странную реакцию у него вызывали канцелярские скрепки. Отчего то они страшно его возмущали, и он с фырканьем отбрасывал их на пол и словно вытирал после них руки, быстро-быстро потирая свои лапки друг о друга. Смеха ради, папа прикрепил несколько скрепок на связку с ключами и Счастливчик, поначалу обрадовавшийся такой находке, вдруг зафыркал и стал гневно срывать все до единой скрепки, покуда от них не осталось и следа. «Чистую» связку он ещё раз тщательно осмотрел и спрятал во внутренний карман папиной куртки, а потом чихнул и старательно вытер руки… Но главным сокровищем его коллекции был мамин фамильный золотой кулон, на тонкой цепочке. Он зачарованно перебирал его в своих лапках, подолгу не мог найти достойного места, чтобы спрятать такую восхитительную вещь. Все карманы казались ему недостаточно надёжными и он обегал всех собравшихся, пока, наконец, не останавливался на папином внутреннем кармане пиджака или дедушкиной куртки. Он с сожалением опускал туда кулон, тут же вынимал его обратно, трепетно ощупывал и снова прятал, беспокойно попискивая.
— В следующем году, буду учить Счастливчика водить машину, — говорил папа серьёзным тоном.
— Как? Зачем? Ты что такое говоришь? — пугалась мама. — Я с ним не поеду!
— Ну, хорошо, хорошо, — под общий смех успокаивал её папа. — Начнём с велосипеда…
— От тебя всего можно ожидать, — оправдывалась мама. — Я уже ничему не удивляюсь!
— И это правильно, — говорил папа. — Эксперименты, это ключ к развитию.
— Это не эксперименты, — возмущалась мама. — Это форменный хаос. Жду не дождусь, когда ребята снова пойдут в школу. К концу лета вы становитесь совершенно неуправляемыми. И вы, Алексей Васильевич, вы же взрослый человек…
— Я взрослый человек? — изумлялся дедушка, хмуря кустистые брови. — Ты меня с кем-то путаешь, моя дорогая. Я молод как никогда.
— Видели бы вы, какой у него огромный синяк на ноге, — говорила бабушка.
— Шрамы украшают
