Зелье для принцессы - Эми Маккаллох

– Я пойду поищу топливо… может, тогда удастся поесть, – я махнула рукой в сторону пещеры.

– Ладно, только не ходи далеко, – он выпрямился и убрал под шапочку выбившиеся волосы.

– Силёнок маловато. Я буду здесь, на виду.

Я побрела в пещеру. Здесь сразу стало теплее, а глаза какое-то время привыкали к темноте после ясного солнышка снаружи.

Всего несколько шагов – и потолок пещеры раздался в стороны и в высоту. Пол покрывали камни, мусор и – вот оно! – несколько сухих веток. Хватит на небольшой костёр. Я собрала их в охапку.

При звуках низкого, грозного рычания откуда-то из глубины пещеры я тут же выронила палки. Я смотрела в темноту и слушала, как едва колотится сердце. Один удар, два удара. Но больше ничего. Никакого движения внутри, никаких звуков не повторилось. Я сгребла с земли ветки и метнулась вон.

Зейн как раз поставил палатку.

– Я нашла кое-что, – и показала свой жалкий улов. – Не знаю, хватит на костёр или нет. Я ещё слышала что-то… в пещере.

– Скорее всего, это ветер. – Зейн заглянул в темноту. – Может, просто залезем в палатку и попробуем согреться?

Я забралась внутрь и сняла ботинки на маленьком пятачке у входа.

– Думаю, придётся помочиться в бутылки, чтобы сделать из них грелки, – сказала я.

– Гадость какая, – Зейн брезгливо поморщился.

– Это лучше, чем отморозить пальцы.

Теперь, когда я сняла ботинки, мои ноги почувствовали свободу – словно стали легче воздуха. Я продолжала ползти к задней стенке палатки и забралась в спальник, натянув его до самого носа. Зейн влез за мной. Его кожа светилась под ярко-оранжевым пластиком палатки. Он тоже снял ботинки и куртку. Под плотно прилегавшим нижним бельем видна была каждая мышца на руках, а из рукавов выглядывали края татушек.

Теперь, когда он оказался внутри и застегнул входной клапан, его присутствие заполнило всё пространство. Он вытянулся на полу головой к выходу, и, хотя я постаралась занять как можно меньше места у задней стенки, его ноги оказались прижаты ко мне. Даже если он и почувствовал, как я попыталась отодвинуться, виду не подал. Напротив, он сделал так, чтобы наши ступни соприкасались через слои ткани. Я заставила себя не дёргаться и расслабиться.

– Уютно устроились, да? – ухмыльнулся он.

– Они… они ведь найдут нас, верно? – И тут самообладание мне изменило – внезапно, разом. По щекам потекли слёзы. Навалились мысли о том, что мы пропадём здесь, в горах, в сердце Диких земель, где нет ни колдовской, ни простецкой связи. И вряд ли вообще нас найдут. По крайней мере, это выглядело вполне вероятным в тёмные ночные часы, в продуваемой ветром тонкой палатке.

Тут же Зейн оказался рядом со мной. Он обнял меня за вздрагивавшие плечи и прижал к груди. И держал так, пока я рыдала.

– Утром мы уберёмся отсюда, – сказал он. – Не пройдёт и пары дней, и ты вернёшься домой. Целая и невредимая. Ты и я, вместе мы сумеем вернуться.

– Вместе?

– Вместе. – Он нащупал в спальнике мою руку, чтобы переплести пальцы.

Ветер снаружи с воем вцепился в палатку. Один из колышков вырвало из земли, и растяжка хлопнула по крыше. Хлопок был такой сильный, что мы подскочили от неожиданности и рассмеялись. Я вытерла глаза. Я уже и так залила слезами всю эту гору.

Зейн протянул мне энергетический батончик.

– Это не сочный стейк с картофельным пюре, но лучше, чем ничего.

– Прямо сейчас я бы всё отдала за мамин пастуший пирог.

– Лучше об этом не думать, – посоветовал он.

Я развернула батончик, который на холоде стал твёрдым, как камень. Зато и жевать его пришлось дольше.

– Как ты думаешь, принцесса Эвелин отдавала себе отчёт, к чему это приведёт? – сказала я и тут же об этом пожалела, потому что он резко отстранился.

– Думаю ли я, что она знала, что из-за зелья её бешеная тётка будет палить в людей из пистолета, а два человека попадут в лавину в горах? – Он покачал головой. – Нет. Но Эвелин вообще не давала себе труда рассуждать о последствиях… – он умолк. – Нет, так нечестно. Я думаю, что она отчаянно хотела найти, на кого можно положиться, чтобы разделить с ним власть.

– Вообще-то, с каждым новым ингредиентом я всё больше и больше убеждаюсь в том, что она действительно умудрилась создать мощное приворотное зелье.

– Она невероятно умная, Сэм. Я считаю, она бы тебе очень понравилась.

– Если она хоть в чём-то похожа на остальных Талантов… – я презрительно фыркнула. – Прости, но ты понимаешь, что я имею в виду.

– Понимаю. И она не такая. Но с другой стороны, она может показаться тебе заносчивой, потому что никогда не имела дела с простецами. Да, ей могли представить кого-то на королевском приёме или благотворительном балу, но по-настоящему она ни с кем из них не общалась. Родные слишком опекали её. Представь, что тебе ни разу в жизни ни в чём не было отказа. Как бы ты реагировала, когда всё вдруг стало рушиться на глазах?

Я кивнула, хотя так и не смогла этого понять, честное слово.

– Ты и правда её лучший друг.

Он как-то странно рассмеялся.

– После того как она попыталась меня опоить зельем, трудно сказать, кем мы стали друг другу, – он посмотрел на меня. – Ты ведь исцелишь её, правда? Составишь антидот? ЗА могут найти отдельные ингредиенты, но найти верные пропорции, угадать сам процесс… в этом у тебя самые лучшие шансы.

– Ну да, если забыть про ваших исследователей и роскошные лабы…

– Здесь недостаточно просто быть хорошим алхимиком, и ты это знаешь, – он серьёзно смотрел на меня: глаза в глаза. – Я не видел никого, кто так искусно работал бы с зельем, как ты.

– Ну и какая мне польза от этого, если сейчас сплошь и рядом пользуются синтами?

– Приходи работать в ЗА. Нам нужны такие люди, как ты.

– Предать наследие Кеми и оскорбить дедушку? Спасибо большое. Я знаю, где моё место – в нашей лавке. И нигде больше. Может, тебе этого не понять…

– Я лучше знаю, как разочаровывать людей. Намного лучше, чем тебе кажется.

– Да неужели?

– Ты никогда не думала, что я – самое большое разочарование своего отца? Я отказал принцессе. Не захотел породниться с королевской семьёй. Я не признавался ему, что она просила меня, но он сам это заподозрил. А теперь знает точно. И сейчас именно я должен её спасти, потому что я подверг опасности её жизнь – чёрт, да я подверг опасности всю страну, если корона перейдёт