Маленькая принцесса - Фрэнсис Ходжсон Бернетт

злая женщина, она обращается с девочкой как с парией, хотя та держится так, словно в её жилах течёт королевская кровь!

– Ты, как я погляжу, много знаешь об этой девочке, – заметил секретарь.

– Я знаю каждый день её жизни, – отвечал Рам Дасс. – Я знаю, когда она уходит и когда возвращается; её печаль и её скромные радости; холод и голод, которые её мучают. Я знаю, как она сидит по ночам над книгами; знаю, как её тайные друзья прокрадываются к ней и она веселеет, как веселеют дети даже в тисках нищеты, потому что она может поболтать с ними и втихомолку посмеяться. Если б она заболела, я бы узнал об этом и, если бы только это было возможно, тотчас пришёл ей на помощь.

– Ты уверен, что сюда, кроме неё, никто не заходит? А сама она не вернётся? Если она вдруг нас здесь застанет, она перепугается, и план Кэррисфорда-сахиба расстроится.

Рам Дасс неслышно подошёл к двери и встал возле неё.

– Сюда никто не подымается, сахиб, – сказал он. – Она ушла с корзиной и долго ещё не вернётся. Если я стану здесь, я услышу шаги, как только она начнёт подыматься с последней площадки.

Секретарь вынул из нагрудного кармана карандаш и блокнот.

– Смотри же, не пропусти, – распорядился он.

И начал медленно и беззвучно обходить жалкую каморку, что-то быстро записывая в блокноте.

Сначала он подошёл к узенькой кровати, пощупал рукой матрас и вскрикнул от удивления.

– Жёсткий, как камень! Нужно заменить его как-нибудь, когда её не будет дома. Придётся это сделать в другой день. Сегодня не успеть.

Он приподнял покрывало и взглянул на плоскую подушку.

– Покрывало выцветшее и старое, одеяло тонкое, простыни все в заплатах, – сказал он. – Каково ребёнку спать в такой постели? А ещё называют свой дом респектабельным! Камин, верно, целую вечность не топили, – прибавил он, взглянув на ржавую решётку.

– С тех пор, как я здесь, – отвечал Рам Дасс, – не топили ни разу. Хозяйка здесь не из тех, кто думает о других.

Секретарь быстро писал в блокноте. Оторвал листок, спрятал его в нагрудный карман и поднял глаза.

– Странный мы выбрали путь, – сказал он. – Чей это план?

Рам Дасс склонил в знак извинения голову.

– Должен признать, что сначала он пришёл в голову мне, – сказал он, – хотя сперва это была всего лишь мечта. Я люблю эту девочку; оба мы одиноки. Она нередко фантазирует вслух, когда её навещают тайком друзья. Как-то вечером мне было грустно, я лежал возле раскрытого окна и прислушивался. Она говорила о том, какой уютной могла бы стать эта комната, если б её как следует обставить. Она словно видела всё, о чём говорила, и постепенно ободрилась и согрелась. Это была её фантазия, но на следующий день, когда сахиб плохо себя чувствовал и грустил, я рассказал ему об этом, чтобы его развлечь. Тогда это была просто мечта, но сахибу она понравилась. Он заинтересовался девочкой и стал меня расспрашивать. Ему приятно было слушать о том, что она делает. Наконец он начал с удовольствием размышлять о том, как превратить её фантазии в реальность.

– Ты думаешь, это можно сделать, пока она спит? – спросил секретарь. – А вдруг она проснётся?

Очевидно, план увлёк молодого секретаря не менее, чем мистера Кэррисфорда.

– Я могу ступать так, словно подошвы у меня из бархата, – отвечал Рам Дасс, – а дети, даже когда они несчастны, спят крепко. Я мог бы не один раз за ночь зайти в эту комнату – и она бы даже не пошевельнулась. Если кто-то будет подавать мне вещи в окно, я сделаю всё, пока она спит. А утром проснётся – и решит, что здесь побывал волшебник.

Он улыбнулся, словно сердце радостно забилось у него в груди; секретарь ответил ему улыбкой.

– Это будет походить на сказку из «Тысячи и одной ночи», – сказал он. – Такое мог придумать только тот, кто родился на Востоке. Тут нет ничего общего с лондонскими туманами.

Рам Дасс и секретарь вскоре удалились – к превеликой радости Мельхиседека, которому их тихие речи казались не очень понятными, а потому зловещими. Молодого секретаря всё занимало: камин, пол, шаткая скамеечка, столик, стены, которые он даже потрогал рукой. Обнаружив, что в стену кое-где вбиты гвозди, он явно обрадовался.

– На них можно будет что-то повесить, – сказал он Рам Дассу.

Тот загадочно улыбнулся.

– Вчера, пока её не было, – отвечал он, – я влез сюда, захватив с собой небольшие острые гвозди, которые входят в стену без молотка. Я их повсюду, где нужно, натыкал. Они готовы.

Наконец секретарь обвёл глазами комнату и спрятал блокнот в карман.

– Что ж, я, кажется, всё записал, – сказал он. – Можно идти. У Кэррисфорда-сахиба доброе сердце. Как жаль, что он не может найти пропавшую девочку!

– Если б он нашёл её, силы вернулись бы к нему, – заметил Рам Дасс. – Возможно, его Бог ещё поможет ему найти эту девочку.

Затем секретарь и Рам Дасс выскользнули в окно так же бесшумно, как проникли в него. Убедившись, что они ушли, Мельхиседек облегчённо вздохнул и, рискнув через несколько минут вылезти из норки, забегал по полу в надежде на то, что даже такие страшилы, как эти двое, могли принести несколько корочек и бросить одну-другую на пол.

Глава 15

Волшебство

Проходя мимо соседнего дома, Сара увидала, что Рам Дасс закрывает ставни в знакомую ей комнату.

«Давно я не была в приятной комнате, – подумалось ей. – Только смотрю на них в окно».

В комнате индийского джентльмена, как всегда, горел огонь, а сам он сидел перед камином, опустив голову на руку. Вид у него был грустный и задумчивый.

«Бедняжка! – подумала Сара. – Интересно, о чём он думает».

Вот о чём думал в эту минуту индийский джентльмен.

«Предположим… предположим… – проносилось у него в голове, – что Кармайклу удастся найти этих людей в Москве. Но ведь девочка, которую они забрали из пансиона мадам Паскаль в Париже, легко может оказаться не той, кого мы ищем. Что тогда?»

Войдя в школу, Сара встретила мисс Минчин, которая спустилась вниз, чтобы выбранить кухарку.

– Что это вы пропадали столько времени? – сказала она Саре. – Давно пора было вернуться.

– На улице так грязно и мокро, – отвечала Сара. – Мне было трудно идти, ботинки у меня худые и всё время скользят.

– Можете не оправдываться, – сказала мисс Минчин, – всё равно никто вам не поверит.