Маркус и девочки - Клаус Хагерюп
Маркус и девочки читать книгу онлайн
Это вторая книга про приключения четырнадцатилетнего Маркуса Симонсена. За первые два месяца старшей школы Маркус влюбляется во всех одноклассниц подряд, а в некоторых даже по второму разу. Его друг Сигмунд придумывает сложносочиненные планы по покорению сердца той или иной девушки, но стоит им добиться успеха, как Маркус переключает свое романтическое внимание на кого-то еще. Маркус мог бы обратиться за помощью к отцу, но тот всю жизнь любил только маму. И вот в классе Маркуса появляется новенькая Александра. Она не похожа ни на кого, прекраснее всех на свете и Маркус готов на все, чтобы завоевать ее сердце. Сигмунд придумывает очередной гениальный план: они поставят «Ромео и Джульетту», где Маркус сыграет Ромео, а Александра – Джульетту. Но и ту все пойдет совсем не так, как задумано.Клаус Хагерюп (1946–2018) – норвежский писатель, переводчик, сценарист, актер и режиссер. Дебютировал в 1969 году со сборником стихов «Вот как я о тебе думаю». В 1968–1969 годах Клаус Хагерюп играл в разных театрах, а также работал преподавателем, режиссером и писателем. Кроме того он снялся в нескольких фильмах, но более известен как автор пьес для театра и радио и книг, в основном, для подростков. Наибольшую известность принесла Клаусу Хагерюпу серия про неуверенного в себе подростка Маркуса. В 1988 году Клаус Хагерюп написал биографию «Мне все так близко» о своей матери Ингер Хагерюп, которую считают одной из самых значимых норвежских поэтов XX века. Клаус Хагерюп получил несколько литературных премий, а в ноябре 2018 года он был награжден Почетной премией Браге за вклад в норвежскую литературу.
Сара Монсен оказалась прекрасной Кормилицей, хотя Маркус и считал ее слишком уж заметной. Кем-то между Кормилицей и королевой. Он сказал об этом Сигмунду, когда они шли домой после очередной репетиции. Режиссер, который до сих пор ходил на костылях, посмотрел на него снисходительно:
– Ты когда-нибудь видел настоящую кормилицу, Макакус?
– Нет, но…
– Тогда не делай поспешных выводов.
– Да, но…
– Может, тебе лучше сконцентрироваться на собственной роли? Завтра – генеральная репетиция.
– У меня не получится, – несчастным голосом произнес Маркус.
Сигмунд сменил тактику. Смысла обрушивать беспощадную критику на друга он не видел. Надо просто заставить его поверить в себя.
– Образ внутри тебя, Макакус, – сказал он и обнял приятеля за плечи. – Теперь надо выпустить его наружу. Хватит напрягаться. Расслабься. Получи удовольствие от роли.
На прощание он приподнял один костыль и весело заковылял прочь. Маркус постоял немного и попытался получить максимальное удовольствие от роли. Потом пошел домой.
Монс пришел раньше и уже переоделся. Странно, но он начал одеваться на репетиции в свои лучшие костюмы. Когда Маркус зашел в гостиную, отец сидел на диване и читал.
– Это ты, Маркус? – спросил он, не отрываясь от книги.
– Да. Отдыхаешь?
– Нет, просто читаю.
– Что?
– «Страдания юного Вертера».
– Я же сдал эту книжку в библиотеку.
Папа рассеяно кивнул.
– А я опять взял.
Он искоса глянул на Маркуса, который подумал, что отец вполне мог бы сыграть Ромео, будь он моложе лет на тридцать.
– По-твоему, эта книжка настолько хороша?!
На лице Монса показалась невыразимо грустная и одновременно полная истомы улыбка.
– Ты только послушай, Маркус: «Ах, этот образ, он преследует меня! Во сне и наяву теснится он в мою душу! Едва я сомкну веки, как тут, вот тут, под черепом, где сосредоточено внутреннее зрение, встают передо мной ее черные глаза. Как бы это объяснить тебе? Только я закрою глаза – они уже тут!»
Он достал носовой платок и высморкался.
– Я понимаю, о чем ты, – кивнул Маркус и отправился в свою комнату.
Он лежал и смотрел в потолок. Расслабиться. Получить удовольствие от роли. Во сне и наяву теснится ее образ в мою душу. Во сне и наяву. Во сне. Вот оно. Во сне, во сне, во сне! Вот где он был тогда в костюме Кормилицы. Он играл Ромео во сне! Он забылся. Возможно. Это – единственное, что он умеет! Надо сделать вид, что всё – сон. Вся пьеса – только сон. Его сон. Его сон об Александре. Вот что имел в виду Сигмунд, когда велел расслабиться. Во сне расслабляешься. Он закрыл глаза и прошептал:
– Я перенесся на крылах любви.
Тут он и заснул. И во сне нашел своего Ромео.
До генеральной репетиции оставалось десять минут. Сигмунд пригласил на прогон ближайших родственников актеров. Настроение за кулисами царило суетливое и нервное. Большинство родителей сидели в дальнем конце зала, но Сигмунд попросил их пересесть на первый ряд, где уже разместилась жена Воге. Она тоже была учительницей и теперь прихватила бумагу и карандаш, чтобы потом прокомментировать мужу свои впечатления. Маркус стоял за кулисами с закрытыми глазами и концентрировался на состоянии сна. Занавес поднялся, и Трим Томас вышел на сцену.
– Привет, мама! – сказал он. – Я молодец?
Занавес опустили и начали снова.
На этот раз пошло лучше. Сигмунд дружелюбно объяснил Триму Томасу, что он пристрелит его тигра, если мальчик будет нести отсебятину.
Публика хлопала каждый раз, когда кто-то выходил или уходил со сцены, и актеры исполняли свои роли, вновь чувствуя себя уверенно. Маркус удивился той легкости, с которой он вышел на сцену к первой встрече с Джульеттой. Александра стояла на противоположной стороне сцены вместе с Муной, игравшей синьору Капулетти. Она встретилась с ним взглядом. Маркус погрузился в сон и сказал.
Она затмила факелов лучи!
Сияет красота ее в ночи,
Как в ухе мавра жемчуг несравненный.
Редчайший дар, для мира слишком ценный?
Как белый голубь в стае воронья —
Среди подруг красавица моя.
Как кончат танец, улучу мгновенье —
Коснусь ее руки в благоговенье.
И я любил? Нет, отрекайся, взор:
Я красоты не видел до сих пор!
Публика зааплодировала. Он не слышал. Эллен Кристина, которая играла Тибальта, и Муна-Капулетти произнесли свои реплики. Он их не слышал. Медленно он пересек сцену и подошел к Александре. Его глаза блестели. Он протянул ей руку. Она взяла ее. Он притянул ее к себе, прижал к губам и прошептал лишь настолько громко, чтобы публика услышала каждое слово.
Когда рукою недостойной грубо
Я осквернил святой алтарь – прости.
Как два смиренных пилигрима, губы
