Кошмарной летней ночью - Роберт Лоуренс Стайн

Там проявляют фото за час.

– Что за важность? – спросил папа, перестав улыбаться. Он провел ладонью по голове, приглаживая свои густые темные волосы.

Меня так и подмывало выложить все. Сказать, что там фотография монстра. Но я все-таки сдержалась.

Я знала, что он не поверит. Не воспримет меня всерьез. И тогда он не свозит меня в торговый центр проявлять пленку. Ни за что на свете.

– Покажу, когда проявим, – пообещала я.

Он придержал для меня сетчатую дверь. Мы вошли на кухню. Папа несколько раз потянул носом, ожидая учуять запах стряпни.

Из коридора навстречу нам выбежала мама.

– Не принюхивайся, я ничего не приготовила. Сегодня ужинаем в ресторане.

– Блеск! – воскликнула я. – А давайте в торговом центре? В вашем любимом китайском ресторанчике? – Я повернулась к папе. – Ну пожа-алуйста! Пожалуйста-пожалуйста! Заодно там пленку мою проявят, пока мы едим.

– За китайской едой я бы съездила, – задумчиво протянула мама. Потом перевела взгляд на меня. – Что тебе так неймется проявить эту пленку?

– Это секрет, – вмешался папа, прежде чем я успела ответить. – Она не говорит.

Я больше не могла сдерживаться.

– Это снимок мистера Мортмана, – выпалила я. – Доказательство, что он монстр.

Мама закатила глаза. Папа покачал головой.

– Это доказательство! – настаивала я. – Может, увидев фото, вы наконец поверите мне.

– Ты права, – с сарказмом ответил папа. – Поверю, когда увижу.

– Рэнди! Спускайся скорее! – позвала мама. – Мы едем в торговый центр за китайской едой!

– У-у, а обязательно за китайской? – капризно отозвался братец. Обычный его ответ.

– Мы тебе лапшу закажем, твою любимую, – пообещала мама. – Только поторопись. Нам кушать хочется.

Я нажала кнопку на камере, чтобы перемотать пленку.

– Перед ужином я сдам ее в проявку, – сказала я. – А потом мы сможем ее забрать.

– Только чтобы за ужином никаких разговоров про монстров, обещаешь? – строго предупредила мама. – Я не хочу, чтобы ты пугала брата.

– Обещаю, – ответила я, бережно извлекая двумя пальцами катушку с пленкой.

После ужина, утешала я себя, мне не придется говорить о монстрах – ведь я покажу одного настоящего!

Ужин, казалось, тянется целую вечность.

Рэнди ныл без умолку. И лапша на вкус какая-то странная, и ребрышки слишком жирные, и суп слишком горячий. Вдобавок он опрокинул стакан с водой, залив весь стол.

Я едва обращала внимание, кто что говорит. Все думала о своем снимке. Мне не терпелось его увидеть – и показать маме и папе.

То-то лица у них будут, когда они увидят, что я права, что я ничего не выдумала, что мистер Мортман – действительно монстр.

Воображение рисовало мне, как они извиняются, обещая, что больше никогда не усомнятся в моих словах.

«Мне так стыдно, – скажет папа, – что я, пожалуй, куплю тебе тот компьютер, который ты давно просишь».

«И новый велик, – скажет мама. – Пожалуйста, прости нас за то, что мы тебе не поверили».

«И меня тоже прости, – скажет Рэнди. – Я понял, что вел себя как придурок».

«И можешь теперь каждый вечер не спать хоть до полуночи, даже если утром в школу», – скажет папа.

Внезапно мои грезы прервал голос мамы:

– Люси, по-моему, ты не слышишь ни слова из того, что я тебе говорю.

– Нет… я… э-э… призадумалась, – созналась я, снова взявшись за палочки и отправляя в рот порцию риса.

– О монстрах она думает! – крикнул Рэнди и поднял руки со скрюченными пальцами над столом, изображая монстра, готового на меня кинуться.

– Никаких разговоров про монстров! – взвилась мама.

– На меня не смотрите! – возмутилась я. – Это он сказал, а не я! – И обвиняюще ткнула пальцем в Рэнди.

– Доедайте уже свой ужин, – сказал папа. У него весь подбородок был жирный от ребрышек.

Наконец мы разломили наши печеньки с предсказаниями [3]. В моем говорилось что, дескать, даже в хмурые дни нужно жить ожиданием солнца. Никогда не понимала этих предсказаний…

Папа расплатился чековой книжкой. Рэнди, вставая, чуть не разлил еще один стакан воды. Я выбежала из ресторана, не в силах больше ждать ни секунды.

Фотомагазинчик находился этажом выше. Я запрыгнула на эскалатор, ухватилась за поручень и поехала наверх. Ворвавшись в магазинчик, подлетела к прилавку и, задыхаясь, крикнула молодой женщине у проявочного аппарата:

– Готовы мои фотографии?

Та обернулась, испуганная моим громким голосом:

– Вроде бы да. Как вас зовут?

Я назвалась. Она подошла к подставке с желтыми конвертами и принялась не спеша перебирать их.

Я нервно барабанила пальцами по прилавку, глядя на стопку конвертов. Неужели нельзя чуточку побыстрее?

Она перетасовала всю стопку, после чего снова повернулась ко мне:

– Как, еще раз, вас зовут?

Стараясь не выказывать раздражения, я снова назвалась. От нетерпения я налегла грудью на прилавок и с замиранием сердца смотрела, как продавщица снова стала перебирать конверты, беззвучно шевеля губами, когда читала имена.

Наконец она вытащила один и протянула мне.

Я схватила его и стала надрывать.

– С вас четырнадцать долларов, – напомнила девушка.

Тут я обнаружила, что не при деньгах.

– Приведу папу, – сказала я, не выпуская драгоценного конверта из рук.

Только я повернулась, как в дверях появился папа. Мама с Рэнди ждали снаружи.

Папа заплатил.

Я вынесла конверт со снимками из магазинчика. Дрожащими руками раскрыла и вытащила фотографии.

– Люси, успокойся, – встревоженно проговорила мама.

Я смотрела на снимки. Фотографии были с вечеринки по случаю дня рождения Рэнди.

Я быстро перебрала снимки, глядя на лыбящиеся рожи его безмозглых друзей.

Где оно? Где оно? Где оно?

И, конечно же, искомое фото нашлось в конце стопки, одним из самых последних.

– Вот оно! – воскликнула я.

Мама с папой наклонились вперед, заглядывая мне через плечо.

Остальные снимки выпали у меня из рук и разлетелись веером по всему полу, а я поднесла карточку к глазам…

…и обомлела.

17

Фотография была ясной и четкой.

Огромный письменный стол мистера Мортмана стоит во вспышке яркого света. Хорошо видны бумаги, разложенные на столе, судок с черепашками, невысокая стопка книг.

За столом маячит спинка высокого деревянного стула. А за ним можно различить стеллажи и даже стеклянную банку с мухами на нижней полке.

Вот только монстра там не было.

Не было мистера Мортмана.

Не было никого.

Никого не было на снимке.

– Он… он же стоял вон там! – воскликнула я. – За столом!

– Комната выглядит пустой, – возразил папа, глядя на снимок в моей дрожащей руке.

– Там никого нет, – добавила мама, переводя взгляд на меня.

– Он там был, – настаивала я, не в силах оторвать глаз от снимка. – Вот здесь вот. – Я показала туда, где должно было стоять чудовище.

Рэнди засмеялся.

– Дай взглянуть! –