Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин

вельможи опускали глаза. Ак-кулак и аш-кулох – слова-оскорбления. В дословном переводе – «белоухие». Так в Средней Азии традиционно оскорбительно именовали русских, а потом и всех европейцев. И если на русском это выражение звучит весьма мягко и совсем не обидно, то на тюркском очень даже обидно, примерно, как для негра звучит ругательство «черно…опый».

Однако едва наши ушли в Верный, кокандцы немедленно вернулись и начали восстановление Пишпека.

В октябре Малля-хан собрал в сорока верстах от Верного в урочище Узун-Агач армию в двадцать тысяч человек. Достигнув, таким образом, более чем десятикратного превосходства в силах! При этом регулярную пехоту-сарбазов вооружили новейшим английским оружием.

Любопытно, что когда Малля-хан заявил английским эмиссарам, что у него нет столько золота, чтобы сразу оплатить все оружие, английские продавцы-разведчики милостиво разрешили взять оружие, частично в кредит, а частично просто в подарок от своей королевы… Что и говорить, добра и щедра была королева Виктория! Впрочем, удивляться здесь не стоит – Большая Игра продолжалась и нанести как можно больше вреда своему главному противнику было для сынов Туманного Альбиона делом чести. Единственно, на что не решились англичане, это дать кокандцам своих офицеров-инструкторов. Впрочем, в данном случае только из-за боязни, что те попадут в плен и разразится международный скандал.

Итак, Малля-хан был готов к решающей схватке за Семиречье. Командовал собранной армией лучший полководец Коканда хан Канаат, отличившийся в свое время в войне с Бухарой.

Между тем серьезные размеры приняли волнения среди союзных нам казахов, многие были вот-вот готовы переметнуться к Малля-хану, а некоторые уже переметнулись.

К началу октября кокандские войска пришли на Курдай, затем направились на реку Джерень-Айгыр и стали лагерем близ Кастека. А джигиты передовых отрядов уже поили лошадей в реке Чу.

Но и это еще не все! Одновременно в Коканде Малля-хан готовил еще одну армию под командованием хана Алимбека. План кокандцев состоял в следующем: армия Канаата должна была отвлечь наши войска к Кастеку, а войска Алимбека в это время должны были атаковать и захватить Верный. Стоит признать, что Верный и примыкающие к нему населенные пункты были тогда укреплены слабо. И угроза захвата была реальной. Хан Алимбек действовал быстро, и вскоре на дорогах, ведущих к Верному, уже шныряли шайки кокандцев, перехватывающие почту и нападавшие на переселенцев. Связь Верного с Россией была прервана. Понимая, что дело очень серьезно, начальник Алатауского округа и казахов Большой Орды (Большой жуз) подполковник Герасим Колпаковский, покинул Верный и со всеми имеющимися силами вышел на пересечку кокандцев. А сил у него было раз и обчелся – три неполных пехотных роты, четыре казачьи сотни и 4 пушки. Впрочем, сам Колпаковский был офицером боевым – за плечами годы боев с горцами на Кавказе и Венгерский поход. Усилив, насколько это было возможно, гарнизоны укреплений, он вооружил всех русских поселенцев и благонадежных казахов.

Полагаясь на данные лазутчиков, Колпаковский перешел с отрядом в Кастек. Замысла Малля-хана он, увы, не разгадал, предполагая, что именно в районе Кастека и произойдет генеральное сражение.

* * *

Тем временем главные силы кокандцев двинулись от Пишпека по долине реки Курдай к реке Дутрин-Айгирь, в направлении на Верный, пользуясь при этом поддержкой казахов, начавших уже огромными массами переходить на их сторону.

Спешно выдвинувшись навстречу противнику, Колпаковский распределил войска по ближайшим дорогам. На самом опасном направлении в Кастеке поставил пехотный батальон, четыре сотни и семь орудий под началом майора Экеблада. На кургане Скурук – пехотную роту с ракетным станком, во главе с поручиком Сярковским. У Узун-Агача – роту, казачью сотню и два орудия, под началом поручика Соболева. Кроме этого, в кишлаке Каселене – полсотни казаков, в Верном – две роты, половина казачей сотни и вооруженные переселенцы. Остальные войска Колпаковский сосредоточил в Илийском и Заилийском укреплениях.

Первое наступление 19 апреля армии хана Канаата в обход Узун-Агача окончилось неудачей. Кокандцы были отбиты с большим уроном, отступив под сильным нашим артиллерийским огнем. Однако горевал лучший полководец Коканда недолго и тут же предпринял новое наступление уже по долине реки Кара-Кастек. Получив известие об этом, Колпаковский к вечеру 20 октября собрал большую часть своих сил (три роты, две сотни, шесть орудий и два ракетных станка). Чтобы успеть, солдаты, побросав все лишнее, бежали бегом. На следующий день наш маленький отряд сам двинулся навстречу неприятелю, двигаясь по местности, изрезанной оврагами и холмами. Едва впереди показался противник, Колпаковский выдвинул вперед четыре орудия и картечным огнем заставил кокандцев отступить за ближайшие холмы. Затем наши продолжили движение, а когда кокандцы снова попытались атаковать их, еще раз отогнали картечью. Так, тесня неприятеля, отряд дошел до Кара-Кастека, где неожиданно был атакован с флангов и тыла конными скопищами кокандцев, причем рота поручика Сярковского едва не попала в плен. К счастью, ее успели выручить посланные Колпаковским две пехотные роты.

А затем была отчаянная схватка. Безумолчно палили орудия, стволы которых раскалялись так, что готовы были вот-вот разлететься на куски. Солдаты и казаки стреляли из ружей. Сарбазы отвечали тем же, и грохот боя был слышен чуть ли не сотню верст, ввергая в ужас переменчивых казахов.

Но все когда-то кончается… Наконец настал момент, когда, не выдержав орудийных залпов, кокандцы начали отходить. Настал переломный момент, и уж Колпаковский его не упустил. По его команде все силы нашего отряда были брошены вперед и стремительно атаковали отходящего противника. С левого фланга ударила рота штабс-капитана Шанявского, с правого – рота поручика Соболева, а с фронта безостановочно лупила артиллерия. Рота Сярковского с казачьей сотней прикрывала правый фланг и тыл отряда. Бросившись в атаку, рота Шанявского штыками опрокинула сарбазов. После нескольких попыток контратаковать все воинство хана Канаата обратилось в паническое бегство. Канаат пытался было остановить поток скачущих и бегущих людей, но поняв, что это бесполезно, присоединился к ним сам…

Несмотря на усталость солдат и казаков от восьмичасового боя, Колпаковский преследовал противника еще две версты, одновременно отбиваясь от шаек киргизов, пытавшихся нападениями с флангов остановить наше преследование. После поражения хан Канаат убрался за реку Чу и более о своем существовании нам уже не напоминал. Соотношение потерь в этом сражении выглядит просто невероятным: у кокандцев убито и ранено более полутора тысяч человек, а в русском отряде пострадало всего 33 человека, причем убит из них был лишь один. В сражении отличились и союзные нам казахи, атаковавшие кокандцев у Саурукова кургана, названного так в честь славного батыра Саурука.

24 октября 1860 года в своем донесении командиру Отдельного Сибирского военного округа Колпаковский писал: «Узун-Агачский бой спас первые наши оседлые пункты в Заилийском крае и повсюду закрепил его за нами». После победы у Узун-Агача Колпаковский