Конец света, 13 - Катажина Рырых

выглядело солидно. Так люди будут воспринимать нашу фирму как семейное предприятие с традициями.

– Ладно, поговорим, когда придёшь.

– Я сейчас не могу, – деловито ответил Бобик. – После завтрака мы едем с папой за стройматериалами.

– Похвально, что ты принимаешь столь активное участие. Ведь это «инвестиция в будущее», правда? – Сабина с трудом пыталась подавить смех.

– Так-так, значит, молодые люди уже разговаривают о будущем, – раздался голос Тёти Моти. – Сабинка, мне нужен твой совет, поэтому давай заканчивай болтовню со своим бойфрендом.

Сабина сначала оторопела, а потом запустила в тётю подушкой.

– А что я такого сказала? – удивилась Тётя Мотя. – Ведь Богдан…

– Бобик, – поправила её Сабина. – Или Бобик-Толстолобик.

В маленькой квартирке тёти царил неописуемый кавардак. На стульях и креслах лежали платья, юбки и блузки, а целая коллекция туфель была выставлена прямо на столе – из соображений безопасности, чтобы это не попало в лапы (а точнее, в зубы) Текилы.

– Навожу порядок в шкафу, – объяснила тётя. – Если хочешь, можешь выбрать себе, что понравится.

Но одежда Тёти Моти была, разумеется, слишком велика для Сабины, так что она выбрала только маленькое серебряное сердечко из коробки с бижутерией.

– Можно вот это? – спросила она.

Тётя кивнула и продолжила паковать чемодан.

«Чемоданы, сборы… Все вокруг куда-то уезжают, – с горечью подумала Сабина. – Скоро тут останутся только две бабушки…»

Когда она вошла в мастерскую, Борис Прибыльский помогал Мастеру-Ломастеру улечься на козетке. Пододвинул для гарантии стул, посмотрел ещё раз на уснувшего и прикрыл его пледом, в котором Текила когда-то давно выгрыз пару огромных дыр.

Сабина засунула руки в карманы джинсов и встала перед Борисом.

– Это всё прекрасно, – начала она, – но у меня к вам пара вопросов.

– Охотно отвечу на каждый, если только смогу, – улыбнулся Борис.

– Боюсь, на некоторые из них вы можете не захотеть отвечать, – продолжила Сабина.

– Ну, поехали! – сказал Борис и уселся в кресле, а Сабина плюхнулась на стул напротив него.

– Собственно, у меня только один вопрос, но он пойдёт за несколько. – Она набрала воздуха в лёгкие и, смотря мужчине прямо в глаза, выпалила: – Вы женатый?

– Ещё нет, – ответил Борис, пряча в усах улыбку. – Но собираюсь.

– Это моя единственная тётя, – Сабина снова строго посмотрела в его весёлые голубые глаза. – И я должна знать, нет ли у вас в порту какой-нибудь левой жены.

Борис опустил глаза на носки своих ботинок, чтобы сдержать приступ смеха.

– Заверяю тебя, моя дорогая, – сказал он, изо всех сил пытаясь сохранить серьёзный тон, – у меня нет и никогда не было никакой жены ни в одном порту мира.

– О чём это вы тут разговариваете?

– Ни о чём, – хором ответили Борис и Сабина.

Тётя Мотя стояла в дверях, держа в руке переноску, в которой жалобно хрипел Текила.

– Зачем ты заперла собаку? – Борис бросил Текиле полный сочувствия взгляд.

– Ему нужно привыкать. Он ведь не сможет свободно бегать по палубе.

– Ну да, – Борис кивнул. – Правда, если эту клетку смоет волной…

Тётя Мотя тут же поставила переноску на пол и открыла дверцу. Текила выстрелил оттуда как торпеда и спрятался под козеткой Мастера-Ломастера.

– У бедняги клаустрофобия, – сочувственно улыбнулся Борис.

Мастер-Ломастер попытался перевернуться на другой бок и оказался в опасной близости от края лежанки. Тётя Мотя бросилась ему на помощь. Борис вопросительно поднял бровь.

– Я же не могу позволить, чтобы он убился, находясь под нашим кровом, – объяснила тётя, подпихнув коленом бывшего одноклассника.

– Как будто бы сам он не пытался нас убить на Новый год, – хихикнула Сабина, вспомнив петарду, собственноручно изготовленную Мастером-Ломастером, взрыв которой чуть не разрушил балкон, приведя к их дому две полицейские машины.

– Ну да, он человек порядочный, – без всякой логики подытожил Борис и вытащил из пасти Текилы нечто, напоминающее мёртвую летучую мышь, а на самом деле ещё недавно бывшее галстуком Мастера-Ломастера.

– Как ему это удаётся? – поинтересовался Борис. – В жизни не видел такой собаки…

– Я тоже не видела, – поддакнула Тётя Мотя.

– Дорогая, только подумай, сколько всего он может погрызть на борту. – Борис почесал Текиле подбородок, после чего вытер обслюнявленную руку о штанину.

– Сабочка, – Тётя Мотя лучезарно улыбнулась. – Я знаю, что ты любишь животных, так может быть, ты…

– Нет! – отрезала Сабина. И, видя, как улыбка исчезает с тётиного лица, добавила: – У меня уже есть крыса. И ещё Саба Ведьмалиновской.

– Тогда, может быть, Богдан…

Сабина даже не нашлась, что ответить. Прошло всего две недели, а этот Толстолобик уже успел втереться в семью Трубачей – как и Мастер-Л омастер, и все прочие.

Да уж… Видимо, дом на улице под названием Конец Света, помеченный тринадцатым номером, и вправду был каким-то особенным местом, раз так притягивал к себе всевозможных чудаков.

В очередной раз подтвердилось правило: если кто-то хотя бы раз переступал порог дома и оставался на ужин, чтобы потом встать на поздний завтрак, – это означало, что теперь он будет приходить всегда. Или как Мастер-Ломастер: однажды он появился у них с видом побитой собаки, держа в руке один-единственный жалкий чемоданчик, присел на «собачью козетку», да так и остался. Потому что, как сказала тогда Тётя Мотя, «погода такая, что и собаку из дому не выгонишь», а тем более Мастера-Ломастера, оказавшегося без крыши над головой. Тётя ещё добавила полушутя, что, наверное, это произошло потому, что он что-то сломал. Мастер-Ломастер заплакал и признался, что так и есть: он сломал собственную жизнь, причём окончательно и бесповоротно. Баба Грошенька измерила ему давление, а Баба Мина угостила таблеткой от бессонницы, такой сильной, что Мастер-Ломастер проснулся лишь на следующий день к обеду и в благодарность тут же принялся чинить кофеварку. (Излишне добавлять, что с того самого дня в доме номер тринадцать на улице Конец Света полюбили растворимый кофе.)

– Есть! Есть! – Бобик взлетел на третий этаж так быстро, как ему могла позволить слабая ещё нога.

– Что есть? – спросила Сабина. – И у кого?

– Штукатурка, кирпич и черепица, – выпалил Бобик на одном дыхании. – С черепицей было посложнее, но папа всё-таки нашёл. В этих развалинах, – Бобик обвёл помещение глазами, – менять нужно практически всю крышу.

– Если тебе не нравятся эти развалины, где ты беззастенчиво набиваешь рот варениками, – огрызнулась Сабина, – то можешь уходить. И чем быстрее, тем лучше.

– Ну чего ты! – обиделся совладелец фирмы «Одровонж и сын», Богдан Антоний Одровонж (или попросту Бобик, в особых случаях именуемый Бобиком-Толстолобиком). – Наша деятельность как раз и направлена на то, чтобы поднимать из руин памятники архитектуры…

Борис присел на край козетки, где спал Мастер-Ломастер.

– Этот