Наследник богов - Нира Страусс

ему на нижнюю часть лица, стараясь не тревожить порезы. Да, брить там особенно нечего, но легкая тень щетины на щеках за прошедшие дни обозначилась. Найле так нравилось даже больше: вид получается более брутальный. Это даже к лучшему, потому что порой, когда Геб улыбался отцовским шуткам или репликам Хапи, выглядел он не старше студента.

Хотя и в этом Найла видела свою прелесть.

«Хм, Найла, а есть в нем что-нибудь, что тебе не нравится?» – спросил ехидный голосок в голове.

– А теперь не шевелись, – велела она, поднося бритву.

Геб застыл, будто превратился обратно в статую. Однако все указания выполнял покорно, поворачивал и наклонял голову без возражений, так что Найла управилась минут за пять.

– Готово. И без порезов.

Какая-то часть ее требовала задержаться рядом с ним подольше, поэтому пену Найла вытерла все той же салфеткой. В этот раз ощущая пристальный взгляд Геба у себя на лице. Пришлось собрать всю силу воли, чтобы притвориться, будто ей все равно, и сосредоточиться на салфетке. Однако неконтролируемый жар уже горячил шею, поднимаясь над воротником футболки, и заливал лицо.

– Очень аккуратно и тщательно. Спасибо!

Найла провела салфеткой над его верхней губой.

– Тогда я горжусь собой, – улыбнулась она, – учитывая, что прежде мне никого брить не доводилось.

Она потянулась к раковине, возвращая на место принадлежности для бритья, и тут Геб коснулся ее запястья. Несильно, едва смыкая пальцы, но, когда Найла обернулась, у нее перехватило дыхание.

Зеленые глаза пронзали насквозь, и делать вид, что не замечаешь этот взгляд, больше не получалось. Они как будто светились изнутри – хотя, может, так отражались в них лампы.

– Что… что такое? – едва дыша, спросила Найла.

Геб легонько потянул ее к себе. «Не смотри на полотенце, не смотри на полотенце…»

– Вчера я сказал тебе, что наши чувства не имеют ничего общего с чувствами смертных. – Ох, опять этот глубокий хрипловатый голос, отзывающийся где-то прямо в груди. – Это не совсем так.

– А, ну… – Моргая без остановки, Найла повертела головой и вцепилась взглядом в биде. – Ничего страшного. Я поняла, о чем ты.

– Нет, Найла, послушай. Я не хочу, чтобы…

З-з-з…

Геб прервался на полуслове, и оба одновременно повернулись к двери. Летящая по коридору стеклянная муха ворвалась в ванную, оглашая воздух жужжанием, а потом, пометавшись туда-сюда, принялась виться вокруг головы Геба.

Бог воздел сжатую в кулак руку и, дождавшись, когда муха устроится на костяшках, поднес ее к самому уху.

Еще через несколько секунд, наполненных только легким зудением талисмана, Геб вновь посмотрел Найле в лицо. Завораживающее мягкое сияние в глазах пропало, сменившись решимостью.

– Ее сестра отыскала верховного жреца. Пора в дорогу!

14

Чери-бенут

Почти восемь часов в машине до Луксора с двумя богами, всю дорогу упражняющимися в остроумии, и одним гусем, который развлекался тем, что щипал Найлу за плечи, мало напоминали путешествие мечты. Найла как-то иначе себе это представляла, когда соглашалась сопровождать Геба. Например, отыскать какой-нибудь потерянный древний храм, который без них никто никогда бы не откопал, – вот это было бы здорово!

Шоссе оказалось не таким забитым, как опасалась Найла: незаканчивающееся затмение вызывало у людей тревогу. Все эти дни о нем постоянно говорили в теленовостях. Его аномальность сомнений не вызывала – и не только потому, что оно длилось уже целую вечность: солнце скрывалось за одинаковой завесой тьмы по всему миру, не делая различий между странами и континентами. От этого у астрономов ум заходил за разум, потому что никто из них даже предположить не мог, какое небесное тело способно вклиниться между Солнцем и Землей и оставить без света весь земной шар одновременно.

Никакое. Только, цитируя Хапи, «этот ушлепок Сет, которому все неймется».

– Я вообще не знаю, как его еще не прибили, если честно. Помнишь, как он наложил на Анубиса проклятье немоты на триста шестьдесят пять дней?

Найла, которую каждый раз бросало одновременно в жар и холод, когда они обсуждали эпические события словно поход за хлебом, посмотрела на бога Нила в зеркало заднего вида:

– Он так умеет?

– Кто, Сет? Этот паразит знает все приемчики – и те, что были, и те, что еще только будут. Правда, после этого супруге Анубиса Анпут удалось заточить его в темницу и науськать шакалов, которые глодали его следующие триста шестьдесят пять дней.

Так что, в общем и целом, если не считать наглого лапчатого «зайца», дорога до Луксора, выросшего на месте древних Фив, вышла не такой уж и кошмарной. Геб поминутно указывал то направо, то налево, поясняя, какие селения и городки располагались когда-то там, где теперь простиралась бескрайняя пустыня. Найла все это жадно впитывала, мечтая поскорее записать, чтобы не забыть. Неужели это правда? И если развернуть здесь раскопки с подготовленной командой, действительно ли удастся обнаружить следы тех чудес, о которых рассказывает Геб?

– Ты ведь довольно долго не наведывался к нам на землю? – спросила Найла.

– Около трех тысяч лет. Плюс-минус век. В Дуате время течет не так, как здесь, и для бога три тысячи лет не то же самое, что для смертного.

Эх, нет, за такое долгое время, пожалуй, даже следов не осталось. Хотя древнеегипетское наследие не раз демонстрировало, что способно пережить все: и песчаные бури, и расхитителей, и неумолимое течение времени. Древний Египет был величайшей и самой развитой цивилизацией своей эпохи, находки тех времен не устают поражать специалистов. Экспедиции с отцом и учеба в университете убедили Найлу, что, несмотря на все напасти, древние сокровища все еще дожидаются там, под спудом. Гробницы, утварь, храмы. Тут копать не перекопать, в этом Найла не сомневалась.

* * *

Гебу очень понравилось путешествовать в металлической повозке, предоставленной Контаром Беком. Хапи почти всю дорогу ел или спал, похрапывая в унисон с расулом (который, к неудовольствию Найлы, пробрался в повозку тайком, пока все прощались), поэтому времени на разговоры с девушкой у Геба оказалось вдоволь.

Ему нравилось ее слушать, нравилось смотреть на ее лицо, живо откликавшееся на его пояснения. Ему льстило, что она так страстно любит культуру его земли и что ее нисколько не утомляют все эти рассказы – наоборот, она просила подробностей, еще и еще. Когда Геб упомянул, что именно он когда-то основал Альрам – древний город, располагавшийся на берегу широкого плавного изгиба Нила в нескольких километрах от более позднего Мероэ, – у нее дух захватило от изумления. И, поскольку изумлять ее было так приятно, Геб принялся перечислять все города, в которых он закладывал краеугольный камень или, за неимением такой возможности, побуждал основать поселение какую-нибудь достойную персону.

Чем дольше они беседовали и чем больше он любовался Найлой, тем сильнее щемило у него в груди. Он готов был проводить так час за часом, просто развлекая ее байками о былом.

– Теперь мой черед! – вклинился Хапи, просовывая нечесаную голову между передними сиденьями. – Давным-давно, в незапамятные времена, такие давние, что и год не упомнишь, я зашелся смехом так сильно, что у меня выкатились две слезы. Они дали начало двум притокам Нила – Белому и Голубому. Собственно, если кто вдруг не знал, прежде египтяне звали эту реку… Догадываетесь? Ага! Ее называли Хапи. В мою честь, ясное дело.

– Из-за двух слезинок? – потрясенно переспросила Найла.

Сдержав улыбку, Геб скрестил руки на груди и отвернулся к окну. Слушая, как забавно Хапи фонтанирует дифирамбами в собственный адрес, он скользил взглядом по золотистому покрывалу пустыни, по воронке, в которой вихрился песок. Как же своенравен ветер, и сколько всего чудесного и жестокого он способен…

Так, постойте-ка! Геб прищурился и присмотрелся повнимательнее.

Вихрь разрастался. Песчинки собирались в стаи и рассеивались, танцуя в призрачной спирали, возносящейся к потемневшему небу и все больше напоминающей…

Ругнувшись себе под нос, Геб мягко тронул Найлу за плечо:

– Прекрасная, тебе придется прибавить скорость.

– Зачем? Нам уже недалеко.

Геб на секунду оторвался от окна и добавил настойчивости во взгляд: