Конец света, 13 - Катажина Рырых

мебель была совсем старая, но зато, как выражалась Тётя Мотя, она «имела душу». По мнению Сабины, никакой души там не было – а были только жуки-короеды, о чём свидетельствовали маленькие дырочки, куда мама регулярно впрыскивала скипидар. В комнате Сабины стоял старый-престарый шкаф с немилосердно скрипящими дверцами, старый стол с огромным количеством ящиков и ящичков, старая кровать с латунными шарами и совсем уж древнее кресло, обитое тёмно-красным плюшем. На стене над кроватью висело живописное полотно, изображающее морскую катастрофу, – это было единственное произведение, написанное Мастером-Ломастером.

Сам он не был от него в большом восторге, но папа Сабины считал это гениальным и называл Мастера-Ломастера (когда того не было поблизости) «художником одной картины».

Картина была мрачная и уродливая. Но поскольку Сабина получила её в подарок (на своё шестилетие), нехорошо было просто так снять её со стены и запихнуть за шкаф.

Прямо напротив морской катастрофы висел другой шедевр, на сей раз авторства Тёти Моти. На нём был изображён очень грустный Пьеро с увядшей розой в руке, и, хотя мама называла это «страшным китчем», Сабине картина как раз очень нравилась.

В квартире Тёти Моти хранилось целое множество Пьеро, от самых больших до самых маленьких, – из каждого угла выглядывали их грустные фарфоровые лица со слезинками, стекающими по белым щекам. «Это хорошо продаётся», – говорила Тётя Мотя, сопровождая свои слова уничижительными взглядами в сторону керамических птиц Павлины, пылившихся на полке в мастерской. Надо сказать, мамины гипсовые головы пользовались ничуть не большим успехом, чем её птицы.

Подъехав к дому и задрав голову, Сабина горько усмехнулась – головы никуда не подевались: все они по-прежнему устрашающе белели на её балконе. Сабину (как всегда при их виде) передёрнуло.

Она втащила велосипед в подъезд и пристегнула к перилам, после чего неохотно поплелась наверх.

На втором этаже её, разумеется, поджидала Ведьмалиновская.

– Я ведь просила тебя, Сабиночка… – начала соседка, но запнулась при виде Крысика Борисика, который непонятно как сумел выбраться из квартиры и теперь сидел на перилах, старательно вылизывая усики. Увидев хозяйку, он прыгнул ей прямо на плечо. Ведьмалиновская издала тонкий писк и захлопнула дверь. А Сабина с Крысиком Борисиком на плече продолжила свой путь наверх.

Из-за дверей доносились веселые голоса и музыка. Сабина тихо проскользнула в кухню. На столе стояло нечто, называемое взрослыми «сырной доской», а Сабине почему-то напоминавшее пазл с разобранными фрагментами. Это были маленькие кусочки сыра с воткнутыми в них зубочистками, между которыми лежали одинокие виноградины.

Сабина села на стул и потянулась к лежащей на столе книге. «Магия слов, или О том, как имена влия ют на нашу жизнь», – прочитала она и открыла наугад.

В тот момент, когда на кухне появилась Тётя Мотя, Крысик Борисик гулял по доске, ловко петляя между кусочками сыра, а Сабина, погружённая в чтение, не обращала на это ни малейшего внимания. Тётя Мотя быстрым движением схватила крысика за хвост и, держа на вытянутой руке, опустила на плечо племянницы.

– Взгляни-ка сюда! – возмущённо воскликнула она, обличительным жестом указывая на то, что ещё совсем недавно было «сырной доской». – Может быть, ты мне скажешь, что это такое?!

– Сырная доска, – невозмутимо ответила Сабина, не отрывая глаз от книжки.

Тётя Мотя нервными движениями привела в порядок уцелевшие кусочки сыра и вышла из кухни, торжественно неся закуску перед собой.

Посидев ещё пару минут, Сабина тоже покинула кухню и направилась к себе. Ей пришлось протискиваться сквозь группу «друзей дома», которые – как это бывало каждый раз – «проходя мимо, решили навестить» Петра и Павлину, то есть её родителей.

– А, Саба, – улыбнулся один из гостей. Сабина почувствовала, как кровь приливает к её ще кам. Мало того что сегодня не подействовала магия красной полосы, так ещё и в очередной раз ей напомнили, что у неё собачье имя!

– Р-р-р, – зарычала она, имитируя свою тёзку, и ушла к себе, громко хлопнув дверью.

В мастерской воцарилась тишина. – Я совершенно не понимаю, что творится с Сабиной, – услышала она голос матери. – В её возрасте я прыгала от радости, когда наступали каникулы. – Может, это стресс из-за учёбы? – резонно заметил кто-то из гостей.

– Она лучшая ученица в классе, – гордо сказал отец.

И тут Сабина вспомнила о благодарственном письме. Встала с кровати и подошла к столу… Но что она там увидела? Горку мелко изорванных клочков бумаги. Это Крысик Борисик, оставленный без присмотра, решил ознакомиться с письмом директора и – как у него водилось – прочитал его от корки до корки.

«Ах так?! Ну хорошо же!» – подумала Сабина. Решительно достала из ящика свидетельство и отправилась обратно в мастерскую. Перед дверьми сделала глубокий вдох и вошла.

По правде говоря, она даже не вошла, а ворвалась, к тому же весьма энергично, – и все взгляды мгновенно устремились на неё.

– В моём классе только четыре человека получили ТАКОЕ, – воскликнула она, размахивая листком с красной полосой. – И теперь Малгося едет на Мальту, в языковой лагерь, Адаму родители подарят новый компьютер, а Богдан получит скутер.

– Скутер? Очень неразумно! – воскликнула одна из подруг Тёти Моти (та, которая с наступлением весны пересаживалась из разбитой машины на новенький, сияющий хромом мотоцикл). – Это же опасно.

– Учить языки – хорошо! – радостно произнёс маленький человечек с раскосыми глазами, наверное японец. В компанию он затесался случайно, загоревшись желанием познакомиться с настоящими художниками.

– Да что компьютер! В Японии почти все дети носят очки, – вставил Мастер-Ломастер (который несколько месяцев назад необратимо разобрал на части свой компьютер, пытаясь добавить или, наоборот, убрать какие-то детали). – Да они там целыми днями…

Сабина вытянулась в струну и бросила осуждающий взгляд в сторону родителей.

– А я? Что получила я? – крикнула она с вызовом, снова потрясая рукой со свидетельством.

Мама Сабины прочесала пальцами торчащие волосы, а папа поправил колечко в ухе.

– Дорогая, – начал Пётр, – сегодня ведь очень трудно выжить, занимаясь искусством…

– Разве что гнать халтуру, – добавила Павлина, стараясь не смотреть в сторону Тёти Моти.

– Знаешь что, – ядовито прошептала та, – по крайней мере, я в состоянии удерживать себя на плаву. А если кто-то хочет заниматься так называемым «настоящим искусством», то должен быть готов к последствиям.

– Искусство нужно ради себя самого! – изрёк Мастер-Ломастер, и Пётр ему поддакнул.

– Будем надеяться, что летний пленэр откроет вам новые перспективы, – подвела итог «мотоциклетная» подруга Тёти Моти.

И тут же кто-то предложил, чтобы наконец принесли вино.

– Надеюсь, вы отлично проведёте время, – хмуро буркнула Сабина себе под нос. Так