Деморежим - Аля Рогожина

обманывал. И это очень хорошо, потому что, когда я это говорил, мне казалось, что я обманываю, и от этого мне было очень не по себе.

У меня голова пошла кругом.

– Когда ты говорил… В смысле тогда, на берегу? Про то, что тебя всё отвлекает?

Я-то, наивный, думал, что бедняга зашёл в тупик, оттого его корчит. А это он, оказывается, врал. Раз второй в жизни, наверное.

По-хорошему, я должен был догадаться куда раньше. Чтобы Матвей – и не мог сосредоточиться? Да этого человека, наоборот, поди отвлеки. Когда он за ноутбуком, за окном может идти сражение космического флота, а он и глазом не моргнет. Не то что я. Это мне вечно мысли в кучку не собрать: слишком много и все такие великие…

– Но зачем ты… обманывал?

Матвей потупился:

– Я подозревал, что все эти годы спецслужбы наверняка вели разработку программного обеспечения для работы с хранилищем. – Взгляд, брошенный этим человеком на меня, был почти жалобным. – Если бы я честно сказал, что и так могу туда зайти, мне кажется, они мне ничего не показали бы. А это очень интересно… и, конечно, полезно тоже. Ведь они не показали бы, как ты думаешь?

– Скорее всего, нет… – морща лоб, признал я. – Но, получается, ты уже давно знаешь, как отключить режим?

– Я думал, что знаю, хотя на самом деле в тот момент не знал, но я не говорил, что не знаю, а только что не могу. Зато теперь я знаю точно, хотя по-прежнему не могу.

Обожаю, когда этот человек вот так вот раскладывает информацию по полочкам. Всё сразу же становится таким замечательно понятным.

– Ну, давай, дружище, не томи. – Теряя терпение, я начал притоптывать по красному песку ногой. – Скажи, как это сделать, и пойдём по домам. Я спать хочу.

– К сожалению, я ничего не могу тебе подсказать по этому поводу, Лекс, – сообщил Матвей. – Это чисто индивидуальная настройка. Полагаю, нужно сконцентрироваться на определённой мысли. Как ты включил режим, так и должен его выключить.

– Я? Включил? Режим? – Моя ступня зависла в воздухе. Я во все глаза уставился на этого человека, но он, определённо, не шутил. Да он и не умеет. – С чего ты взял, что это я?

– Методом исключения. Уже ясно, что эта опция активируется усилием разума в момент входа в хранилище данных. Думаю, мы оба вошли в него одновременно или почти одновременно, произнеся код доступа. Но я совершенно точно знаю, что не предпринимал никаких мысленных усилий, имеющих отношение к демонстрации. Потому что совершенно точно помню, о чём тогда думал: сперва о кодах Хэмминга, затем о наследовании, после немного о парадигме функционального программирования, а после этого…

Тут я перестал слушать. И начал расхаживать туда-сюда по дюне. Три шага вперёд, поворот, три шага назад, поворот…

Да ничего я не включал, ёлки-палки! Что за бред?!

Хотя…

Или включал?..

Хммм…

Я попытался вспомнить, о чём думал, глядя вместе с Матвеем в библиотечный монитор. Та ещё задачка, доложу я вам. В голове одновременно столько всего крутится…

Я резко встал.

Ну да, пожалуй… Я чуть-чуть думал о том портале. Так, просто пронеслось в мозгу. Как же здорово было бы, если бы он существовал на самом деле, вот прям реально. И чтобы настоящие приключения, чтоб именно в жизни со мной всякое такое происходило. Когда что ни день – то новые места, космические корабли и представители иных цивилизаций, как в «Стартреке», только на самом деле. В реальной жизни. В реальности. В реаль…

Похоже, Матвей уже какое-то время пытался достучаться до меня вслух:

– …шь меня? Просто напоминаю: ты по-прежнему неосознанно всё материализуешь.

Я вскинул глаза. Вдали, на равнине у подножия скал, начало что-то происходить. Выглядело это так, словно там начинается небольшой тропический тайфун: участок неба потемнел и набух, внизу, на земле, заклубился песок.

– Лекс, продолжая в том же духе, ты разрушишь хорошую, годную инфоструктуру, которую я так тщательно выстроил. Пожалуйста, прекрати.

– Да что прекратить-то? Что я такого сделал?!

Матвей мотнул головой в сторону песчаного вихря. Тот медленно плыл в нашу сторону. В грандиозной ветряной вертушке мелькали какие-то предметы или тела – на расстоянии было не разобрать.

– Твои мысли. Я уже говорил – здесь всё держится на ментальном усилии.

– Ты много чего «уже говорил»! – Вихрь словно бы подрос и стал толще. – Как давно ты это понял – про меня? И молчал? Почему?!

Этот человек слегка сник:

– Они ведь считали, что всё дело во мне. Узнав, что причина происходящего – в тебе, они бы ни за что не пустили меня сюда. Если бы я сказал, что режим можешь отключить только ты, они бы взяли тебя, а у тебя бы вряд ли что-то получилось, по крайней мере, в ближайшее время, потому что…

– …потому что мыслительная деятельность мне, видите ли, не даётся!!!

От пыльно-песчаной бури отделились четыре смерча потоньше и мигом набрали неплохую скорость. Все четыре двигались прямиком к нашей дюне. И сейчас уже можно было видеть, что там в них крутится, и выглядело это, прямо скажем, жутковато.

Словно в барабане стиральной машины, в вихрях мелькали какие-то ящеры, танки, существа, состоящие из одних только клювов и ног, деревья с розовыми кронами, Железный человек, блестящие хромом катера, топорщащиеся металлическими отростками антенны типа сотовых, скелеты динозавров, Барлог, котопсы, пакмены, кракены, зерги и прочие неописуемые твари и приспособления.

– Лекс, перестань, – взмолился Матвей, нервно оглядываясь на угрожающее атмосферное явление за своей спиной. – Посмотри… Я создал картотеку! Теперь ей можно пользоваться для поиска технологий – это же очень удобно!

– Пока ты тут развлекался, нас там чуть ядовитые корни не… не…

Пока я пытался сообразить, что же было нужно от нас корням – зажалить до смерти? – смерчи добрались до подножия нашего холма.

– Я не развлекался, а, скорее, обустраивал нам рабочее место, так что теперь им можно полноценно пользоваться, и, как только ты отключишь режим демонстрации и угроза реальному миру исчезнет, я смогу как следует изучить все возможности…

– КАК???!! – завопил я, и смерчи, взметнув густую тучу пыли, ринулись вверх по склону дюны. Создания в воздушных потоках пищали, свистели, ревели и скрежетали. – КАК Я ЕГО ТЕБЕ ОТКЛЮЧУ?!!!

Я был настолько выбит из равновесия, что совершенно забыл: на Матвея же нельзя кричать. Никогда и ни за что.

Глаза этого человека потухли, а сам он скукожился и завис. От ветра, поднятого вихрями, мои и Матвеевы волосы встали дыбом. В глаза и уши летел песок.