Трое с маяка, или Булочная на Краю Света - Полина Сутягина

у прилавка, и Мари, оставив ее там, двинулась к мальчику и старушке.

– Мадам Кюрю, Вам нездоровится? Давайте я налью Вам чаю со смородинным и малиновым листом.

Старушка не успела ответить девушке, когда та уже обратилась к мальчику:

– Томми, давай-ка на кухню, поставь чайник и быстро переоденься – на кого ты похож? Опять зонт дома оставил?

Тот кивнул и радостно бросился исполнять поручения. Разумная Мари хранила в булочной запасную одежду для всех обитателей маяка – на всякий случай. А зная Томми, это уж точно было нелишним.

Поток покупателей немного схлынул – это время всегда было самым активным в булочной, если не считать утра и выходных, но на улице начало темнеть – и обитатели маленького Городка заспешили домой, к своим каминам.

Мари заварила чай, и села рядом с мадам Кюрю, протянув той красивую фарфоровую чашку, над которой взвилась тонкая струйка теплого воздуха. Старушка приняла чашку и дрожащей рукой поднесла ее к губам, чуть не пролив содержимое. Мари с тревогой наблюдала. Платок у старушки, как обычно после ловли собаки, съехал, обнажив седые, немного волнистые волосы, плечи поверх простенького теплого платья покрывал вязаный белый платок, а на ногах старушки были галоши, из которых выглядывали носочки, так как подол синего платья был не до земли. Мари внимательно разглядывала старушку, что-то в ее облике заставляло девушку тревожиться.

– Мадам Кюрю, – тихо начала Мари, когда старушка допила первую чашку. – Как Вы себя чувствуете? Что мы можем сделать для Вас?

– Ах, сделать… да, да, конечно, я и забыла, зачем зашла… Хлеб собиралась купить, и еще что-то сладкого для них… Чем-то порадовать надо…

– Для кого? – осторожно спросила Мари.

– Так ведь дочь с мужем приезжают. Вы разве не знаете мою дочь?.. А… Так она же уехала еще до того, как Вы и Ваша подруга у нас поселились… правильно… – закивала мадам Кюрю.

– А что Ваша дочь любит? – наклонилась к ней Мари.

– Ох, вот раньше она любила мои яблочные пироги! – и мадам Кюрю улыбнулась, уже не вымученно, а радостно, своим воспоминаниям. – У меня во дворе такие прекрасные яблони. Еще мой дедушка сажал их. Когда Викки была маленькая… О… такая хорошенькая моя малышка… Косы, я плела еще две косы… Ах, да… яблони. Вот я делала по осени пироги, джемы… м… да, – и она вдруг снова сникла, – да… – чуть тише, – Викки давно уехала из дома. Вышла замуж там, в большом городе. Она мне писала! – как бы оправдывая дочь, подняла на Мари глаза старушка, – да, да… писала… Я была у них однажды… Такой дом, знаете ли… Очень хороший у нее дом, очень муж такой человек, да… приличный, воспитанный, одевается хорошо… – и мадам Кюрю хотела снова отпить из чашки, но та оказалась пуста.

Тогда Мари кивнула Томми, дежурившему рядом, и тот быстро налил еще чая.

– О… Спасибо, мальчик… – пробормотала задумчиво старушка.

– Может, тогда яблочные тартинки? – поинтересовалась Мари, – хотя, я думаю, вряд ли они сравнятся с Вашим пирогом, к тому же он напомнит Вашей дочери об ее детстве.

– Да ну, что Вы… Яблони-то старые, совсем, как я… уже мало что могут…

Девушка не выдержала и приобняла старушку. Та лишь погладила руку Мари суховатой ладошкой.

– Ах, ну что Вы… – пробормотала она.

К этому времени других посетителей в булочной не осталось, и Жаннет вышла из-за прилавка и приблизилась к компании.

– Мадам Кюрю, как Вы смотрите на то, чтобы мы с Мари заглянули к Вам завтра и помогли испечь пирог, который так любит Ваша дочь? Я уверена, что все вместе мы справимся с этой задачей!

Старушка подняла на Жаннет удивленный взгляд.

– И яблоки мы достанем! – вмешался Томми.

Мари глянула на него, прищурив глаза, памятуя о том, где Томми однажды достал яблоки в его первую осень в Городке.

– Ну, Мари… – возмутился мальчик, – вот у Элис за домом я видел пару деревьев. Уверен, что ее мама ради такого дела не откажет!

– Ой, ну что вы… право… неудобно… у меня дома так…

– Действительно, мадам Кюрю, – с мягкой улыбкой посмотрела Мари на старушку, – нам будет очень приятно!

Большой черный пес больше не мог сидеть привязанным, к тому же, чувствуя состояние хозяйки, он заскулил и рванул через зал к ней, поводок натянулся, и пес злобно набросился на него.

– О… малыш! – старушка поднялась и поспешила к питомцу. Тот поднялся на задние лапы при приближении хозяйки, и когда она достигла его, ткнулся головой и стал лизать ей руки, – ну хулиган, ты мой хулиган, – гладила старушка пса по мокрой шерсти.

Мари и Жаннет с улыбкой переглянулись, а Томми только и хмыкнул себе под нос: «Малыш?!»

***

На следующее утро спозаранку Томми отправили в булочную, а Мари и не привыкшая к ранним подъемам Жаннет двинулись к небольшому домику с кривоватой крышей, ютящемуся в глубине городка и окруженному уютным одичавшим садиком и покосившимся от старости деревянным забором.

Пожилая хозяйка на мгновение удивилась визиту, но потом вспомнила о вчерашней беседе в булочной и поспешила проводить гостей в дом. Черный пес встретил девушек радостным лаем.

Домик внутри казался покосившимся больше, чем снаружи. У нерастопленного очага стояло деревянное кресло-качалка, у которого не хватало пары жердей в спинке. На нем лежал словно уснувший кот, потертый клетчатый плед, свесив с качалки уголок. Дверца платяного шкафа была приоткрыта, показывая язык не вмещавшейся одежды. Округлый ковер с рисунком, которого от времени было уже не разобрать, хранил на себе отпечатки лап любимца хозяйки и, возможно, несколько слоев пыли. На кухне то тут, то там высовывали бока недомытые, а где-то просто забытые на полпути, тарелки.

– Так! – скомандовала Мари, оглядев всё это, – Жаннет – на тебе гостиная, а я пока растоплю камин!

Старушка даже не успела опомниться, как девушка в комбинезоне и с цветными прядями в волосах быстро отыскала где-то метлу, а ковер к вящему удовольствию пса выволокла на улицу, развесив на бельевой веревке. Вторая же девушка в аккуратном платьице и самодельном, но стильном пальтишке выскользнула на задний двор и, словно заправский лесоруб, схватилась за топор.

– Пойду… поставлю чай… – пролепетала мадам Кюрю, ретируясь на кухню.

Вскоре в гостиной приветливо начал потрескивать огонь, ковер был выбит и оставлен проветриваться, комната выметена и прибрана, а на кухне уже посыпалась по столу мука, и проворные девичьи руки начали месить тесто.

Хозяйка даже не услышала, как в дверь постучали, и в домик вошла девочка с аккуратной косой, из