В грозную пору. 1812 год - Михаил Григорьевич Брагин

И скоро должны были ударить морозы.

Всё быстрее уменьшался провиант – начинался голод. Солдаты понимали, что вообще нечего будет есть. Скоро. Взять было не у кого: при наступлении Великой армии местные деревни были разорены, крестьяне ушли, их избы сгорели.

Солдаты поняли, что гибнут за чужие интересы, и перестали подчиняться офицерам. А офицеры бросали на произвол судьбы своих голодных солдат, оберегая лишь своё драгоценное барахло, награбленное в Москве.

Начались и стали множиться всяческие безобразия в самой армии. Гвардия грабила линейные войска. Французы отнимали имущество у немцев. Между итальянцами и немцами возникали побоища из-за хлеба, из-за тёплых вещей. Люди люто ссорились за место у ночного костра. Ночью обкрадывали друг друга, уводили лошадей, раздевали умирающих и забирали их одежду.

Голодная, изнурённая непрерывными маршами, армия Наполеона теряла тысячи людей. А гибель измученных, некормленых лошадей заставляла бросать пушки и повозки.

Наконец главные силы французской армии достигли Смоленска. Из 100 тысяч солдат, вышедших из Москвы к Смоленску, с Наполеоном осталось немногим более 40 тысяч.

Наполеон ожидал найти в Смоленске запасы провианта, дать армии отдых, привести её в порядок, подтянуть к Смоленску отдалённые корпуса своей армии. И вдруг узнал, что хлеба и иного провианта в городе всего на несколько дней. Непостижимо – как ему этого не доложили заранее… Император приказал расстрелять смоленского интенданта. А тот, умоляя о пощаде, рассказал, что обозы с провиантом отправляли в Москву, но их перехватывали партизаны. Они захватили даже стада скота, которые были согнаны к Смоленску.

Наполеон решил отдать остатки продовольствия только своей гвардии, вступившей в Смоленск. Прочие же войска оставить вне города. И тогда толпы солдат, потерявших от голода человеческий облик, одетых в лохмотья, в женские шубы, почерневших от грязи, с дикими слезящимися глазами стали ломиться на улицы Смоленска.

Император приказал не пускать никого, кроме гвардии, к складам с продовольствием. Посланные на охрану гвардейцы сами перепились дармовым вином. А солдаты линейных полков ворвались в город и стали грабить склады и винные погреба. На улицах начались побоища.

В это время Наполеон узнал, что Кутузов, обходя Смоленск, грозит перерезать его армии путь на запад. Пришлось бросить Смоленск и продолжать отступление. Точнее – бегство.

Русская армия преследует врага

Кутузов продолжал своё уверенное преследование. Он писал царю: «Полагаю нанести величайший вред параллельным движением».

Это означало, что Кутузов вёл свою армию дорогами, пролегавшими параллельно Смоленской дороге, по которой отступала армия Наполеона. Русский полководец так продуманно распределил и направил свои силы, что с востока эту армию настигал сильный авангард генерала Милорадовича; северней Смоленской дороги, непрерывно атакуя противника, двигался казачий корпус атамана Матвея Платова; с запада слабеющую Великую армию встречали партизаны, разрушали на её пути мосты, нападали из засад; главные силы Кутузова шли южнее Смоленской дороги, угрожая перерезать Наполеону пути из России.

Так что императору приходилось безостановочно отступать, чтобы не попасть с армией в плен.

И днём и ночью не давали врагу ни сна, ни отдыха русские войска.

Ещё под Вязьмой авангард Милорадовича отрезал путь корпусу маршала Даву. На его спасение двинулись корпуса Богарне и Понятовского, у которых оказалось больше сил, чем у русских. Но Милорадович развернул свои дивизии и под бой барабанов, с распущенными знамёнами повёл войска в атаку… Корпус Даву понёс большие потери; корпуса Богарне и Понятовского были отброшены, Вязьма – освобождена.

У города Красного, западней Смоленска, французским корпусам пришлось отступать под огнём мощной кутузовской артиллерии. Один за другим Даву, Богарне и Ней вынуждены были пробиваться через огневой заслон раскалённых ядер, разлетающихся на осколки гранат, визжащей картечи. Здесь Наполеон потерял свои лучшие войска.

Богарне прорвался лишь с тремя тысячами солдат, бросив артиллерию и обозы. Понесла большие потери и Молодая гвардия. Оставив тысячи раненых и все пушки, сохранив всего 800 солдат, едва спасся от плена сам маршал Ней.

Был разгромлен корпус маршала Даву, а сам он бежал, бросив обоз с личными вещами, потеряв маршальский жезл.

К этому времени Наполеону стало известно, что корпуса его маршалов Викто́ра, Ренье́, Удино также терпят урон под Витебском, Минском, на Рижском направлении.

Терпели урон вообще все корпуса ещё и от ноябрьской непогоды. Уже выпал снег. Уже, чередуясь с оттепелями, бывает мороз. Пусть лёгкий. Но это – мороз! Надо было заранее утеплить одежду и обувь людям, ведь было награблено много всего, и мехов особенно, в Москве. Но никто об этом не подумал. В том числе и гениальный полководец. И вот солдаты болеют, обмораживаются. И теряют боеспособность. Теряют ружья. И бредут за теми солдатами, которые ещё в строю и способны сражаться.

Но даже и теперь император не хочет признать, что дело его армии безнадёжно. Он едет одетый в соболью шубу, покрытую зелёным бархатом и украшенную золотыми шнурами, в меховой шапке и тёплых сапогах. Его окружает Старая гвардия, которая ещё сильна.

Ему докладывают, что солдаты дезертируют. И он приказывает беспощадно расстреливать каждого за малейшую отлучку из части. Но ничто не спасает – армия продолжает таять.

Погибают от бескормицы замечательные кони прославленной кавалерии.

Чтобы показать пример своим маршалам и офицерам, Наполеон выходит из закрытой кареты, идёт пешком вместе с гвардейцами. Но и этот пример не помогает поднять боевой дух войска.

Новые удары партизан и казаков, холод и голод довершают разрушение армии, некогда Великой.

Наполеон приказывает во всех частях бить в барабаны, собрать всех отставших и разбежавшихся, но никто не собирается. Наоборот, заслышав барабаны, дезертиры убегают ещё дальше. Тогда по войскам объявляют, что всем солдатам будут выдавать пищу, но мародёров и это не манит. Наконец император решается сжечь все офицерские и генеральские повозки с награбленным имуществом, а лошадей отдать под пушки. Но и эти кони гибнут – от голода, холода, от непосильной работы. По всей дороге лежат их трупы, брошенные орудия, ломаные повозки, взорванные зарядные ящики. И всюду, всюду мёртвые солдаты. Французы, немцы, итальянцы, поляки… и ещё… и ещё…

Вьюга засы́пала их белыми холмиками снега, и Смоленская дорога превратилась в кладбище…

Наполеон видит, что спасти положение уже невозможно. Солдаты и даже офицеры бросают оружие, полки бросают знамёна. И тогда император решается сжечь знамёна. Из них складывают огромный костёр. Знамёна, что некогда полки Великой французской армии победоносно пронесли по всем странам Европы, теперь кучей тряпья дымят и тлеют среди обломков на дороге, что ведёт с запада в Москву.

Но и русским