Ведьмина тропа - Рената Рид

class="p1">— Всё в порядке, Мира? — Спросил он и девушка в своём воображении увидела, как он крепче сжал телефонную трубку и нахмурился.

— Да, просто расстроена. Расскажу, когда приеду.

— Хорошо. Я тебя жду.

Глава 12.

Мирослава едва успела выйти из автобуса, как Саша её тут же обнял — сразу увидел и понял состояние девушки. После этого она уже не смогла сдержаться и расплакалась, спрятав лицо на груди парня.

Он, ничего не говоря, аккуратно отвёл её в сторону — подальше от любопытных глаз, дал девушке время успокоиться, аккуратно поглаживая по спине до тех пор, пока слёзы не закончились. И даже после он продолжал молчать, просто наблюдая за Мирославой, которая, выпрямившись, тяжело вздохнула, провела ладонями по лицу, словно прогоняя прочь плохие мысли.

— Спасибо. — Сказала тихо, взяла Сашу за руку. — Идём домой.

По дороге она рассказала о разговоре с бабушкой и той интонации, которую впервые услышала в ее голосе, о её словах, которые обидели, несмотря на то, что Мирослава понимала — бабушка говорила так не со зла.

— Она хочет защитить тебя. — Сказал Саша, когда они рука об руку не спеша шли по просёлочной дороге и наблюдали закат над Пересмешкой. Солнце медленно скрывалось за тёмными елями, озаряя мир мягким золотом. — И, может быть, она права.

— Я должна узнать, что она скрывает от меня. Как я могу уехать, если даже не знаю от чего бегу?

— Тебе мало случившегося в лесу? — Саша вопросительно вздёрнул бровь. — Мало того случая на карьере и предупреждения домового? Ты же видишь, что происходит нечто странное…

— Я не уеду отсюда пока не узнаю, что именно происходит. Зачем я нужна Лесному Хозяину и что скрывает бабушка. — Повторила Мирослава. Подумав, добавила шутливо: — Вам с бабушкой не удастся так легко от меня избавиться.

Саша остановился, легонько дёрнув девушку за руку, заставляя развернуться к нему лицом и сказал серьёзно, глядя в глаза:

— Никогда так не говори. Я не хочу, чтобы ты уехала, но если так будет лучше для тебя, то я смирюсь… — Он замолчал, читая вопрос в её глазах и обдумывая свои слова. — Ты мне нужна, Мира. Я это понял ещё в первую нашу встречу. Но… я не могу позволить себе… В общем, у меня есть некоторые обстоятельства, из-за которых я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать.

— Обстоятельства? — Не понимающе улыбнулась Мирослава, затем засмеялась. — Неужели ты женат?

— Это было бы слишком просто… — Саша вздохнул, покачал головой, сражаясь с самим собой в желании рассказать ей правду. Но страх потерять её оказался сильнее, и он лишь попросил: — Дай мне немного времени на то, чтобы собраться с духом и рассказать тебе всё.

Мирослава устало пожала плечами:

— Как же все вокруг любят лелеять свои тайны. Я уже привыкла, так что подожду. — Помолчала в нерешительности и добавила совсем тихо: — Потому что ты мне тоже нужен…

Дома их уже ждал горячий ужин, а баба Надя снимала со сковороды последние оладьи.

Она спросила было у Мирославы о том, как прошла поездка и удивилась короткому «хорошо» в ответ. Саша подошёл к бабушке, что-то сказал тихо и она больше не спрашивала про Глафиру.

Под конец ужина, когда допивали ароматный малиновый чай в маленькой, но уютной кухоньке, Мирослава заговорила сама, обращаясь к Надежде Ивановне:

— Вы ведь давно знаете мою бабушку. Расскажите, как вы познакомились. С учётом того, что я теперь знаю чем занимается бабушка и верю во всю эту…чертовщину. По-другому не назовёшь.

Надежда Ивановна, кажется, не сильно удивилась просьбе. Мирослава понимала — кто как не лучшая подруга бабушки могла хоть что-то рассказать ей. Поэтому, решила в случае чего не отставать от старушки до тех пор, пока не узнает что-нибудь полезное. Но Сашина бабушка заговорила сама, коротко пожав плечами:

— Да нечего особо рассказывать. Когда мы с покойным мужем моим сюда приехали, он захворал сильно. А она вылечила его травками своими. Она тогда уже прослыла знатной травницей на всю Кикеевку, к ней ещё в те годы даже из Гусарино люди приезжали. И все удивлялись — молодая ведь совсем, а такими знаниями обладает, что вылечивает даже тяжелобольных. Потом у неё, наконец ребёночек родился — Андрей, отец твой — а у меня свой подрастал уже. Мальчишки сдружились, ну и мы с Глафирой тоже.

— У бабушки долго не было детей?

— Да, долго. Уж как она радовалась, когда Андрюшка родился. Вот только, понимаю я, что она всегда о девочке мечтала. — Улыбнулась грустно Надежда Иванова. — Потому как, когда ты появилась, она и вовсе разомлела. Когда ты еще малышкой была, уж как она над тобой дрожала. И как печалилась, когда родители тебя в Браженск увезли.

— Вы ведь знаете, почему она от меня скрывала своё… ремесло?

Надежда Ивановна помолчала, так как на самом деле не хотела вмешиваться в эту историю, но выхода не было — девочка и без того расстроена ссорой с бабушкой. Старушка не понимала почему бы Глафире не рассказать внучке всё как есть — глядишь, тогда и пришло бы к той понимание, сама бы и уехала отсюда без оглядки.

— Она уберечь тебя хочет. — Наконец сказала Надежда Ивановна, почти повторяя Сашкина слова. — Не хочет, чтобы сила колдовская тебе передалась.

Мирослава переглянулась с Сашей, сидевшим рядом, задумчиво повертела в руках пузатую кружку с остатками чая.

— Я не понимаю. Это же не простуда, чтобы передаваться. — Улыбнулась нервно. — А даже если и передастся мне эта сила, то что с того? Неужели это так страшно? Глядя на бабушку, я так не думаю.

— Ты помнишь, что сказала тебе бабушка в больнице? — Вмешался Сашка. — О том, что такие как она умирают страшно? Знаешь почему?

Мирослава похолодела, вспомнив этот момент в разговоре с бабушкой, покачала отрицательно головой. Надежда Ивановна с укором взглянула на внука и сказала:

— Всегда считалось — и так оно на самом деле и есть — что колдуны и ведьмы очень тяжело уходят в мир иной. Мучаются страшно, если силу свою при жизни никому не передали.

— Значит, она боится, что потом и я… — слова застревали в горле, Мирослава сделала глоток остывшего чая, — что и я буду так же мучиться, если не найду преемника?

— Нет. Она боится того, что, обладая колдовской силой ты будешь, так же, как и все ведьмы, изо дня в день брать грех на душу.

— Какой грех? — Не поняла Мирослава. — Нет, я понимаю, если ведьма делает зло, заговоры там всякие черные, порчу, то тогда она действительно