Зелье для принцессы - Эми Маккаллох

самоисцеление! Как будто я не ела и не пила много дней. Может быть, мы привлечём Лин изысканными кушаньями? Прикажи их подать!

– Сию минуту, миледи, – Ренел уже вернул своё неподвижное лицо. По щелчку его пальцев на столе возник графин с вином и множество великолепных фруктов. Затем он шагнул вперёд и осторожно накинул одеяло ей на плечи.

Сделав это, советник отошёл к окну. Эва взвизгнула и швырнула одеяло ему в лицо.

– Как ты посмел загородить от меня Лин?! Тупой, мерзкий человечишка! Ничтожный раб, неужели ты ничему не научился за все эти годы при дворе? ВОН ОТСЮДА, глупец! – Однако он по-прежнему стоял между ней и окном, и принцесса схватила со стола бокал. Она что было силы швырнула бокал, целясь ему в голову. Он увернулся, и бокал разбился о стекло у него за спиной. Наконец-то она снова увидела Лин и гневную гримасу у неё на лице. Она ринулась вперёд, походя сбив с ног Ренела, простёрла руки к окну, отделявшему её от великой любви, и с облегчением увидела, что Лин наконец-то присоединилась к ней. Эва приложила к стеклу ладони, и Лин повторила её движение.

Эве пришлось зажмуриться, чтобы не расстраивать Лин своим горестным взглядом. Но, несмотря на все усилия, она не могла удержаться от слёз.

– Мне так жаль, Лин, милая. Никогда бы не подумала, что Ренел на такое способен. Я думала, что могу ему доверять. Я больше не совершу такой ошибки. Я не в силах быть разделённой с тобой.

Глава 18. Саманта

Зейн мог бы воспользоваться Перемещением, чтобы попасть на территорию ЗА, но он предпочёл ехать со мной на трамвае. Меня разозлило, что это я, простец с тощим кошельком, была вынуждена оплатить поездку на трамвае богатенького Таланта, потому что у него не было привычки носить с собой наличные, а с его роскошной кредиткой невозможно купить один билет.

Нам пришлось пересечь весь город и сделать три пересадки, чтобы попасть в район научных заведений. В отличие от древних каменных особняков на Кингстаунском холме, здесь в пейзаже доминировали небоскрёбы из стекла и металла. Их острые, угловатые силуэты сверкали на солнце. Здесь располагались главные лаборатории большинства синтовых компаний, соперничавших в высоте своих башен или вычурности архитектуры, но, конечно, ни одна из них не могла тягаться с ЗА. Если другие здания были большими, то центральный офис ЗА буквально нависал над ними. Впечатление усиливала гигантская З, искусно установленная на его крыше при помощи магии. По слухам, именно в этой З располагался кабинет самого Зола, и я мельком подумала, каково это: иметь кабинет больше целого дома.

«Зверобой – для понижения эго, укрепления трезвого взгляда на мир и эмпатии».

Вспомнив об этом зелье, я невольно хихикнула, – буква «З» и недостаток эго как-то не очень сочетались – а Зейн удивлённо посмотрел на меня, задрав бровь. Я пожала плечами и отвернулась к окну.

Трамвай доставил нас прямо к лабораторному корпусу, вокруг которого суетились люди в халатах – наверное, вышли на время перерыва. Приехавшие на трамвае работники вроде бы были простецами – иначе с чего бы им пользоваться городским транспортом? Мне хотелось спросить у Зейна, много ли простецов работает у них в компании и чем они занимаются, но я решила не радовать его, проявляя излишний интерес.

Из трамвая мы вышли на платформу, так сверкавшую чистотой, что мне пришлось заслонить глаза рукой. Мой взгляд привлёк мужчина в зелёном комбинезоне, толкавший машину, полировавшую поверхность. По крайней мере, сразу видно, что простец.

Зейн отпер входную дверь своим талисманом. Интересно, его не раздражает, что предмет-проводник у него – волшебная палочка? Палочки встречаются чаще всего, и к тому же они могут быть непослушными. Агрессивными. Слишком примитивный предмет для такого чистокровного Таланта. Предметом его отца было кольцо из камня. Во время интервью я видела, что он предпочитает носить его на шее, а не на пальце.

Я как-то читала про эксперимент, в котором ЗА попытались заменить палочки из природных материалов на синтетические, из пластика. Ничего не получилось – волшебство способно проходить только через органические субстанции вроде дерева. Этот факт до сих пор вызывал у меня как радость, так и грусть – жаль, что такого же эффекта не наблюдалось у зелий. Может, тогда семейное дело Кеми процветало бы не хуже ЗА.

– Это, что ли, особый вход для сына генерального директора?

– Это вход для стажёров, – сердито поморщился Зейн.

От растерянности я не знала, что сказать, но тут дверь отворилась, избавив меня от необходимости придумывать ответ.

Даже вход для стажёров поражал своей роскошью. Повсюду сверкал логотип «ЗА», выполненный из стекла и полированной стали. Зейн прямиком отправился к лифту, и я следом за ним. В искажённом отражении я мельком увидела себя: узел волос изрядно растрепался, помятая рабочая одежда вся в пятнах. У меня захватило дух при мысли о том, что куча народа готова была заплатить целое состояние за то, что я сейчас делаю с такой небрежностью: вваливаюсь в лабу к сыну владельца.

Лифт поехал вниз, а не вверх, и я ощутила, что лаборатория будет намного, намного больше того, что я воображала до сих пор. Раздался сигнал, и автомат обратился к Зейну по имени, отчего мне сделалось дурно.

– Это этаж департамента Исследований, – сказал он. – Я подумал, что тебе будет интереснее всего.

И это было верно – впрочем, угадать не составляло особого труда. Если бы в лавке зелий Кеми появились новые покупатели, я бы провела не меньше времени за составлением новых зелий, чем тратила на выполнение заказов уже имевшихся клиентов. Моя книга зелий – самое подробное описание формул и составов – послужит основой для использования каждого из ингредиентов.

Я покосилась на Зейна: он что-то печатал на планшете, который я уже видела сегодня в лавке. Что-то вроде моего потрёпанного журнала, только версия для богатых. Но я совсем не завидовала.

Мы поднялись на своеобразную галерею над лабораториями, с которой открывался круговой обзор. Хорошо, что я была в джинсах. Наверное, окажись я на месте кого-то из учёных там, внизу, меня бы смутила толпа стажёров, наблюдающих за моей работой. Но возможно, что стекло зеркальное и не позволяет видеть зрителей.

На столе перед одним из учёных стояли рядком несколько стеклянных пробирок с аккуратными этикетками. По одной он загружал их в машину, похожую на центрифугу.