Деморежим - Аля Рогожина

поверхностей. В целом зверушка выглядела бы вполне безобидно, если бы не напоминающий ледобур спиральный вырост на месте клюва, которым птица мрачно тюкала в стекло.

– Стекло пуленепробиваемое, – заверил Олег, которому, наверное, просто было плохо видно, что за пернатое чудовище к нам ломится. – А решётки на окне – из титана.

Жужжание уже буквально протыкало барабанные перепонки.

– Смотрите! – вскрикнула Рита, указывая на потолок.

Все задрали головы.

В углу между двумя стенами и потолком само собой образовалось небольшое отверстие… Нет, не само собой: его словно бы кто-то или что-то проковыривало.

Из-за дверей лаборатории послышался свист ветра и тут же – цоканье чьих-то когтей.

Жужжание перешло все мыслимые пределы слышимости.

Бэнг!!!

Пластмассовая птица-бурильщик взяла разгон побольше, с размаху налетела на стекло, отскочила и камнем упала вниз по ту сторону.

Из отверстия в потолке показалось что-то буро-зелёное.

ПИИИУУУУ!

Жужжание взорвалось оглушительным тонким свистозвоном, от которого у меня едва не лопнул череп.

А потом и вправду началось.

Глава 16

В коридоре снова послышался топот, затем какая-то возня, а потом – готов поклясться, что это были они! – выстрелы.

Через миг сквозь почти невидимую поддверную щёлку толщиной, наверное, с микрон, в помещение стала сочиться какая-то красная субстанция.

ТЫДЫЩ! – В лаборатории кого-то, похоже, швырнули об стену.

Мы вчетвером с Олегом сгрудились у стола, напряжённо уставившись на дыру под потолком. Оттуда к нам прорывалось что-то корявое и сучковатое: из дырки уже торчало несколько бурых корней.

Затем раздался негромкий хлопок, и под столом возникло нечто. Оно незамедлительно стукнулось о столешницу и глухо заворчало.

– Яаааааааагррррр! – внёс свою лепту в весь этот бардак Вельзевул из моего рюкзака.

– Чё за фигня?! – воскликнул Гена, отшатываясь от стола к окну. – Чё так много сразу-то?!

Один из спецназовцев отработанным движением профи пригнулся, чтоб заглянуть под стол. И тут же свалился на пол без движения.

– Никому не смотреть на объект! – гаркнул старший: – Схема «Горгона»!

– Я говорил. – Олег, кажется, разрывался между любопытством и здоровыми опасениями. – Чем дольше включён деморежим, тем чаще и интенсивнее материализуются…

БЭНГ. Крррраккк.

Вот ведь настойчивое пернатое, подумал я, оборачиваясь к окну… И обомлел.

За треснувшим стеклом зависла, словно колибри, точная копия прежней птички, только увеличенная раза в четыре. И вместо пластикового ледобура из неё теперь торчал полноценный, стальной.

– Пуленепробиваемое, – напомнил Олег и согнулся в три погибели, чтобы, заинтересованно принюхиваясь, подобраться к растекающейся из-под двери малиновой жиже.

У одного из спецназовцев нашлось карманное зеркальце (и я не стал загружаться мыслями о том, нормально это или нет). С его помощью парни пытались взять на мушку того, кто сидит под столом.

Птица-бурильщик и не-дрейнер Геннадий с секунду неподвижно таращились друг на друга. Затем стекло треснуло и осыпалось, а птица принялась энергично протискиваться через оконную решётку.

– Ё-моё! – Рита отвлеклась от корней на потолке и увидела торчащий из окна клюв. – Что стоите-то?! – Она мигом кинулась к лежащему спецназовцу, зажмурившись, упала на колени и на ощупь отцепила у него от пояса дубинку.

– ПЧХХХИ-И-И! – с оттяжкой, сочно чихнул Олег.

Подскочив к Гене, рыжая с силой долбанула дубинкой по ледобуру. Птица что-то хрипло каркнула, не прекращая попыток продавить пластмассовое тело сквозь решётку.

– Погодь-ка. – Геннадий схватился за ближайший стул.

За дверью в лабораторию слышался мощный гул турбодвигателя.

Быстро бросив взгляд наверх, я убедился в том, что корни уже проделали полпути до пола. По ходу дела они впивались в стену, закрепляясь на ней и выкрашивая целые куски синтетического покрытия, штукатурки и кирпича. Спецназовец наконец исхитрился поймать зеркальцем отражение существа под столом… И тотчас шлёпнулся на пол в полной бессознанке, как первый.

– Схема «Горгона», похоже, не вариант! – крикнул я старшему, отскакивая от Олега, которого, едва он выпрямился, внезапно повело в сторону. – Эй, вы в порядке?

Гена поднял стул над головой и опустил птице-бурильщику прямо на сверлоподобный клюв. Птица, чья передняя половина уже торчала в помещении, испустила громкий оскорблённый клёкот и раздражённо захлопала крыльями, топорща пластиковые закрылки.

– Я всегда сомневался, стоит ли нам так бурно реагировать на появление демонстрационных образцов, – заплетающимся языком изложил Олег, нашаривая моё плечо и тяжело на него опираясь. – Мы же просто-напросто не даём им возможности толком проявить свои намерения… Не могут же они все поголовно быть агрессивными…

Старший спецназовец одарил его недобрым взглядом, в то время как нечто под столом издало протяжный влажный вздох и, похоже, встряхнулось по-собачьи.

– Да ты заколебала!

Рита с неожиданной прытью вырвала у не-дрейнера Геннадия стул, размахнулась и спинкой двинула птице прямо в бур, словно загоняла гвоздь в стену. А потом ещё раз, и ещё раз, и ещё.

С каждым ударом пластиковый бурильщик издавал обиженный клекочущий карк, а с последним вывалился из решётки наружу и исчез в ночи.

– Алло, морпехи! – Хлопнув Гену по плечу, Рита с грохотом опустила стул на пол, уже наполовину затянутый плёнкой малиново-красной субстанции. – Вы с вашей горгоной под столом разбираться планируете? Или нам с ней вопрос решить?

На мой взгляд, как раз пришелец под столом представлял наименьшую угрозу: он-то, в конце концов, сидел на месте и никого не трогал. Ну, фактически – не трогал. Корни, расползавшиеся по залу всё быстрее и уже наглухо заплётшие один угол, беспокоили меня гораздо больше. И плёнка, медленно, но верно затягивающая пол. И новые выстрелы из коридора. И громыхание танковых гусениц, внезапно послышавшееся из лаборатории.

Старший спецназовец, подумав, отстегнул от пояса что-то типа «умной» гранаты с лампочками и кнопочками.

Долговязый Олег уже почти висел на моём плече, что крайне меня сковывало. Похоже, малиновая жижа то ли лишала сил, то ли опьяняла.

– Не нюхайте эту красную фигню! – предупредил я, силясь отволочь адъютанта к кулеру, куда оставшиеся на ногах спецназовцы уже перетащили товарищей.

Ну и тяжеленным он оказался! Я глянул под ноги, чтобы не ступать в вязкую плёнку, но без толку: чистенькое и блестящее напольное покрытие уже практически полностью под ней скрылось. Мы с Олегом, едва перебиравшим ногами, брели по тонкому слою этой штуки, напоминавшей позавчерашний загустевший кисель.

Один только пятачок вокруг кофейного уголка ещё оставался свободным.

Эта картина мне что-то напоминала, но вспомнить толком, что именно, никак не получалось.

– Ау? – призывно мявкнул Вельзевул, и нечто из-под стола внезапно исторгло в ответ длинный тяжкий стоно-зевок, завершившийся угрюмым взрыком.

Геннадий двинул к моему рюкзаку, валявшемуся на красном полу, и закинул за спину крест-накрест с собственной сумкой.

– Чтоб не боялся котейка, –