Страшные сказки с Чёрного корабля - Крис Пристли

ни наверху. И вдруг Бен заметил цепочку следов на палубе, которую он только что с таким тщанием отдраил.

Как это возможно? Они уже отплыли от побережья на мили, откуда здесь эти грязные следы?

– Я, кажется, велел тебе все тут вымыть, – сказал капитан, проходя мимо.

– Да, конечно, сэр, – сказал Бен. Питер пытался его напугать. Он на корабле; Бен это чувствовал. Каким-то образом его близнец выбрался из болота и вернулся на судно.

Остаток утра Бен провел, постоянно оглядываясь, дергаясь и вздрагивая от каждого всплеска и скрипа веревки. Наконец он заметил знакомый силуэт: его брат направлялся на корму корабля. Бен ринулся к нему, опрокинув по пути ведро с водой и сбив с ног двоих товарищей по команде, которые бранили его, пока он стоял и смотрел на пустое место, Питер же словно растаял в воздухе.

Это повторялось весь день. Бен углядел, что Питер спускается в трюм, но тот оказался пуст. Он увидел Питера в компании других моряков, но, когда они разошлись, чтобы приняться за работу, брата уже не было.

– А ну-ка, – сказал капитан, хлопнув Бена по руке так, что он подпрыгнул, – займись делом! Полезай наверх и осмотри грот-марсель. Шэдболту показалось, что он порван.

Бен начал взбираться по вантам.

Он влез на рею грот-марселя – длинную горизонтальную перекладину поперек грот-мачты, на которую крепится грот. Здесь, среди парусов, Бену всегда нравилось, и теперь даже страх перед Питером стал угасать. Здесь, высоко, он был словно птица, а белые паруса раздувались и клубились вокруг, точно облака. Но тут он обернулся и увидел на рее знакомый силуэт.

– Питер… Я просто хотел тебя проучить, – начал Бен заранее заготовленную речь. – Я бы никогда… – Он взглянул на брата, и его голос стих.

Питер улыбался. Он все еще был с головы до ног покрыт зловонной грязью, которая медленно стекала по его лицу и капала с одежды. Бен в ужасе смотрел, как грязь попадает брату в глаза, но тот не моргает.

– Боже милостивый, Питер, – сказал Бен. – Ты выглядишь…

– Будь спокоен, – пробулькал Питер. – Я здесь, братишка. Я всегда буду рядом.

Его рот разъехался в улыбке, на щеках показались ямочки, а грязь отвратительно сочилась меж зубов и текла по его подбородку. Питер разинул рот еще шире, и грязь хлынула ему на грудь неиссякаемым липким потоком.

Питер, пошатываясь, двинулся к Бену, и тот, пытаясь заслонить лицо, выпустил веревки и ухнул вниз, и крик замер у него в горле, когда он ударился головой о палубу с таким громким тошнотворным треском, что вся команда замерла, будто заслышав выстрел мушкета.

Порой моряки срываются с вант, но чтобы в тихий безветренный день? Смотреть на разбитое лицо было непросто, но многие из моряков в свое время видали несчастные случаи и похуже. Однако все присутствующие глядели растерянно и тревожно потому, что были уверены: падал один человек, теперь же на палубе лежало два мертвых тела: оба на боку, с согнутыми в коленях ногами, близнецы словно по-прежнему находились в утробе. Но еще страннее было то, что тела покрывал толстый слой зловонной грязи, которая смешивалась с растекающейся по палубе темно-багряной кровью.

* * *

– Это ужасная смерть, – сказала Кэти, когда Теккерей кончил рассказ.

– Какая именно? – спросил тот с усмешкой. – Утонуть в болоте или упасть с мачты?

– И та и другая, – ответила Кэти. – А вы когда-нибудь убивали, Теккерей?

– Кэти! – шикнул я. – Как можно спрашивать такое?

Но меня беспокоило не то, что вопрос был неуместным: я боялся услышать ответ. К моему ужасу, но не к удивлению, Теккерей медленно кивнул.

– Убивал, – сказал он. – Но я этим не горжусь. Я служил на флоте, и всех, кого я убил, я убил в бою. Война делает убийцей любого.

Кэти смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Вы застрелили их, сэр? – спросила она. – Или зарубили мечом?

– А вы, похоже, кровожадная девица. – Он усмехнулся. – Начитались страшных историй. Оттого у вас в голове темные мысли.

– Но это так волнующе.

– Может показаться и так, – сказал он с легкой грустью.

Я слушал их беседу с нарастающей тревогой. Мне строго-настрого запретили открывать дверь, а я, как оказалось, впустил в дом убийцу, который сам в этом сознался, пусть он и служил на флоте. Где гарантия, что отец, когда он вернется, сможет противостоять Теккерею?

– Вы сказали, что служили на флоте, мистер Теккерей, – сказал я. – Но теперь не служите? Почему же вы до сих пор носите форму?

– Теперь я хожу на другом корабле, Итан, – ответил он. – И служу другому капитану.

– Значит, вы дезертир? – спросил я холодно. – И потому вы такой скрытный?

– Нет, Итан. Я не дезертир. И, будь добр, не обвиняй меня в этом второй раз.

– Мне казалось, Итан, что вмешиваться в дела мистера Теккерея невежливо, – сказала Кэти.

– Ничего страшного, мисс, – сказал Теккерей с улыбкой, которая на менее бесстрастном лице могла бы показаться теплой. – В вашем доме я чужой. Итан имеет право быть подозрительным.

– Я вижу, вы уклоняетесь от ответа, – продолжил я. – Почему же вы носите форму Королевского военно-морского флота?

Теккерей глубоко и шумно вздохнул, будто устав от расспросов надоедливого ребенка.

– Я был еще мальчишкой, когда пошел в мичманы, – сказал он. – И мальчишкой же участвовал в битве.

– Это, должно быть, ужасно, – сказала Кэти. – Вам было очень страшно?

– Да, мисс Кэти, мне не стыдно в этом признаться, – ответил он. – В битве нет бесстрашных. Тот, кто утверждает иное, просто лжец. Я видел, как военных – бывалых военных – рвало от страха, когда подходили вражеские корабли и палили пушки. Я видел, как от людей – хороших людей – оставались лишь кровавые ошметки.

Теккерей, казалось, снова погрузился в воспоминания. Или, по меньшей мере, принял вид человека, погрузившегося в воспоминания. Я относился к его словам и поступкам с большим недоверием и отметил, что он так и не объяснил, почему до сих пор носит военную форму и к какому кораблю приписан.

– О, поглядите. – Кэти неловко попыталась переменить тему. – Кажется, ветер слабеет.

– Да, – Теккерей быстро глянул в окно, а затем на меня. – Полагаю, шторм понемногу стихает. В таком случае мне, возможно, уже пора вас оставить.

– Нет, – сказала, к моему вящему ужасу, Кэти. – Там все еще льет дождь и погода все такая же ужасная. И слышать об этом не хотим, правда, Итан?

Теккерей посмотрел на меня весьма гнетущим взглядом.

– Да, – сказал я. – Конечно, правда.

– И раз уж вы остаетесь, Теккерей, – сказала Кэти, – можете рассказать нам еще одну историю.

– И о чем же