Наследник богов - Нира Страусс

– Да, – признал он без колебаний. – У тебя невероятный дар убеждения.

– Как говорится, на мед поймаешь больше мух, чем на уксус… Мне показалось, это как раз наш случай.

Найла так забавно гордилась собой, что Геб уже хотел рассмеяться. Однако рот его тут же запечатали обеими ладонями.

– Ты с ума сошел? Мало нам затмения и нашествия пчел, хочешь еще землетрясение устроить? Чтобы снова паника началась?

Гебу пришлось прикусить щеки изнутри, чтобы сдержаться, но возразить ему было нечего. Покинув базар, они с Найлой двинулись сквозь лабиринт погруженных в полумрак каирских улиц, как будто бы куда глаза глядят. Найла не смотрела на Геба, уйдя глубоко в себя, и, видимо, напряженно обдумывала что-то, не дающее ей покоя.

Чем дольше она молчала, тем сильнее одолевало Геба желание поговорить. Об их совершенно неожиданной встрече, о том, как она ему помогла…

– Ладно! – Найла вдруг перегородила ему дорогу и, заложив руки за спину, посмотрела прямо в глаза. Геб помимо воли отметил, как при этом обрисовалась под блузой ее грудь. – Заключим уговор.

– Я тебя слушаю, – проговорил Геб сдержанно, по ее примеру закладывая руки за спину.

– Я хочу помочь тебе, пусть и не становясь твоей жрицей. Не хочу, чтобы нас с тобой связал обряд, требующий крови и жертв…

– Жертвоприношение не обязательно.

– …но я могу сделать много чего другого, вот как сейчас в лавке. Это мои времена, мой мир, и я уверена, что пригожусь тебе.

Геб смотрел на нее пристально, не зная пока, что ответить на это заманчивое предложение. Она не смущалась, но заметно нервничала. И румянец на ее щеках проступал все ярче.

– Хотелось бы знать, чему обязан такой внезапной переменой.

– Как я уже сказала, все это мне очень интересно, не буду отрицать, – заявила Найла с жаром. – Рассудочная часть мозга кричит, чтобы я оставила все как есть, вернулась домой и сделала вид, будто ничего не произошло. А другая часть спрашивает: ты спятила? Ты действительно откажешься от возможности прожить древнюю историю, увидеть ее изнутри, а не по учебникам? Не знаю, я… – Она несколько раз всплеснула руками от переизбытка чувств. – Сейчас у меня только одна мысль: я гораздо больше пожалею, отпустив тебя одного, чем присоединившись к тебе.

– Не самая подходящая причина пускаться в подобные приключения.

Найла сжала губы и на несколько секунд уставилась в землю, будто взвешивая что-то мысленно. Наконец она твердо посмотрела ему в глаза:

– Для меня более чем подходящая.

Геб, прекрасно сознавая, что ради ее же блага должен отказаться, протянул ей руку:

– Тогда уговор, прекрасная.

Найла с едва заметной улыбкой облегчения тоже протянула руку в ответ.

– Ты нанял персональную ассистентку высшей категории, красавец.

10

Хапи

«Я не спятила. Я не выжила из ума. Я воспользовалась возможностью, которая выпадает раз в жизни. И точка!»

Сознание Найлы разрывалось между эйфорией и доводами рассудка, вопившего, чтобы она немедленно вышла из такси, – до тех самых пор, пока автомобиль не остановился у гостиницы Геба. Найла высунулась в окно посмотреть, где же бог ночевал эту неделю. Вот тут-то все возражения рассудка смело, как лавиной, одним-единственным вопросом:

– Ты издеваешься?!

Геб протянул руку, помогая ей выбраться из такси.

– Нет, ты серьезно? – повторила Найла.

Геб повел ее внутрь, придерживая за талию. Иначе она так и осталась бы стоять на тротуаре перед входом с раскрытым от изумления ртом. Всем своим видом демонстрируя, насколько она далека от подобного.

– Я, кажется, начинаю понимать, что такое «жить как боги», – пробормотала она наконец.

Они вошли в шикарнейший, просторнейший, обставленный с невероятной роскошью вестибюль отеля «Нил Ритц-Карлтон». Пятизвездочный гигант, растянувшийся вдоль берега Нила с видом на Египетский музей. От этого великолепия у кого угодно дух захватит. Даже постояльцы всем своим видом излучали достаток и благополучие.

Многочисленные колонны в вестибюле размером с футбольный стадион были обшиты панелями из темного дерева, и едва ли не на каждой вертикальной плоскости поблескивали зеркала в золоченых рамах, зрительно расширяя и без того огромное пространство. По всему залу были расставлены диванчики с простеганной в полоску обивкой оливковых тонов – лоснящейся и отливающей драгоценным бархатом в свете потолочных ламп. Диванные подушки винного цвета, светильники с белыми абажурами и плафонами, позолота на стойках и столиках – и бесподобный круглый стол-остров в самом центре с цветочной композицией, которой Феми любовалась бы часами.

Ковры – и те такой тонкой работы, что даже ступить страшно.

– Я его выбрал за расположение, а не за вид, – объяснил Геб, заходя в лифт. Внутри пахло дорогим парфюмом.

– Ну да, конечно… Тут, в центре, и двухзвездочные есть, и трехзвездочные, если ты вдруг не в курсе.

Он, разумеется, не ответил, и Найла посмотрела на него как будто со стороны. Геб вписывался в этот антураж как родной, даром что одет был проще некуда. Эта его величавая небрежность, манера держаться повсюду как у себя дома, да каждый жест…

– Ну хорошо, признаю! – воскликнул он в конце концов, слегка хмуря лоб. – Я люблю, когда все вокруг красиво. Поэтому окружаю себя красотой. Довольна?

Найла сверлила взглядом двери лифта, кривясь в отчаянной попытке сдержать смех. Она уже не удивилась, осознав, что Геб ведет ее в президентский сьют – с гостиной, столовой, кухней, спальней и двумя ванными. В сьюте роскошь была не такой нарочитой, как в вестибюле. Полы покрыты бирюзовыми коврами с геометрическим узором, стены выкрашены в кремовый, все это дополняют желтые акценты и обилие зеленых растений – обстановка номера явно воспроизводила колористику оазиса посреди пустыни.

Особенно усиливала это впечатление одна из ванных комнат с совершенно сказочной ванной у стеклянной стены, откуда открывался вид прямо на Нил.

Найла, не помня себя от восторга, забралась в эту ванну прямо в обуви и уперлась ладонями в стекло. Река и город, окутанные сейчас неестественным для них мраком, смотрелись отсюда потрясающе.

– Приятно видеть, что Нил по-прежнему трогает сердца смертных, – заметил Геб за ее спиной.

Его отражение угадывалось в стекле: он стоял со скрещенными на груди руками, прислонившись к дверному косяку.

– Только идиот может остаться равнодушным к этой ослепительной красоте, – подтвердила Найла. – Когда-нибудь я поселюсь в доме прямо на берегу. За любые деньги. Даже если их хватит только на хижину.

– А почему Беки не обосновались поближе к Нилу?

– Потому что в моем роду свято верили, что однажды Нил выйдет из берегов и затопит всю округу… Для моих предков вера всегда была законом.

Геб молчал довольно долго. Насмотревшись наконец, Найла развернулась и уселась на бортик ванны.

– Я так понимаю, ты тоже в это веришь? – пробормотала она, глядя на задумчивое лицо бога.

– Водами реки повелевают определенные силы, придающие ей непостоянство. Сейчас, например, самое начало периода ахет. Нил разливается на благо смертным и способствует плодородию в дальнейшем.

– Да, я помню, три календарных периода в Древнем Египте – ахет, перет и шему. Разлив, посев и урожай. – Она не стала добавлять, что эти периоды совпадали с природными, со сменой времен года. Перед ней сидел самый настоящий живой бог, поэтому опровергать существование этих самых «сил» было бы нелепо. – Древние с большим умом приспособились использовать разливы Нила как подспорье в сельском хозяйстве. И река действительно была к ним щедра… почти всегда.

Найла вспомнила барельеф, который видела как-то с отцом в пирамиде Унаса. Сцены, представленные на дороге процессий, в основном изображали военные походы или эпизоды из жизни фараона, но имелась среди них одна, которая и сейчас, спустя тринадцать лет, моментально вставала у Найлы перед глазами: истощенные до скелетоподобного состояния, измученные люди стоят на земле на коленях, они страдают от голода и нищеты, потому что Нил разлился слишком слабо.

Нет, река не всегда бывает щедра.

Ее раздумья прервал незнакомый голос:

– Щедрость, девчуля, познается в сравнении.

Найла и Геб как по команде обернулись. В углу, где еще миг назад не было ничего, кроме изящной стеклянной стойки для полотенец, стоял, расслабленно прислонившись к стене, кто-то длинный