Петтерсы. Дети океанов - Павел Алексеевич Воля

знак приветствия. Результат оказался еще более странным, чем от ее улыбки. Собеседник в облаке резко закрыл лицо руками, словно увидев молнию, и пропал.

Эйша в растерянности стояла на палубе, ожидая, не появится ли незнакомец вновь, но ничего не происходило. Решив, что, возможно, разрисованный человек просто ошибся и хотел поговорить не с ней, она побежала в каюту, тут же забыв о происшествии.

Глава 16. Тайны океана

После ужина матросы и командный состав, по обыкновению, собирались на верхней палубе для того, чтобы обсудить последние новости, а за неимением таковых посудачить о жизни и будущем баснословном богатстве, которое, безусловно, ждет всю команду.

Джордж и Эйша начисто игнорировали подобные сборища, предпочитая им в первом случае чтение, а во втором — рисование или вышивание. Майкл же, наоборот, особенно ценил эти моменты, в них случалось услышать самые настоящие морские, соленые истории про пиратов, сокровища и чудовищных монстров, подстерегающих неудачливых путешественников в океане.

Вот и в этот вечер традиция продолжилась, свободная вахта собралась на верхней палубе. Несколько матросов, юнга, боцман (его смену принял на баке мичман), кок и Майкл разместились у фок-мачты[51]. Все молчали, ожидая, кто первый подаст тему и начнет интересный всем разговор.

Стояла гробовая тишина, иногда разбавляемая поскрипыванием канатов, позвякиванием цепей и неспешными шагами караульных. Тему подкинула сама природа. С океана послышался тихий, протяжный вой.

— Что это? — тихо спросил Майкл.

Старый седой матрос, деловито забивающий трубку, оторвался от своего занятия, посмотрел на мальчика и многозначительно произнес:

— Это, сынок, души погибших и нераскаявшихся моряков.

Майкл замер, представляя, как маются усопшие и неупокоенные души под толщей воды, и его пробрал озноб.

— Брехня! — Молодой парень перебил старшего. — Никакие это не души! Это, малыш, вой кракена, огромного осьминога, который питается живой человеческой плотью.

— Не осьминога, а кальмара, дуралей! — встрял третий матрос.

— А я говорю осьминога! — не унимался молодой. — У него огромные щупальца в несколько миль[52] длиной, пасть, способная заглатывать корабли, и чешуя размером со штурвал[53].

— У осьминога нет чешуи, болван! — перебил задиру старик. — Не слушай его, сынок. Как есть говорю, это души моряков, блуждающие по морю и ищущие путь домой.

Повисла тишина, которую долго не прерывали. Кто-то просто мечтательно разглядывал звездное небо, кто-то приканчивал остатки рома. Наконец голос подал юнга.

— Я слышал… — неуверенно начал он. — Я слышал, что в море, на мелких островах и коралловых рифах, живут сладкоголосые сирены. Это такие существа, наполовину прекрасные женщины, а наполовину рыбы.

— Не рыбы, а птицы, — вновь встрял задира.

— Да помолчи ты уже, Герман, дай юнцу сказать, — перебил его старик. — Твоим языком палубу бы драить, не то что слизи, соли не останется.

Все гоготнули, а юнга продолжил:

— Так вот эти сирены своим прекрасным пением завлекают мореходов. И кто поддастся их чарам, уже никогда не вернется домой. У них даже песня своя есть:

Моряк, направь к нам свой корабль, Ты очень долго, долго плавал. Здесь и покой твой, и уют, Прекрасных дев десятки ждут. Ответы есть на все вопросы И капитану, и матросам. Пристань, расслабься, отдохни, А поутру вперед плыви.

Герман, не удержавшись, вновь подал свой голос:

— А если они все сгинули, кто песню-то передал?

Юнга замялся.

— Не знаю, — неуверенно начал он. — Наверное, кто-то выжил.

Боцман, до этого молчавший, стряхнул пепел из трубки в руку, подошел к борту, растер его между ладонями, сдул в океан и, вернувшись, проговорил:

— Я про сирен не знаю, ровно как и про осьминогов с чешуей.

Команда опять гоготнула.

— Но есть вещи в океане, которые леденят кровь даже старым морским волкам.

Все разом замолчали, а Майкл подобрал ноги к себе, посильнее обняв колени руками.

— Помнишь, Стью? — обратился боцман к старому матросу. — Мы тогда еще под другим флагом ходили.

— Ты об Огненной Земле?[54] То еще было предприятие. Такое не забывается, Абрахам. До сих пор кровь в жилах стынет.

Опять повисло молчание. Любопытный Майкл не выдержал первым:

— Мистер Абрахам, расскажите, пожалуйста.

Боцман вновь достал трубку и кисет с табаком:

— Мы, собственно, много и не видели, но и того, что было, хватило с лихвой.

— Да уж, — добавил Стью.

— У нас тогда другой промысел был. Мы под началом капитана Сайерса ходили. До нас уже все из Восточной Патагонии[55] выгребли, мы решили зайти с запада. У него была идея, что основную часть золота индейцы в горы отнесли и именно там, в Андах, его надо искать. Ну вот мы и снарядились. — Боцман замолчал, сделал глубокую затяжку из трубки, выдохнул в звездное небо и продолжил: — Дошли до Огненной Земли, погода как сейчас была. Море тихое, небо ясное, и тут… — Боцман сделал еще затяжку. — Все изменилось за пару секунд. Налетел ветер, черные тучи, ливень. Казалось, сорвет паруса вместе с мачтами…

Боцман умел нагнать драматизма, команда застыла в ожидании развязки. Майкл, будто кролик перед удавом, смотрел на Абрахама, впитывая каждое слово.

Тот, видя реакцию, продолжал сгущать краски:

— Шторм, какого я не видел в жизни, а хожу я давно, готов был поглотить наш, до