Обещание ночного серебра - Аннализа Эйвери

помогла подняться Дэксу и нерешительно заглянула за край крыши. Северный ветер хлестал её по щекам. Девочка поёжилась: пыл борьбы схлынул, и она стала замерзать.

Злоумышленник внизу не двигался, его глаза были закрыты, губы плотно сжаты. Он лежал на спине в сугробе, который намело возле дома; его пальто распахнулось, на щеке – там, куда Пейсли ткнула его мечом Дэкса, – алел порез. Несколько ещё двигающихся механических таракашек, перевалившись через край крыши, спланировали вниз и приземлились на грудь вора.

– Эти металлические жуки сделаны из ночного серебра? – спросила Пейсли.

– Не знаю. – Корбетт наступил на одного из неподвижных механических таракашек и, присев на корточки и обернув руку носовым платком, подобрал жука. Достав из кармана ручку, он пошевелил её кончиком кусочки расколотого металла. – Да, ночное серебро сюда определённо добавлено, но по большей части эта штука изготовлена из чего-то другого. – Он приподнял тараканий усик цвета меди – казалось, металлическая нить пытается обвиться вокруг остальных частей механизма и удержать их на месте. Корбетт поморщился. – Понятия не имею, что это такое, но это явно не простая медь.

Пейсли выхватила у Корбетта верёвку и побежала к окну.

– Идёмте, он ещё жив! – воскликнула она, оборачиваясь на бегу.

Дэкс последовал за ней.

– Пейсли, этот тип упал с большой высоты, он мёртв! – окликнул её Корбетт.

Но Фицуильямы уже промчались через чердак, и он постарался не отстать от них.

– Но, если в механических таракашках присутствует ночное серебро и они до сих пор работают – значит, он жив. Ведь таков принцип действия ночного серебра? – не останавливаясь, спросила Пейсли.

– Да, верно, – крикнул бегущий за ней Корбетт.

Пейсли спустилась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и помчалась на кухню; Дэкс на бегу расспрашивал Корбетта о ночном серебре, а тот, не сбавляя скорости, пытался ему отвечать.

Выскочив на улицу через чёрный ход, Пейсли подбежала к месту, где лежал вор, но увидела в сугробе лишь вмятину от его тела и свежую цепочку следов на снегу, ведущую за угол дома.

Закинув моток верёвки на плечо, Пейсли побежала в ту сторону, однако у покрытой чёрной слякотью дороги след обрывался. Она огляделась по сторонам: злоумышленник как в воду канул.

Дэкс нагнал сестру, стоящую на середине дороги.

– Он сбежал, – выдохнула она и с досады, размахнувшись, швырнула верёвку на вымощенную булыжником мостовую. – Я уверена, он что-то знает о нашей маме, а теперь он сбежал!

Дэкс коснулся её руки и произнёс:

– Всё в порядке, Пейсли. Хорошо, что мы не… ну, не убили его. Кроме того, я догадываюсь, куда он направится в ближайшее время.

Пейсли резко повернулась к нему.

– Правда?! Куда?!

В конце улицы показался электрикомобиль, и Дэкс потянул Пейсли за руку. Подобрав намокшую верёвку, она вслед за братом сошла с дороги и вернулась к дому. Корбетт следовал за ними, и его тяжёлое дыхание превращалось в огромные облака пара.

Дэкс огляделся и понизил голос:

– Этот тип сказал, что его зовут Таракан. Он собирался отвезти меня в Драконье хранилище. И у него было это.

Мальчик протянул Пейсли квитанцию о внесении вклада в их фамильную сокровищницу в Драконьем хранилище, расположенном в парящем районе Верхний Кенсингтон. На бланке стояла подпись их мамы и вчерашняя дата.

– Драконье хранилище?

– Да, – подтвердил Дэкс.

Пейсли сложила листок.

– И этот Таракан собирается украсть то, что мама положила в хранилище?

– Думаю, да, только не для себя. Он отнесёт эту вещь Тёмной драконице.

Корбетт презрительно фыркнул:

– Тёмная драконица? В детстве мне никогда не рассказывали драконьи легенды, но даже я знаю, что это сказочный персонаж.

Дэкс мрачно посмотрел на их нового знакомого.

– Корбетт, на Земле и за Завесой много такого, что вашей науке и не снилось. Мама постоянно это повторяла. – Мальчик посмотрел на сестру, и между ними пробежала искра понимания.

– Дэкс прав, – сказала Пейсли. – Вряд ли бы мама стала игнорировать какое-то явление, прежде чем получила неопровержимые доказательства его отсутствия в этом мире, даже если речь идёт о драконьих легендах. В противном случае она бы никогда не открыла эту комету.

У Корбетта покраснели щёки, и причиной тому был вовсе не морозный ветер.

– Может, зайдём в дом, пока мы не простудились или нас не заметили посторонние? – предложила Пейсли. – Мы должны придумать план, чтобы вернуть маму.

– Вернуть?! – Дэкс остановился как вкопанный. В его голосе прозвучала надежда, от силы которой у Пейсли ёкнуло сердце.

– Дэкс, – сказала она, открывая входную дверь и пропуская их с Корбеттом вперёд, – я хочу, чтобы ты подержал в руках эту вещь. – Она достала из кармана часы, как и прежде тёплые на ощупь, и, протянув их брату, обняла его за плечи и повела в гостиную, где жарко горел камин. – Идём. Корбетт расскажет тебе кое-что о ночном серебре.

* * *

У Таракана всё ещё звенело в ушах, пока он, шатаясь, брёл от дома Фицуильямов по дороге к укромному месту, где прятался перед тем, как забраться в дом.

Держась за отбитый бок, тяжело дыша, он привалился к стене, сполз на землю и спрятался в зарослях кустов. Когда он попытался пошевелить правой рукой, плечо обожгла такая боль, что он застонал сквозь зубы.

Он сидел неподвижно и видел, как на середину дороги выбегает Пейсли, озираясь, вертит головой, её огненно-рыжие волосы взлетают пышными волнами, и со злости бросает верёвку на грязную мостовую.

Таракан сунул левую руку во внутренний карман пальто и вытащил двух механических таракашек. На миг у него закружилась голова, но он заставил себя сосредоточиться, и один таракашка полетел вслед за уходящими Пейсли и Дэксом, а второй забрался по рукаву хозяина и прополз по шее прямо к уху, царапая кожу своими острыми зубчатыми лапками. Впрочем, у Таракана так всё болело, что на эти мелочи он просто не обращал внимания.

Через пару секунд первый жук, уцепившись за волосы Пейсли, проник в дом Фицуильямов, и Таракан слышал всё, что Корбетт и Дэкс говорили о ночном серебре.

– Он сказал, что, по мнению Тёмной драконицы, все наши пути связаны. Его, её и наши… и путь мамы. Думаю, он не хотел причинять мне вред, – говорил Дэкс. – Мне кажется, ему очень… грустно.

У Таракана перехватило дыхание. Он грустил уже так давно, что считал это нормальным состоянием. Печаль стала его второй натурой и счастьем – именно её он искал во тьме.

Перед глазами у него снова возник образ сестры – её озорная улыбка, блестящие глаза, тёмные волосы и рожки, такого же синего цвета, как и крылья: на смуглой коже они походили на синие волны на песчаном пляже. Клара была прекрасной.