Пожалуйста, не бегите по эскалатору - Ольга Александровна Замятина

в этом Крэйзи наловчился по полной программе. «Ты самая красивая девушка на свете… кожа у тебя мягкая и нежная… мне так нравится гладить тебя…» Но мне кажется, это уже личное, не стоит об этом рассказывать.

Добавлю ещё только одну вещь. До него у меня никого не было. Ага, представляете? А вы думали, что девушка с моей смелой внешностью должна иметь толпу любовников? Ха-ха! Короче, он у меня первый, и это хорошо. Не с кем сравнивать. Мне с ним хорошо. И днём, и ночью.

Бабушка больше не безобразничает, приняла Крэйзи, не всегда узнаёт, конечно, но, по крайней мере, больше не смотрит на него подозрительным взглядом.

А ещё на днях у неё был хороший день, когда она почти нормально соображала.

– Камилла, – позвала меня бабка, и я удивилась, что она не назвала меня маминым именем.

Когда я подошла, бабка похлопала по стулу возле постели, чтоб я села.

– Знаешь, как мы с дедом твоим расстались? – спросила она.

Я пожала плечами:

– Ну, ты говорила, что отношения испортились, ругаться стали каждый день. Ну и отпустили друг друга…

Бабка покачала головой:

– Так, да не совсем. Несдержанные мы с ним оба были. Когда ругались, такое себе могли позволить наговорить друг другу. У-у-у!

Я пожала плечами:

– Да ладно тебе. Сгоряча все болтают.

Она завертела головой:

– Нет. Есть вещи, которые говорить нельзя. Потому что никакие извинения из памяти тех слов не сотрут. Понимаешь?

Я смотрела на неё во все глаза. Неужели она всё это время так пристально наблюдала за нами с Крэйзи?

– Бывают фразы, которые оседают в мозгу, – продолжила бабка, – и ты не можешь смотреть на человека, как раньше. Всё вспоминаешь, что он тебе наговорил. Как назвал. В чём обвинил. У нас так было.

– А у нас с Крэйзи… то есть с Аркадием… всё не так, – ответила я, – всё спокойно.

– Вот и хорошо, – кивнула бабка, – вот и хорошо, – и я по её глазам поняла, что она снова впала в забытьё. – Сериал мой не пропустили, а?

Я встала, улыбнулась ей:

– Через два часа будет. Спи пока, – и вышла из комнаты.

Пока я собиралась на учёбу, всё думала о том, что, если верить бабке, эмоции не всегда хороши для отношений, порой, наоборот, мешают.

А вечером Крэйзи встретил меня возле училища… У него в универе была какая-то практика, на которую ему не надо было ходить, потому что уже стоял зачёт автоматом. Я же говорила, что он у меня жесть какой умный, да? Так вот, он впервые смог заехать за мной в училище. Мы договорились, что встретимся на крыльце.

Когда я вышла, увидела двух девчонок с нашего потока, они стояли неподалёку от него и явно заигрывали. Всё-таки Крэйзи симпатичный, притягивает к себе внешностью. Он нравится людям с первого взгляда. Вот только… впечатление о нём полностью меняется, стоит ему посмотреть на вас. Его взгляд пугает. Тем, что не грустный, не задумчивый, не уставший, а… никакой. Понимаете? Он смотрит на вас, и вы ему безразличны как стена или как асфальт. Люди не знают, как на это реагировать, и сторонятся его.

Увидев девчонок, я поняла, что Крэйзи ещё не поднимал на них глаза. Я подошла ближе, и он посмотрел на меня.

– Привет, – сказал Крэйзи таким тоном, как будто я его соседка по лестничной клетке. Понимаете? Как будто я никто для него, чужая.

Я улыбнулась, как всегда. Хотя… иногда я думаю, может, я тоже так привыкну к отсутствию эмоций, что перестану их выражать? Как переходят полностью на язык жестов те, кто живёт с глухонемыми.

Я приблизилась к Крэйзи, и он меня обнял. Представляю, как удивились девчонки. Одна даже ойкнула вслух. Они пошептались и подошли к нам.

– Камилла, у тебя парень есть? Ничего себе, – сказала одна, та ещё зануда.

– Познакомишь? – кокетливо произнесла вторая, впервые на моей памяти снявшая с крашеной головы огромные пушистые наушники.

– Аркадий, – сказал Крэйзи и посмотрел на них своим фирменным взглядом, – и нам пора. До свидания.

Ещё несколько секунд – и девушки попятились, пока не столкнулись с выходящей из дверей училища толпой. Там они, наконец, развернулись и побежали прочь от нас, по лестнице с крыльца.

Я снова улыбнулась Крэйзи:

– Ну что ж, я могу быть спокойна. Уводить тебя пока никто не собирается. Один твой взгляд – и конкурентки улепётывают.

– Кстати, – он внимательно на меня посмотрел, – а как ты решилась заговорить с таким хмурым молодым человеком?

Я пожала плечами:

– Ну я же Крэйзи.

На самом деле, я и сама порой думаю, как я на это решилась, почему не испугалась, как все остальные? И прихожу к выводу, что, наверное, снова вмешалась моя интуиция. Какое-то внутреннее чутьё нашептало, что он безобидный в душе. Даже не так – оно нашептало мне, что душа у него есть. Неочевидная с первого взгляда истина.

– Ты веришь в интуицию? – спросила я его, когда мы уже спускались в метро.

Он задумался:

– И да, и нет. Смотри, я решаю задачу Мильтенса. Время от времени в голове у меня что-то щёлкает, и я продвигаюсь на шаг вперёд. Можно сказать, что это научная интуиция, которая твердит, что надо совершить следующее действие, но в действительности я просто натренировал свой мозг разными книгами, лекциями и, конечно, практикой. Так и в жизни… наверное…

Я ухмыльнулась. Интересно, как я так поиздевалась над собственным мозгом, что запала на этого чудика Крэйзи?

Я посмотрела на него. И поняла, что всё больше и больше к нему привязываюсь. И меня это пугало. Потому что он… ему… у него…

– Слушай, – я повернулась к Крэйзи. Мы стояли на платформе, ожидая поезда, народу вокруг почти не было, – а ты… ну… ты, – он смотрел на меня спокойно, бесстрастно, внимательно, но… как на стенку… или на асфальт. Я закрыла глаза и улыбнулась ему. – Хотела спросить тебя, что приготовить сегодня? Может, курочку?

Он кивнул:

– Люблю твою курочку.

Я тихо вздрогнула от слова «люблю». И вздохнула. И почему я не курочка?

Глава 20

«Ты мне не нужен. Слышишь? Ты мне не нужен. Не нужен… не нужен…»

Проснулся. Муторно. Голова ватная. Что? Опять? А я так надеялся, что уже всё. Сколько мне это не снилось? Месяц? Я встал с кровати. Крэйзи ещё спала, ей сегодня не надо было рано уходить. Пусть отдыхает. Заглянул к Виктории Юрьевне, она лежала в постели и снова смотрела на свою руку, вытянутую вверх. Серебряных колец у неё в ящике тумбочки несколько