Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья - Ринга Ли

Лю Синь почувствовал облегчение и придвинулся ближе, закрывая глаза.

Дождь лил до самого вечера.

Гу Юшэн сосредоточенно о чем-то раздумывал, сидя на крыльце на заднем дворе и затачивая клинок, проходясь по нему камнем с характерным звуком.

Внезапно позади послышались медленные тяжелые шаги. Генерал не повернул головы, все так же орудуя точильным камнем.

– Если Цзэмин слишком сильно к нему привяжется, это может доставить неприятности в будущем, – хмуро бросил Гу Юшэн. Задумчиво шаркнув камнем по лезвию, он продолжил: – Мы задержимся здесь на какое-то время, парень приболел.

Услышав в ответ звук вынимаемого из ножен меча, он замер и выпустил камень из рук.

– Пекло… Да ты шутишь, что ли… – хмыкнул он, тут же заводя свой короткий клинок за спину и отражая удар.

Оперевшись левой рукой о пол, Гу Юшэн молниеносно выбросил ногу, намереваясь сбить противника. Резво отскочив в сторону, молчаливый мужчина вновь занес меч, целясь в Гу Юшэна. Отбивая атаки одну за другой, оба мужчины сошли с крыльца и оказались на заднем дворе. Лязг оружия разносился по округе.

С этой стороны подводья были лишь конюшня и небольшой амбар, поэтому мужчины, зная, что никому не могут помешать, наносили удар за ударом, вкладывая все силы. Разнорабочий вскочил на телегу и высоко подпрыгнул, сжимая в руке длинный меч. Занеся его над головой и не успев обрушить на противника, он был сбит в полете ударом ноги прямо в грудь.

Пробороздив собой несколько чжанов по земле, он резво вскочил и тут же ринулся в новую атаку, делая подсечки и искусно размахивая мечом. Обычный короткий клинок не был противником великому мечу, но только не в руках Гу Юшэна. Мастерски орудуя коротким лезвием, он подбирался к противнику. При ближнем бое длинный меч был не так проворен, чем и воспользовался Гу Юшэн, ребром ладони ударив по запястью противника и в следующий миг прижимая свое лезвие к его горлу.

– Теряешь хватку, как погляжу, – тяжело дыша, сказал Гу Юшэн, во все глаза смотря на человека напротив.

В следующую секунду он получил удар под колено и зашипел, отступая и вновь блокируя удар несущегося на него лезвия. Движения обоих были молниеносными и решительными. Постороннему человеку было бы тяжело уловить даже часть из них.

Безжалостно нападая друг на друга, вскоре они превратились в смерч из лязгающих звуков, шипения и рыков. Пару раз Гу Юшэну удалось нанести удары противнику рукоятью клинка, в ответ получая не менее яростные удары тяжелым эфесом. Гу Юшэн несколько раз ловил себя на том, что бессознательно, по привычке складывает пальцы свободной руки в печати, но видя, как его противник, забывшись, делает то же самое, мгновенно приходил в себя. Встряхивая головами и отбрасывая лишние мысли, мужчины напоминали двух враждующих волков, готовых перегрызть друг другу глотки. Почувствовав азарт схватки и первую кровь из-за небольших ссадин и ранений, они безжалостно кидались друг на друга раз за разом.

Схватка продолжалась уже довольно долгое время, когда молчаливый мужчина пригнулся к земле и сделал подсечку, наконец увидев брешь в защите Гу Юшэна. Наблюдая за тем, как генерал оступился, он ринулся к нему, ведя меч снизу вверх по дуге.

Выбросив руку и схватив противника за горло, Гу Юшэн в мгновение ока подтащил его ближе, приставляя короткий клинок к его открытой шее, и тут же почувствовал лезвие своего меча, утыкающееся под ребра.

Тяжело дыша, оба мужчины смотрели друг на друга с плещущейся яростью в глазах – никто не хотел уступать.

Негромкий стук привел обоих в чувство.

Развернувшись, они увидели маленького прислужника, застывшего возле конюшни с валявшимся у ног мешком с овсом. Испуганно икнув, служка тут же бросился прочь со всех ног.

Отпустив друг друга с тихим шиком, мужчины в сердцах сплюнули.

– Все так же атакуешь исподтишка, – ухмыльнулся Гу Юшэн, не глядя на мужчину.

Тот в ответ отзеркалил ухмылку, с глухим стуком загнал меч обратно в ножны и кинул его Гу Юшэну.

Вскоре на заднем дворе никого не осталось, лишь конь Тан Цзэмина высунул голову из конюшни и подошел к лежащему мешку с овсом, чтобы зарыться в него мордой.

Тан Цзэмин проснулся на рассвете. Медная дымка едва занималась на востоке, а дождь к тому времени уже стих, срываясь с карниза последними каплями.

Поняв, что лежит на чем-то мягком, Тан Цзэмин приподнял голову и тут же увидел лицо спящего Лю Синя.

Грудная клетка юноши приподнималась от глубокого, размеренного дыхания, и весь его вид говорил о том, что он пребывает в спокойных снах. Однако чуть нахмуренные брови выдавали беспокойство.

Почувствовав незнакомый привкус на языке, Тан Цзэмин повернул голову и разглядел во тьме стоящий на столике пузырек. Тут же поняв, что Лю Синь прибег к помощи лекаря, он аккуратно встал с постели и поднял его валявшийся халат, который тот по обыкновению сбросил на пол.

Нащупав в рукаве кошель, Тан Цзэмин потряс его, но не услышал звона монет. Прикрыв глаза, он простоял в темноте еще какое-то время, пытаясь осмыслить, что впервые кто-то пожертвовал ради него последним. И это оказалось ему совсем ненужным.

Втянув в себя воздух, Тан Цзэмин сел на постель полубоком к спящему парню и нервно сжал одеяло в кулаках, чувствуя горечь из-за неспособности сказать ему правду. Страх, преследовавший его с первыми ударами капель о землю, до сих пор клокотал где-то внутри. Оплетая уродливыми щупальцами все внутренности и сжимая, казалось, до треска, он не давал ему вдохнуть полной грудью до сих пор. Он всегда был там. Сколько Тан Цзэмин себя помнил, липкое чувство ужаса сидело внутри, словно в засаде, выжидая удобного момента, чтобы напасть и скрутить оцепенением, не давая возможности сбежать и мыслить ясно. И никакое лекарство не было способно побороть этот ужас.

Заметив, что Лю Синь просыпается, Тан Цзэмин быстро свернул его халат и отложил на столик.

Лю Синь рассеянно моргнул несколько раз, обводя комнату взглядом. Заметив сидящего на краю постели Тан Цзэмина, он почувствовал себя так, словно значительный кусок горы Тай упал с его сердца. Смежив веки, он тяжело вздохнул.

Увидев, что Лю Синь не спешит по обыкновению улыбнуться ему, Тан Цзэмин чуть опустил взгляд и спросил:

– Ты сердишься на меня?

– Нет… – Лю Синь открыл глаза и сел, обхватив колени руками. – Я просто пытаюсь понять, почему ты ни разу не сказал на протяжении всего нашего пути, что чувствуешь себя плохо? Лекарь заметил, что ты истощен. Но каждый раз, когда я спрашивал тебя, ты отвечал, что чувствуешь себя нормально. Неужели я до сих пор не заслужил твоего доверия, Тан Цзэмин?

– Это не так, – поспешил заверить его Тан Цзэмин. Забравшись на постель и придвинувшись ближе, он сел напротив Лю Синя. – Я просто не хотел доставлять тебе лишних хлопот, оттого и разволновался.

– Что было бы, если бы ситуация ухудшилась и болезнь настигла тебя посреди дороги? Где-нибудь в лесу или серых песках? А если бы ты упал с лошади на проклятый такыр?

– Все правда было в порядке в пути. – Тан Цзэмин склонил голову к плечу и продолжил: – Я не чувствовал себя так измотанно. Просто здесь, наконец-то добравшись до поселения, я… Ты ведь и сам почувствовал это, разве нет? – Намекая на то, что Лю Синь без сил рухнул в первую ночь у кровати, он выжидательно посмотрел на него.

Одарив его прищуренным взглядом, Лю Синь протянул руку и ткнул указательным пальцем в точку меж его бровей:

– Никогда не лги мне, понял?

Улыбнувшись, Тан Цзэмин боднул его в плечо головой и тут же рухнул на постель. Стиснув одеяло в кулаках, он нахмурился, коря себя за то, что прямо сейчас снова солгал самому дорогому для себя человеку.

– Зачем ты вставал? – спросил Лю Синь, приглаживая его растрепавшиеся волосы.

– Просто размять ноги.

– Ладно, принесу тебе поесть. – Лю Синь отстранился и встал, раздумывая над тем, что бесполезно уговаривать Тан Цзэмина поесть овощей, которые были полезны для его растущего организма.

«Конечно, бесполезно, тем более сейчас, когда он вкусил такое разнообразие блюд», – хохотнул он про себя.

– Я могу сам спуститься,