Арабелла - Мария Закрученко

кому-то, что физически чувствую пустоту, когда подруга отнимает руки. Минуту мы просто сидим и смотрим друг на друга. Я краснею, но не от смущения, а оттого, что нам даже не нужно говорить «как классно, что ты меня понимаешь». Глядя на экран с застывшей картинкой, спрашиваю, как она успевает читать субтитры (я не успевала), но оказывается, сабы ей не нужны, потому что по-английски она говорит свободно. Не выпендривается знаниями, они у неё просто есть – как у меня есть две руки и две ноги. Я стыжусь своей дремучести, но не как в детстве, когда она сводила меня с теми детьми, у которых я должна была перенимать хорошее, а подхватывала только простуду или вшей. Оттого, что мы с Сирил похожи во всём остальном, интересуемся одним и тем же, в голову прокрадывается странная новая мысль: а что, если и я так могу? Что, если для этого не нужно быть суперумной и приносить одни пятёрки, как Анька? Надо будет расспросить подругу, как начать учить язык – не как в школе, а по-настоящему. Достаточно ли смотреть сериал на английском? Мне не очень зашло, но я готова ещё попробовать! Почему-то это кажется важным, я должна научиться понимать тебя на инглише. Твой родной – инопланетный – конечно, мне не по силам, но английский уместнее русского.

Мы ещё болтаем про наши школы, интересных преподов и предметы. То есть Сирил говорит, а я слушаю и ем печенье. Оно тает во рту. Мы стряхиваем крошки с кровати, на которой лежим в уличной одежде, говорим с набитыми ртами. Экран компьютера с очередной серией, которую мы не смотрим, в паре сантиметров от наших голов. Как всё это не похоже на то, как было бы у меня! Она бы уже сто раз зашла и сделала сто замечаний.

Запахи из кухни становятся невыносимыми, отзываются бульканьем в животе, и бабушка Сирил не желает ничего слышать о моём уходе без ужина. Тёплое картофельное пюре пахнет молоком, куриная котлета – праздник во рту. Я уже и забыла, что еда может быть на вкус не как картон. Мне ужасно стыдно, но от добавки не отказываюсь. Сирил возит в тарелке вилкой, как человек, привыкший к магии, что творится у него под носом. Сама она целиком поглощена чем-то в телефоне. С каждой её улыбкой невидимому собеседнику у меня такое чувство, что я упускаю что-то важное. Что меня не должно здесь быть.

– Лена, что я говорила! За столом никаких телефонов!

– Прости, бабуль!

– Перед Арабеллой извиняйся. И пример с неё бери! Она как-то может выжить без того, чтобы тыкать в экран каждую секунду!

– Ой, прости! – краснеет Сирил. – Джей-Джей фотки со сходки выложил.

Мы помогаем вымыть и вытереть посуду, и подруга показывает фотки. Вот и я, почти по центру, даже получилась ничего.

– Жаль, отметку не поставить… – проговариваюсь я.

Отметки – вершина айсберга. Сейчас я уйду и пропаду на неделю, а они будут переписываться, разговаривать про стенд, спорить, ругаться и мириться и обсуждать сериал. А я даже не узнаю об этом! Всё это опять отражается на моём лице.

– Ой, я же про самое главное забыла! – говорит Сирил, внезапно посерьёзнев. – Подожди минуту!

Она возвращается через целых пять минут, когда мне уже кажется: про меня забыли, как забывают полить растение. У неё в руках маленькая чёрная коробочка, которую она быстро суёт мне в руку.

– Мой старый смартфон. Он пустой, можешь юзать. Там старая симка с интернетом, номер не помню, но деньги оставались, должен быть рабочий.

Моя ладонь в недоверии сжимает чёрную коробочку, которую Сирил немного согрела руками.

– Нет, я… не могу. Это очень дорогой подарок!

– А это не подарок, – подмигивает Сирил. – Это на время, пока твой не вернётся.

– Я не знаю когда. И мои… если увидят…

– Просто не пались. Бери. Ты нам нужна на связи. Ты мне нужна!

Я хочу ещё возразить, скорее для порядка, но тут бабушка Сирил выглядывает с каким-то вопросом (или проверить, что мы делаем в коридоре), и мои руки сами прячут телефон в карман.

– Мне пора, – говорю я с сожалением, глядя на часы в прихожке. Почти девять вечера. Родители Сирил ещё не вернулись. Наверное, так и бывает в нормальных семьях. Нормальные родители ходят на нормальную работу, а по выходным – в гости и гулять просто так.

– Ещё приходи! И будь на связи!

На улице хлопаю рукой по худи, убеждаясь, что ничего не привиделось. Чёрный смартфон раскаляет мой карман. Придётся отрастить в себе ещё одну тревожную кнопку. Но оно того стоит. Я кому-то нужна.

✎

Взрослые любят мучить детей вопросом: «Кем ты станешь, когда вырастешь?» Чтобы на него ответить, нужно себя представлять в будущем. Для меня оно – размытое пятно на горизонте, так далеко, как окончание школы или смерть. Просто не верится, что однажды вот это всё, что я знаю, закончится и наступит что-то совершенно другое. Вырастают автоматически, думала я. С определённым количеством лет зелёный свет загорается там, где до этого горел красный, и становится можно всё, что раньше было под строгим запретом. Знания, необходимые для взрослой жизни, подгружаются в голову и тело, как данные в компьютер, вместе с задуванием восемнадцатой свечи на праздничном пироге. Вот какой я была до встречи с тобой, с фандомом, с Сирил. Я не представляла себе будущее.

А сейчас, отправляя толстовку в шкаф, замираю на мгновение, рассматривая себя в зеркало на внутренней дверце, и впервые думаю, что вот эта девочка – с непропорционально большим телом для такой маленькой головы, забитой всякими странными вещами, с удивлённо-придурковатым выражением лица и волосами-паклями – ещё может вырасти в серьёзного, даже нужного и полезного цельного человека.

С чего ты взяла, что ты сейчас не человек?

Ты не отражаешься за моей спиной, я вижу тебя мысленно. Вихрь счастья поднимается из самого низа живота, и я боюсь не удержаться на месте, взлететь, как воздушный шарик. Меня оглушают свалившиеся перспективы. Я могу учить языки, придумывать разные истории про тебя, могу… да хоть в космос полететь! А что? Если такие, как Сирил, будут проектировать космические корабли, может, такие, как я, смогут на них летать? Вдруг, когда вырасту, космонавтом будет стать уже не так трудно? Так я смогу быть к тебе ближе!

«Так, хватит вертеться и мечтать, займись делом!» – говорю себе я, Арабелла.

Я раскладываю на столе учебники и тетради. Теперь всё серьёзно. Нужно определиться с приоритетами. Русский и литературу