Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья - Ринга Ли

несколько дней, а после отыскал путь обратно, когда буран улегся.

Мальчик все рассказывал и рассказывал, а Лю Синь смотрел на него и пытался подметить в его взгляде то, что подтвердило бы прежние догадки в виновности мужчин в его исчезновении. Но взор Тан Цзэмина оставался ясным и чистым; он без всякого страха, четко поведывал о своей пропаже.

Переведя взгляд на Гу Юшэна, который выпустил струю дыма и принялся ворошить костер, Лю Синь вновь обернулся к Тан Цзэмину. Помолчав с пару мгновений, он резво поднялся с земли, накинул на плечи свой плащ и, взяв мальчика за руку, повел из пещеры.

– Не ходи за нами, – сухо остановил он подорвавшегося следом Сяо Вэня.

Отойдя подальше к скалам, у которых росли духовные деревья, Лю Синь опустился на одно колено перед мальчиком:

– Это Гу Юшэн? Он что-то говорил тебе?

Тан Цзэмин тут же вскинулся и положил его руки себе на щеки:

– Нет, ифу, он пытался найти меня. Я слышал его голос, но ветер тогда был слишком сильный, поэтому мы разминулись.

– Здесь никого нет, ты можешь сказать мне правду, – не сдавался Лю Синь.

По его мнению, Гу Юшэн крайне сдержанно вел себя с мальчиком, поэтому в тот вечер не проявил должного внимания и позволил Тан Цзэмину затеряться в снегах. Порой Лю Синь раздумывал: знай Гу Юшэн, что Тан Цзэмин – сын его погибшего друга, как бы относился к нему? Явно не как к чужому, не проявляя ни толики нежности и сострадания. И если бы понимал, кто этот мальчик на самом деле, то первым бы понесся искать его, опережая Лю Синя. Отрешенное выражение лица мужчины в тот вечер свидетельствовало для Лю Синя лишь об одном – Гу Юшэну плевать на этого мальчика.

– Ты говоришь мне правду?

– Да, ифу, – мягко улыбнулся Тан Цзэмин, видя, как уродливые страшные тени постепенно уходят из глаз юноши.

Лю Синь сел на пятки, опустив голову.

– В тот вечер я порывался пойти на твои поиски, а они не позволили… – тихо сказал он. – Я злился и до сих пор злюсь на них за это.

– Возможно, они хотели дать тебе возможность выплеснуть злость хотя бы на них? – осторожно предположил Тан Цзэмин.

– Не оправдывай их, – поднял голову юноша и провел рукой по отросшим волосам мальчика. – Я уже все решил.

– Ифу, тебе не нужно так переживать. Все это время я просто сидел в пещере и был в безопасности. Ел фрукты и ягоды, что росли возле нее. Смотри, я цел и не ранен, на мне ни царапины, – покружился мальчик вокруг себя.

Тан Цзэмин и впрямь не походил на человека, который находился в опасности или голодал. Розоватый здоровый цвет его щек за эти дни, казалось, стал еще ярче. Он даже немного вытянулся в росте, чего не было уже очень давно.

Лю Синь слабо улыбнулся, чувствуя наконец-то покой и умиротворение. Рассказ Тан Цзэмина прогнал тревогу, что душила его, не давая вздохнуть и терзая его тело день ото дня, подсовывая страшные картинки того, в какой ситуации мог очутиться мальчик. Если бы Тан Цзэмин был в опасности все это время и пострадал, это свело бы Лю Синя с ума и погребло под тяжестью вины.

Притянув Тан Цзэмина в крепкие объятия и упершись головой в его грудь, он глухо произнес:

– Держись рядом, понял?

Тан Цзэмин улыбнулся и, обхватив голову юноши, потерся лицом о его макушку.

Они вернулись в пещеру, набрав несколько яблок и груш. Лю Синь все так же не обращал внимания на троих мужчин, слушая Тан Цзэмина.

Мальчик рассказывал, как смотрел на северное сияние по ночам, находил звезды и созвездия, о которых ему рассказывал Лю Синь; видел парящих ледяных рыб, что выныривали и замирали на некоторое время над водой по ночам, словно тоже любуясь звездами; рассказывал о ягодах и диковинных растениях – некоторые он даже принес Лю Синю, не став упоминать, как чуть не сорвался на острые камни с высокого утеса, где те самые растения и росли.

Тан Цзэмин видел, что с каждым его словом страх и отчаяние отпускают юношу, а его губы так знакомо складываются в нежную улыбку.

– Ифу, а где ты был? Мы искали тебя, – спросил он и тут же пожалел об этом, увидев, как глаза Лю Синя вмиг застекленели и заблестели от подступающих слез.

Переведя дыхание, юноша через силу улыбнулся, сглотнул тяжелый ком и вновь обнял Тан Цзэмина.

– Я просто помог кое-кому найти путь домой. Оставим этот разговор до следующего раза, хорошо? Я тоже был в порядке.

Слова давались с трудом, но, взяв себя в руки, Лю Синь посмотрел на спящего за спиной Тан Цзэмина Ван Цзяня и поднял глаза к своду пещеры, не давая слезам пролиться.

Все наконец-то закончилось.

Все эти дни без сна, отдыха и нормальной еды сказались на его здоровье. Требовалась еще пара дней, чтобы Лю Синь перестал чувствовать слабость в теле.

Сяо Вэнь, которому все еще было запрещено приближаться, видя состояние юноши и раненого северянина, предложил задержаться еще на пару дней, пока он попытается поймать хоть пару парящих лотосов. Лю Синь не стал возражать, а Ван Цзянь, который приходил в себя урывками, на несколько минут, и подавно.

Ближе к обеду юношу снова начало клонить в сон. Сидя рядом с Тан Цзэмином у огня, Лю Синь слабо моргал.

– Спи, ифу, тебе нужно отдохнуть, – тихо произнес Тан Цзэмин, плотнее укрывая его белым плащом.

– А ты? – пробормотал Лю Синь, но мальчик только отрицательно покачал головой.

– Я приготовлю тебе кашу, не хочу спать. Не переживай, я буду рядом.

Лю Синь смежил веки и провалился в сон, увидев напоследок улыбку мальчика.

Которая тут же угасла, когда Тан Цзэмин обернулся, сверкая мрачными глазами.

В пещере был только спящий Ван Цзянь и карауливший его клюющий носом Пэй Сунлинь.

Гу Юшэн медленно шел вдоль скал, смотря на высокие горы.

Они находились в ущелье, рядом с тем местом, где должны были появиться парящие лотосы, и уже расставили ловушки по указаниям лекаря, который по обыкновению что-то ворчал себе под нос. Ван Цзянь, с его серьезными ранами, вряд ли смог бы преодолеть путь с горы без риска потерять свою чудом сохраненную жизнь, поэтому им предстояло обдумать и его спуск.

Темная макушка показалась из-за скалы за спиной Гу Юшэна. Он остановился и чуть повернул голову, вскидывая уголок губ.

В следующее мгновение выпрыгнувший сзади мальчик сбил его с ног.

Мигом вскочив, оба уставились друг на друга, словно два бешеных диких пса.

Тан Цзэмин, держа в руках кинжал Лю Синя, провернул его в руке, чуть склоняя голову к плечу и видя, что генерал не спешит выхватывать клинок, уже сверкающий и отчищенный от крови.

– Весьма неплохо, – усмехнулся Гу Юшэн, ступая по кругу. – Но все еще слишком громко. Все эти дни ты несколько раз выслеживал меня. Сколько раз? Пять или шесть?

– Одиннадцать, – ответил Тан Цзэмин, не сводя с мужчины взгляда.

Гу Юшэн приподнял брови и коротко одобрительно кивнул:

– Лучше, чем я предполагал. Я заметил тебя только пять раз.

– Да, я знаю, на это и был расчет, – криво усмехнулся Тан Цзэмин.

Гу Юшэн осмотрел мальчика с головы до ног, подмечая перемены в его поведении. Он ступал осторожно, почти не оставляя следов на снегу, словно крадущийся зверь.

– Вы даже не удивились, что я не рассказал ифу правду! – Тан Цзэмин первым кинулся на противника, занося кинжал, но Гу Юшэн мгновенно перехватил его.

Перчатки из кожи черного тигра, которые не так-то просто пробить, со скрипом сжали сталь. Несколько капель крови пролились на снег, но генерал даже не заметил этого.

Легко оттолкнув лезвие, Гу Юшэн с удовольствием подметил, что удар мальчика стал стремительнее и сильнее.

– Не шуми. Звук сражения может спровоцировать лавину, – кивнул генерал на заснеженные шапки пиков, окружающих ущелье.

Тан Цзэмин отступил. Некоторое время они молчали, осматривая друг друга, и наконец Гу Юшэн первым нарушил тишину.

– Я не только не удивился, я знал, что так будет, – рассмеялся он тихим грудным смехом, останавливаясь напротив мальчика. – Сказать почему? Потому что мы с тобой похожи.

Тан Цзэмин тоже остановился,