Изгнанная - Даниэль Харрингтон

Золотая птица вспархивает из её пальцев. Я едва не падаю на пол, глядя, как она грациозно порхает по комнате. Птица похожа на полупрозрачную дымку. Она радостно щебечет, летая с беззаботной энергией.

Руки Розали вздрагивают – и материализуется серебристая фигура. Это сама Розали, только моложе. Она смеётся, преследуя птицу.

Я зачарована красотой дымчатой летуньи. Я ещё никогда не видела ничего столь невинного, столь величественного. Такого восхитительного. Что-то мощное зарождается во мне. Я взволнована видом этого маленького существа, но это не то волнение, которое я испытала в центре тестирования. Это совсем другое. Это чистое наслаждение. Я ни с чем не могу его сравнить.

Я подхожу к птице с протянутой рукой. Я хочу прикоснуться к ней, самой ощутить её очарование. Но прежде чем я успеваю дотянуться до неё, Розали сжимает пальцы – и обе призрачные фигуры исчезают в её ладонях.

Я опускаю руку и замираю на месте. Ощущение испарилось, и ко мне возвращается чувство социального смирения. Я делаю шаг назад, подальше от Розали.

Что это было? Что она со мной сделала? Как она заставила меня испытать… испытать такие ощущения?

– Это одно из моих воспоминаний, – говорит она.

Я стою, не в силах вымолвить ни слова, не зная, восхититься ли мне или ужаснуться. Может быть, это всё мне почудилось? Эта девушка что-то сделала со мной. Но я не успеваю собраться с мыслями – она снова начинает говорить.

– Я хочу показать тебе одно из твоих воспоминаний, чтобы ты поняла, что я говорю правду. Я показываю всё, как было на самом деле, и ещё, Холлис, поверь, мне очень жаль, что с тобой такое произошло.

Она снова касается моих пальцев, и, к моему удивлению, из них растекается нечто, напоминающее чернильное пятно, образуя силуэты десятка вооружённых людей. Они окружили моё обиталище, вскинув автоматы.

Из моих лёгких словно вышибли весь воздух, и пронизывающий холод заполняет комнату. Розали развела руки в стороны – и появилась моя комната. Через мгновение из её ладоней появляется тонкая фигура.

У меня приоткрывается рот. Это я. Я смотрю на собственное ошарашенное лицо. Через мгновение появляется мама.

Я слышу собственный голос:

«Почему экран выключен?»

«Тебя не касается. Живо иди умойся».

«Но мама…»

«Холлис…»

«Мне надо тебе кое о чём рассказать. Это важно».

Я смотрю на разыгрывающуюся сцену, не веря своим глазам. Я отшатываюсь, напуганная появлением моего призрачного двойника. Как это возможно?! Я сошла с ума.

«Если это касается твоего карьерного предписания, то мы обсудим его за ужином», – говорит мама.

«Не об этом. Где отец?»

«Тогда иди и умойся».

«Мама, прошу. Я должна тебе кое-что рассказать. В центре тестирования я…»

«Довольно, Холлис! Ты заигралась в детство. Я не потерплю, чтобы ты вот так смела не подчиняться мне. Сейчас же иди и умойся».

Воспоминание тускнеет. И руки Розали вздрагивают, когда следующая порция чёрного тумана наполняет комнату. Неотвратимый страх повисает в воздухе, и я сжимаю кулаки, не в силах отвести взгляд. Жуткое чувство охватывает меня.

«Ты глаз не сводишь с двери. Где отец?» – спрашивает мой полупрозрачный близнец.

«Дела».

«Ты лжёшь мне. Прошу, скажи: где он?»

Я с недоверием смотрю на себя. Почему я так настойчиво спрашиваю про отца? Почему я не рассказала ей о тесте? Я зря трачу время.

«Ты меня пугаешь».

Картинка дрожит, и температура в комнате становится критично низкой. Я слышу приглушённый лязг металла.

«Нет. – От звуков собственного голоса у меня по спине пробегает холодок. – Нет. Прошу, постойте».

Воспоминание расширяется, тяжело дыша, как хищник, готовящийся напасть на свою жертву. Кажется, что разыгрывающаяся сцена стремительно несётся вперёд. Какой-то бред – я наблюдаю за собственной паникой. Туманная фигура передо мной совершенно потеряла над собой контроль, и это отталкивает.

«Холлис, будь разумной. Ты должна пойти с ними», – говорит мама.

Она права. Мне нужно было пойти с ними.

«Почему?»

«Они пришли помочь тебе».

Я беспомощно смотрю на воспоминание. Мама не могла обманывать меня. Она бы не стала, а я веду себя совершенно безрассудно.

Вопль ужаса, сорвавшийся с моих губ, был омерзителен.

«Они собираются убить меня. У них автоматы. Они пристрелят меня, но это ошибка. Они допустили ошибку. Мама, прошу, ты должна мне помочь!»

Ответ матери сдержан и абсолютно холоден:

«Глупости. Они помогут тебе. Они не станут тебя убивать».

Почему же я не послушалась её? Что со мной случилось? Как я могла потерять всякое самообладание?»

Моя туманная копия вцепилась в руку копии моей матери:

«Это правда. Прошу, ты должна поверить мне. Обязана! Прошу, мама, не отдавай меня им!»

Комната дрожит, и температура опускается ещё на пару градусов. Холод нестерпимый, но со мной что-то происходит. Военные вот-вот ворвутся в мою гостиную. Через пару секунд я увижу, что же произошло. Вот оно. Это станет доказательством, что правительство не собиралось убить меня.

Из воспоминания доносится глухой голос матери:

«Холлис, ты должна пойти с ними. Они пришли помочь тебе».

Вот оно.

Зыбкое изображение охватывает всю комнату. Военные в чёрных одеждах врываются внутрь, и мой призрачный двойник поднимает руку и заслоняется ладонью, готовясь умереть. На моём лице тревога. Мне ещё не доводилось смотреть на себя со стороны как следует. Растрёпанные светлые волосы, помертвевшее лицо и глубокие карие глаза, уставившиеся на меня. Мое лицо исказилось от ужаса, и это пугало.

Вскинулись вверх дула автоматов, ахнула моя мать – и именно в эту секунду появившаяся Тиффани схватила меня и исчезла, как по щелчку.

Воспоминание расширяется, оттесняя меня.

Автоматы палят, разрывая в клочки серебристо-чёрный туман.

Ахнув, я закрываюсь рукой от града осколков, но туман исчезает, втягиваясь в ладони Розали. Воспоминание исчезло, и комната снова пуста.

Никто не произнёс ни слова. Меня колотит такая сильная дрожь, что не держат ноги. Они палили по мне? Почему?! Почему они стреляли в меня?! Это какая-то ошибка. Я трясу головой. Этого не может быть. Просто не может быть.

– Прости, что пришлось показать это, – говорит Розали, опустив голову. – Но теперь ты знаешь, что я могу показывать правду.

В голове невероятный сумбур. Воспоминание не настоящее. Розали изменила его. Такого не было – это даже не моё воспоминание. Они не стали бы стрелять по мне, потому что меня там уже не было: Тиффани унесла меня. Того, как по мне стреляли, я не видела.

– Я могу показать тебе, что на самом случилось сто лет назад, – говорит Розали. – Тебе же нужны доказательства? Что ж, ты можешь увидеть всё